— Соображаешь.

— Да ладно тебе, папа! — скорчил мину Магнус. — Что я, по-твоему, — мыслечей?

Тут он осекся.

— Что такое? Сам себя услышал?

— Да, а тебя — нет. Я же не виноват, что ты лучше закрываешь свои мысли, чем я?

М-да. Род был весьма удивлен. Он не думал, что услышит от сына такое признание.

— Я не закрываю, сынок. Просто пытаюсь связать воедино огромное множество деталей.

— Угу. Я запомню, — кивнул Магнус.

— Не переживай, со временем это придет само собой.

— Кстати о том, что приходит само собой, — ночь не за горами, — Магнус прищурился, глядя на ясное солнце. — Ты уверен, что мы доберемся до деревни засветло?

— Родному отцу мы уже не верим, — вздохнул Род. — Вон ищет обитатель здешних мест — спроси сам. Проверь-проверь.

Магнус озадаченно посмотрел на приближавшегося к ним пахаря, усердно налегавшего на плуг. Это был молодой крестьянин, вряд ли старше двадцати, руки — сплошные мускулы. Уголком глаза Род заметил, как Магнус напрягает плечи, сжимает кулаки, сравнивая фигуру пахаря со своей. Сравнение было не в его пользу. Род усмехнулся и помахал крестьянину.

Пахарь заметил их, добродушно ухмыльнулся и помахал в ответ. Поравнявшись с ними, он прикрикнул на быка. Бык остановился и сразу же принялся пощипывать травку, а крестьянин подошел к изгороди, утирая лоб.

— Добрый день вам, лудильщики!

— И тебе добрый день, — этот парень сразу понравился Роду — большинство крестьян даже не смотрели в их сторону, если в лудильщике не было нужды. И потом, пахарь поздоровался и с Магнусом тоже.

— Славный денек.

— Славный, и завтра, видать, будет не хуже, — пахарь бросил опытный взгляд на небо. — Дай Бог, чтобы попрохладнее!

Род понял намек и снял с плеча мех с вином.

— От усердной работы жажда только сильнее. Выпьешь?

— Не откажусь, — пахарь, широко улыбнувшись, принял мех, задрал голову и влил в себя изрядную порцию. Опустив мех, он вытер губы и расплылся в блаженстве:

— Да-а! Для жаркой работы кисленькое винцо — в самый раз!

— Это верно, — усмехнулся Род. — Меня зовут Оуэн — лудильщик, а это мой сын Маг.

Магнус и бровью не повел — он сам выбрал для себя это имя.

— А я зовусь Хобан, — ответил крестьянин. — Какие несете вести?

— Никаких — кроме заварухи у попов.

— Надеюсь, нас не оставят без причастия?

— Уж в этом не сомневайся, — заверил его Род. Хобан кивнул.

— Тогда пускай их вздорят между собой. Лишь бы… — тут он потемнел, — лишь бы мой брат не ввязывался в эти ссоры.

— Брат? — Рода как током ударило. — А с чего бы твоему брату ввязываться в дела церковные?

— Так ведь он монах.

Удача! Роду потребовалось все напряжение сил, чтобы тут же не наброситься на парня, да и Магнус застыл, вытаращив на него глаза. Но нет, Род был слишком опытным охотником, чтобы вспугнуть добычу, кинувшись второпях. Он выпрямился, нахмурив лоб, словно недоумевая.

— А чего тогда бояться, если он уже монах?

— Ну-у! — Хобан ухмыльнулся, похоже, его прямо распирало от гордости. — Он частенько нас навещает, так что мы уж кое-что знаем, как там у них в монастыре. И скажу вам — там ничуть не лучше, чем в деревне, правые и виноватые, делятся и переделиваются, все думают, как бы им обойти друг друга. Только спорят из-за всяких мудреных слов, а не из-за земли или там припасов.

— А им это, должно быть, как нам пироги с мясом, — Род оперся на изгородь. — Тогда слушай, что это за новость, тебе, должно быть, не терпится.

— С чего бы это? — Хобан нахмурился. — Что, небось снова монахи друг на дружку полезли?

— Еще как, — поддакнул Род. — Суди сам — аббат объявил, что Греймари выходит из-под Римской Церкви.

Хобан застыл, недоверчиво глядя на него.

— Увы, это правда, добрый Хобан, — кивнул Род, состроив печальную физиономию.

