— Тихо! Вы что, хотите, чтобы они повернули против нас? — но заметив, как загорелись глаза Джеффри, старший прикусил язык.

«И в самом деле, будьте крайне осторожны, — поскольку Фесс не мог летать так замечательно, как они, ему потребовалось немало времени, чтобы догнать их. — А еще лучше, дети, пошли отсюда. Здесь опасно».

— Мы далеко от них, — возразил Джеффри, — и нас не видно.

— Здесь не опасно, Фесс, — взмолилась Корделия. — Мы же не собираемся сражаться с ними.

«Пока нет», — проворчал черный конь.

— Разбойники замедлили шаг, — сообщил Грегори.

Джеффри вырвался из рук Магнуса и шагнул к младшему брату.

— А ты откуда знаешь, что они — разбойники?

— Кто же еще одевается так неряшливо и вдобавок носит оружие?

Увидев дубинки, разбойники действительно замедлили шаги, но тем не менее окружили монахов с трех сторон, злобно ухмыляясь.

— Вы взаправду хотите отлупить нас, слуги Господни? — в устах самого длинного из разбойников последние слова прозвучали как ругательство.

— Старший монах шагнул вперед.

— Надеюсь, что нет. Кто вы такие и что вам здесь нужно?

Это почему-то показалось бандитам очень забавным, они аж захрюкали от удовольствия, а самый длинный отозвался:

— Мы благородные джентльмены, о добрый брат. Разве не видно по нашим изящным мордам и дорогой одеже?

— Ты хочешь сказать, что вы разбойники, — в словах старшего монаха скользнула тень презрения. — Ну что ж, а я отец Боквилва. Что вы собирались у нас отобрать?

Разбойничья ухмылка исказилась до оскала.

— Отобрать? А что у тебя есть, славный монашек. Все то есть.

Отец Боквилва пожал плечами.

— Берите все, что найдете. И не стесняйтесь — Господь не оставит нас.

Разбойники уставились на монаха, не веря собственным ушам. Ухмылка предводителя стала еще шире, он победно заржал:

— Ну и дурак же ты! За мной! — и направился в сторону дома, махнув своим людям рукой. — Овца готова, можно стричь!

Остальные разбойники затрусили следом. Монахи посмотрели им вслед.

— Не заберут же они мой молитвенник, — заметил один.

Монах постарше пожал плечами:

— Если и заберут, что с того? Я перепишу его тебе заново, по памяти.

— Да почему они сдались так просто? — прошипел Джеффри. — У них же есть и дубины и шлемы! Почему им так безразлично, что у них все отберут?

— Они люди духовные, — ответил Грегори. — Вещи из дерева или железа для них ничего не значат.

— Тебя забыли спросить, малявка!

— Тогда я спрошу у тебя, — рассердился Грегори. — Как могут такие благочестивые люди взять в руки оружие?

«К сожалению, такие прецеденты уже были, — вздохнул Фесс. — Служители каждой из религий рано или поздно берутся за оружие».

— Смотри, они достали щиты, — Магнус тронул брата за плечо. — Может быть, им просто нужно было время вооружиться.

Джеффри крутнулся, чтобы посмотреть, и покачал головой.

— Только щиты. У них с собой даже ножа кухонного нет.

— Разбойники возвращаются, — со страхом прошептала Корделия.

И действительно, разбойники высыпали из дома с криками ярости.

— Это что еще за шутки? — накинулся самый здоровый на отца Боквилву. — У вас что, нет ничего, кроме муки да гороха?

Священник кивнул другому бандиту.

— Я вижу, ты нашел мой требник. Возьми его, если хочешь. Бог даст мне еще.

Разбойник с проклятием отшвырнул требник прочь.

Подбородок отца Боквилвы затвердел.

— Там больше ничего нет. Лишь немного мяса, священные сосуды и кое-какая утварь.

— Больше ничего, а? — бандит ухмыльнулся и помотал грязным мешком. — А это что такое?

И поднял вверх золотую чашу.

— Это один из священных сосудов, о которых я только что говорил, — старший монах побледнел. — Он принадлежит не нам, но Господу. Умоляю тебя, возврати чашу на алтарь, с которого взял ее!

— Ты сам только что сказал, что Бог тебе подаст. Ну, а нам он подал эту золотую Божью штуковину.

— Вы не осмелитесь осквернить храм!

— Чего еще? Разве Господь не велит делиться с бедными?

— Ты богохульствуешь. Верни священную чашу — или ты разоришь дом Господень?

— Нет, твой ограблю! Ну-ка, что ты там еще прячешь, а?

— Ничего, хотя вы еще не добрались до наших шкур. А все наше золото уже у тебя в руках.

