— Ну, это для нас всех предостережение, — расхохотался Мерри, — хорошо, Бродяжник, что ты его палкой, а не кулаком.

— Откуда ты знаешь эту песенку, Сэм? — спросил Пипин. — Я что-то ни разу ничего похожего не слышал.

Сэм пробормотал что-то себе под нос.

— Это, наверное, его собственное произведение! — изрек Фродо. — Уже не первый раз я узнаю новенькое про Сэма Гэмджи. Сначала он оказался заговорщиком, а теперь остряком и сочинителем. Не удивлюсь, если кончишь ты колдуном или, может, воином?

— Надеюсь, что нет, — ответил Сэм. — Не хочу я становиться ни колдуном, ни воином.

К полудню они вышли на тот путь, по которому много лет назад шли Гэндальф, Бильбо и гномы. Через несколько миль Бродяжник вывел их на высокий откос над Трактом.

Тракт в этом месте отделялся от реки Хмурой и прижимался к горам, извиваясь в кустарнике и вересковых зарослях в узкой долине, ведущей в сторону Брода. Спускаясь по откосу, Бродяжник показал хоббитам камень, торчавший в траве. На нем еще можно было разобрать следы рун и полустертые тайные знаки, вытесанные гномами.

— Это, наверное, тот самый камень, который обозначал, где закопано золото троллей, — сказал Мерри. — Интересно, из добычи Бильбо что-нибудь осталось? Скажи, Фродо!

Фродо смотрел на камень и жалел, что Бильбо привез из своего Путешествия не только обычные безвредные сокровища, а и то, с чем расстаться гораздо труднее, чем с кладом.

— Ничего не осталось, — ответил он другу. — Бильбо все раздал. Он мне сказал, что не может считать своей собственностью золото, которым владели грабители.

Тракт был тих и дремал в вечерних тенях. Кажется, они были здесь одни. Но в любом случае выбирать не приходилось, и они спустились по откосу на дорогу, пошли по ней влево со всей возможной скоростью. Скоро солнце совсем скрылось за высокой скалой. С гор задул холодный встречный ветер.

Они уже собирались подыскать в стороне от дороги подходящее местечко для ночлега, как вдруг услышали звук, от которого все страхи сразу вернулись: позади кто-то скакал верхом.

Они оглянулись, но ничего не увидели, потому что Тракт в этом месте несколько раз поворачивал. Постепенно сойдя с него, путники быстро вскарабкались вверх по склону, заросшему вереском и черникой, добрались до густого орешника и спрятались в нем.

Стук копыт приближался быстро, невидимый конь легко касался копытами земли: цок-цок… Потом до них донесся еле слышный серебристый перезвон, его обрывал ветер.

— Кони Черных Всадников так не скачут, — сказал Фродо, внимательно прислушавшись.

Остальные хоббиты облегченно вздохнули и согласились, но смотрели на Тракт недоверчиво. Они так долго жили в страхе преследования, что любой звук казался им враждебным и зловещим. А Бродяжник подался вперед, нагнулся к дороге, приложив ладонь к уху, и лицо его радостно просветлело.

В наступившей темноте тихо шелестели листья на кустах. Звон сбруи и цокот копыт слышались все явственнее. Вдруг на дороге показался скачущий рысью белый конь. Его шерсть блестела в тени светлым пятном, уздечка, украшенная живыми звездами самоцветов, переливалась и мерцала. Плащ всадника развевался за плечами, капюшон был откинут, золотые волосы шевелил ветер, и Фродо показалось, что от всей фигуры и одежды всадника исходит сияние, словно пробивается изнутри.

Бродяжник выскочил из укрытия и прыжками помчался вниз по вереску к Тракту. Но не успел он добежать и крикнуть, как всадник повернул голову и натянул поводья, придерживая коня. Заметив Бродяжника, он спрыгнул на землю и побежал навстречу Следопыту, восклицая:

— Аи на вэдуи, Дунадан! Маэ гованнэн!

Его слова и чистый звонкий голос прогнали последние страхи: всадник был эльфом. Ничьи голоса в мире так дивно не звучали. Но в возгласе слышалась тревожная нота, и с Бродяжником эльф заговорил поспешно и озабоченно.

Вскоре Бродяжник жестом подозвал хоббитов, они выбрались из-под кустов и сбежали на Тракт.

— Это Глорфиндэл, он живет в Доме Элронда! — сказал Бродяжник.

— Привет тебе, рад встрече! Наконец-то! — произнес высокородный эльф, обращаясь к Фродо. — Я был послан из Райвендела искать тебя. Мы боялись, что ты попадешь в беду по дороге.