— Да, уж если и есть слова, из-за которых монахи ополчатся друг на друга, так это самое то, — прошептал Хобан. — Ведь кое-кому не понравится отрекаться от Рима. Может быть, вслух они и не скажут…

— В открытую — нет, — согласился Род.

— Еще бы, они будут хранить это в секрете, пока не наберут достаточно сил, чтобы перечить аббату. Верно? — Хобан заметно побледнел.

Род только молча смотрел на него, пока Магнус не подтолкнул его в плечо. Потом медленно кивнул.

— Да, это верно. Похоже, что твой брат немало рассказывал тебе о монастырской жизни, а?

Хобан нетерпеливо махнул рукой.

— Я же говорю, точно, как в деревне. Ох! Господи, дай моему братцу хоть немного мозгов, чтобы он держался от обоих лагерей подальше!

— Ты можешь помочь ему, не только взывая к Господу, — заметил Род и выждал, пока его слова дойдут до цели, и Хобан пристально посмотрит на него.

— Это как? Как я могу помочь моему брату?

— Сделать так, чтоб ему было нечего выбирать, — пояснил Род. — Чтобы одна из сторон была обречена на проигрыш, прежде чем начнет.

Хобан удивленно уставился на него, а Род в это время заглянул в круговорот мыслей, круживших в голове Хобана. Ничего удивительного, что брат Хобана смог попасть в монастырь — если он хоть немного похож на Хобана, то должен быть очень смышленым малым.

— Кто ты? — спросил наконец Хобан. — Ты такой же лудильщик, как и я.

— Я человек короля, — признался Род, — но этот парень и в самом деле мой сын. Я ищу на этих дорогах человека, у которого был бы в монастыре брат — и который бы любил своего короля.

Крестьянин прищурился, глядя ему прямо в глаза. Наконец он кивнул:

— Ты нашел такого человека. Что он должен сделать?

У Рода аж подпрыгнуло сердце, но он сдерживал себя железной рукой.

— Тоже отправиться в монастырь. Не возникла ли у тебя тяга к молитвам и размышлениям? Вряд ли они усомнятся в искренности брата их брата?

Хобан по-прежнему не сводил с собеседника глаз, и Род видел, как у него на лбу снова выступают капельки пота.

— И я должен передавать весточки об их намерениях тебе?

Род кивнул.

— Это просто. Тебе нужно будет только позвать тихонечко: «Передайте весточку королю», и сказать, что нужно. Будь уверен, Его Величество узнает об этом в тот же вечер.

— Маленький Народец? — вытаращил глаза Хобан. Когда Род кивнул, крестьянин добавил:

— Трудно поверить… Я в жизни никого из них не видел.

— И не увидишь, — покачал головой Род. — Но они тебя услышат, если только ты не станешь говорить внутри.

— Ну да, — губы Хобана сложились в усмешку. — В храм Божий они ни ногой.

— По своей воле — нет, — кивнул Род. Его мнение о Хобане росло с каждой минутой. Если он видит забавное даже в таком положении…

— А как, по-твоему, что сделают монахи, если узнают, что в их ряды проник шпион? — негромко спросил Хобан.

— Бичевание, — Род выдержал прямой взгляд парня. — Но ничего больше. В конце концов, они слуги Господни.

— Что же это за слуги Господни? — исказилось лицо Хобана. — Бросить вызов самому королю. Но не волнуйся. Я предан Его Величеству не меньше, чем Богу. Я стану твоим шпионом.

— Ты верный юноша! — вот сейчас Род ударил его по плечу. — Теперь ступай и занимайся своими делами как ни в чем не бывало — но завтра ты отправишься к вашему священнику и заявишь, что ощутил в себе зов Господень.

— Он не усомнится, — криво усмехнулся Хобан. — Они всегда охотно принимают новых людей.

— Чем их больше, тем ровнее они дышат, — согласился Род. — А теперь: смогу ли я чем-то помочь тебе, славный Хобан?

— Можешь, — согласился крестьянин, все еще не спуская с Рода глаз. — Я хочу знать имя Змия-Искусителя, соблазнившего меня в верность короне.

Род всмотрелся в глаза юноши, чувствуя тревожную дрожь, в его голове послышался голос Магнуса: «Осторожно, папа! Зачем ему это?»

«Чтобы верить мне», — так же мысленно ответил Род.

— Если ты робеешь просить эльфов, чтобы они принесли весть самому королю, то попроси их отыскать Верховного Чародея.

Вот теперь в глазах парня появилось почти благоговейное выражение, даже с легкой тенью страха. Хобан поклонился, коснувшись рукой лба.