— Я тебе не верю! — рявкнул грабитель. — Ты уже хотел укрыть эту штуку от меня. А ну, говори!

И он хлестнул отца Боквилву по лицу. Голова священника мотнулась назад, лицо покраснело, он отчаянно попытался сдержать ярость и преуспел в этом. Разбойник зарычал и снова занес кулак, но в этот раз рука священника взметнулась вверх, отразив удар, и в следующее мгновение он ловко подкосил разбойника ногой. Тот грохнулся оземь, а его товарищи с воплями: «Стой! А ну брось! Не смей!», кинулись вперед, размахивая мечами и дубинами.

Монахи закрылись щитами и мечи с тупым стуком увязли в дубленой коже. Один из разбойников, схватив дубину обеими руками, обрушил ужасный удар на голову монаха, но тот вскинул щит, дубина бумкнула о него и так подпрыгнула вверх, что бандиту даже не пришлось тратить сил, чтобы замахнуться для следующего удара.

Однако другой разбойник дотянулся до щита и дернул его на себя. Монах, укрывавшийся за щитом, оступился, и в этот момент разбойничья дубина очертила молниеносную дугу. От удара шлем монаха отлетел в сторону, и тот зашатался, оглушенный.

— Да они только отражают удары! — не выдержал Джеффри. — У них же есть дубины, почему они не отбиваются?

— И потом, их же в два раза больше, чем разбойников, — жалобно добавила Корделия.

Двое с мечами наконец высвободили клинки и снова закружили вокруг своих жертв.

«Джеффри, не смей…» — Фесс неожиданно почуял неладное.

Но не успел Фесс и договорить, как мальчишка с воинственным воплем вылетел из кустов.

«Джеффри!» — в отчаянии простонал Фесс.

— Назад! — заорал Магнус. — Это не наше… А, черт подери! Он уже в гуще!

Джеффри подхватил дубинку оглушенного монаха и яростно замахнулся на разбойника. Тот отскочил от изумления, затем помрачнел и шагнул вперед.

— Назад, злодей! Не тронь моего брата! — рявкнул Магнус, выскакивая из-за деревьев.

«Магнус! — взвыл Фесс. — Дети! Как вы можете!» — и с грохотом вломился в кусты на опушке.

— Как! Неужто мы будем стоять в стороне! — вскричала Корделия. — Ну уж нет! — и, вскочив на метлу, помчалась на поляну.

Грегори благоразумно остался в тени. Впрочем, он пристально поглядел на камень размером с кулак. Камень заворочался, пошевелился и, молнией взвившись с земли, угодил разбойнику точно в голову.

Грабитель, стоявший перед Джеффри, уже занес дубину, чтобы размозжить мальчишку, но Магнус подскочил сзади, ухватился за нее и всем своим весом рванул. Разбойник пошатнулся и, обернувшись, вытаращил глаза. Заметив Магнуса, он оскалился, снова поднял дубину… но Джеффри уже сидел у него на плечах, откручивая голову. Бандит заревел и попятился, где Магнус как раз ставил ему подножку. Тот грохнулся наземь, взмахнув руками, словно желая взлететь.

Один монах уже лежал на земле, и разбойник заносил дубину, чтобы прикончить его, когда Корделия с визгом вцепилась ему в рожу, и бандит с испуганным воплем чуть не бросился наутек. Затем разглядел, что его обидчик — всего лишь маленькая девчушка, и кровожадно замахнулся.

Фесс вытянул шею, схватил его за шиворот стальными челюстями и мотнул головой. Бандит с воем улетел прочь.

— Ты все испортил! — огорченно крикнула Корделия Фессу.

Тут ее увидел отец Боквилва и побледнел. Ему хватило одного взгляда, чтобы заметить в самой гуще сражения еще двоих детей.

— Здесь дети! — прогремел он. — Не ждите, братья! Бейте! Спасайте детей!

Монахи даже не оглянулись на своего предводителя, но их дубинки в мгновение ока завертелись, как крылья мельницы, и хлестко забарабанили по врагу. Разбойники завопили, двое упали. Дубинки снова завертелись.

Четверо разбойников устремились к Магнусу и Джеффри. Фесс с ржанием кинулся прямо на них, и те, испуганно заорав, разбежались. Но за спиной коня раздался вопль Джеффри: «На помощь!» Главарь разбойников поднял его над головой, собираясь бросить оземь. Фесс развернулся и прыгнул на главаря; Джеффри кувырнулся и приземлился на ноги — но четверка разбойников с победными криками вновь набросилась на Магнуса. Фесс опять было крутнулся к ним и вдруг застыл, как изваяние, на полуобороте, его передние копыта ударились в землю, конь неловко расставил в стороны закоченевшие ноги и замер окончательно. Голова опустилась и покачивалась между бабок.