— Значит, Гэндальф уже в Райвенделе? — радостно воскликнул Фродо.

— Нет. Когда я выезжал, его не было. Но прошло девять дней, — ответил Глорфиндэл. — Элронд получил известие, которое его встревожило. Мои родичи, путешествуя по вашим землям за Берендуином, узнали, что у тебя не все ладно, и, как только смогли, прислали вести. Они сообщили, что Девятеро вышли в мир, что ты несешь великую ношу, не зная куда, и блуждаешь без проводника, ибо Гэндальф не вернулся. Тех, кто может открыто выступить против Девятерых, даже в Райвенделе мало; но раз так случилось, Элронд выслал гонцов на север, юг и запад. Мы думали, что ты мог свернуть к Пустоши, уходя от погони, заблудиться и затеряться там. Мне достался Тракт. Примерно семь дней назад я перешел Мост через Митейтиль и оставил там знак. На Мосту оказалось трое слуг Саурона. Я прогнал их, они отступили к западу, и я их некоторое время преследовал. Потом встретил еще двоих, но те свернули к югу. Я стал искать твой след. Два дня назад обнаружил его у Моста. А сегодня заметил, где вы спускались с гор. Но скорее! Времени на обмен новостями у нас нет. Раз ты уже здесь, придется рискнуть и пойти по Тракту. За нами пятеро. Когда они почуют твой след на Тракте, они помчатся за нами, как ураган. Это не все. Я не знаю, где еще четверо. Боюсь, что у Брода нас ждет засада.

Пока Глорфиндэл говорил, тени сгустились. Фродо почувствовал, что страшно устал. Как только солнце начало катиться за горы, у него перед глазами снова поплыл туман, а сейчас словно Тень пала между ним и его друзьями, он с трудом различал их лица. Снова навалилась боль, начался озноб. Его качнуло, он схватился за руку Сэма.

— Моему хозяину плохо, он ранен, — сердито сказал Сэм. — Ему нельзя ехать ночью, ему нужен отдых.

Глорфиндэл успел подхватить Фродо, заботливо взял его на руки и тревожно посмотрел ему в лицо.

Бродяжник коротко рассказал о нападении на их стоянку у Заверти и о смертоносном кинжале, вынул сохраненную им рукоять и протянул эльфу. Тот вздрогнул, взяв ее в руки, но рассмотрел внимательно.

— На этой рукояти злодейские письмена, — сказал он. — Обычному глазу они не видны. Сохрани ее, Арагорн, до Дома Элронда. Но будь осторожен, пореже прикасайся к ней руками! Увы! Чтобы излечить рану, нанесенную таким оружием, моего искусства не хватит. Я сделаю все, что смогу, но тем более настаиваю, что сейчас некогда отдыхать.

Он ощупал плечо Фродо вокруг раны и помрачнел, словно обнаружил что-то очень тревожное. Но Фродо при этом почти согрелся, рука стала не такой ледяной, боль уменьшилась. Туман вокруг него посветлел, словно туча уплыла, он яснее увидел друзей и почувствовал, что к нему возвращаются силы, а вместе с ними — надежда.

— Ты сядешь на моего коня, — сказал Глорфиндэл. — Я подтяну стремена к самому седлу, а ты держись крепче и не бойся: мой конь не сбросит седока, которого я прикажу ему везти; он скачет легко и плавно, а если нагрянет опасность, он унесет тебя так быстро, что даже черные кони врагов не догонят.

— Нет, — сказал Фродо. — Никуда он меня не унесет, потому что я сам не поеду ни в Райвендел, ни в другое место, если при этом придется оставить друзей в опасности.

Глорфиндэл ответил ему улыбкой.

— Сомневаюсь, чтобы твои друзья оказались в опасности, если их оставишь! По-моему, преследователи оставят нас в покое, устремившись за тобой. Опасность нам грозит из-за тебя, Фродо, и твоей ноши.

Возразить было нечего, и Фродо согласился оседлать белого коня Глорфиндэла. На пони вместо него навьючили большую часть ноши остальных.

Всем стало легче идти, и они двинулись в путь довольно быстро. Но вскоре хоббитам стало трудно успевать за неутомимым эльфом, который уверенно вел их в сумерках, потом в сплошной темноте. Не было ни звезд, ни луны. Остановиться он разрешил только на рассвете. К этому времени Пин, Мерри и Сэм, спотыкаясь, засыпали на ходу, и даже Бродяжник устал, судя по тому, как он ссутулился. Фродо, сидя на коне, погрузился в темную дрему.