– Я бы не назвал этих ребят книжными червями, – только и сказал Инди.

Ко времени прибытия оставшихся членов экспедиции в Анкару Ахмет уже успел войти в их число. Он не только согласился довезти их до Каппадокии, но и послужить переводчиком при розысках Инди и Кати. Шеннона это вполне устраивало. Попутно выяснилось, что Ахмет играет на лютне, и пока Заболоцкий отсыпался на заднем сиденье, Шеннон с помощью шофера учился играть на новом для него струнном инструменте.

В Анкаре они поели и проспали часов пять в доме двоюродного брата таксиста. Затем снова двинулись в путь, направляясь на юг.

– Во всем мире вы не сыщете места, подобного Каппадокии, – говорил Ахмет. – Там можно увидеть самые невероятные вещи.

– Вы там бывали? – поинтересовался Шеннон.

– Еще бы! У меня там другой двоюродный брат. Мы его разыщем и выясним, чем он может нам помочь. В нашем роду все помогают друг другу.

– Я слышал это название – Каппадокия, только не припомню, где именно, – заметил Заболоцкий.

В долину, окружающую городок Гюрюн, они въехали уже под вечер. Ничего подобного раскинувшемуся вокруг пейзажу Джек не видел ни разу в жизни. Куда ни кинь взор – повсюду скопления гладких белых скал всех мыслимых и немыслимых форм и размеров – и почти в каждой зияют окна.

– Это пещерные дома, сделанные из туфа – скальной породы, – пояснил Ахмет. – Говорят, если ты жил на Луне, то в Каппадокии будешь чувствовать себя как дома.

– Охотно верю, – отозвался Шеннон.

– Туф мягок и очень легко обрабатывается. Из него получаются хорошие дома, а когда нужна лишняя комната для нового ребенка, вам остается ее просто вырубить.

– Должно быть, эти люди живут, как звери, – вклинился Заболоцкий.

– Нет, как христиане, – возразил Ахмет. – В Каппадокии жило множество христианских монахов. У них были целые монастыри, вырубленные в скалах.

– Теперь я понял, почему это название показалось мне знакомым, – помолчав, сообщил Заболоцкий. – Каппадокия упомянута в Библии.

– По-моему, я до нее еще не дочитал, – вымолвил в ответ Шеннон.

Двоюродный брат Ахмета Омар жил вовсе не в пещерном доме, а в обычном четырехугольном гипсовом, и Шеннон с огромным наслаждением взирал на нормальный дом после обозрения вздутых стен, конических крыш и вообще каких-то невообразимых форм. Но зато рядом с домом Омара треугольником стояли три тонких туфовых колонны, и на вершинах двух из них покоились валуны.

– Это эоловы столбы, выточенные ветром, – заметив направление пристальных взглядов пассажиров, пояснил Ахмет.

– Эоловы столбы? – переспросил Шеннон.

– Да, peribaca.

Следуя за Ахметом в дом, Шеннон с Заболоцким переглянулись. Джек все более и более изумлялся предвидению старца. Как ни странно, они оказались прямиком там, где и должны. Хоть Шеннон не представлял, откуда Альфин узнал именно об этом доме, но зато окончательно уверился, что Господь направляет его.

Омар – копия жилистого Ахмета в молодости, только с усами и густыми курчавыми волосами – приветствовал их, будто членов семьи. Выслушав изложенную вкратце ситуацию, Омар кивнул и задумчиво уставился в окно.

– Мне знакомы эти изгои-янычары. Истинные правоверные. Готовы убить за веру.

– Значит, они не очень-то религиозны.

– Может, и так. Но в этом они ничуть не отличаются от христиан-крестоносцев, уничтоживших во имя веры тысячи мусульман.

Заболоцкий хотел было что-то возразить, но Шеннон положил ладонь ему на руку, и русский с омерзением отвернулся.

– Омар, ты можешь нам помочь? – спросил Шеннон.

– Я пока не уяснил, чего вы хотите, – каппадокиец отошел от окна.

– Ты знаешь, где прячутся янычары? Нам надо это знать.

– Они не прячутся. Почти все местные знают, где они, но очень немногие осмеливаются вторгаться в их город.

– Город?! – удивился Джек.

– Да. Подземный город. Очень старый. Недалеко от Деринкуйю.

– Ты можешь нас туда свести, братец? – спросил Ахмет.

– Хотя бы только покажите нам дорогу туда, и все, – вмешался Заболоцкий. – Поймите, жизнь моей дочери под угрозой.

Омар поразмыслил над услышанным.

– Лично для меня семья важнее всего. Вы друзья моего двоюродного брата, и раз он вам доверяет, то я тоже. Я отведу вас туда.

– Отлично! – обрадовался Шеннон.

– Мне известно не только расположение их города, но и проход туда через другой подземный город.

– Вы хотите сказать, что подземных городов много? – приподнял брови русский.

– Много! Шесть или семь штук, и все соединены между собой. В детстве я провел лето у двоюродного брата, жившего рядом с этими городами, и мы их порядком облазили. Я могу быть вашим проводником.

«Нам везет», – отметил про себя Шеннон. Однако в глубине души он по-прежнему помнил предупреждение Альфина, что кто-то солжет.

Находясь у себя в подземном городе, янычары одевались в халаты и шаровары, как сейчас Хасан. Надевать свои традиционные костюмы в Стамбуле они не отваживались из-за нелегальности своего положения. Хасан сделал исключение только ради захвата археолога и Заболоцкой в старом соборе. Ему хотелось напугать их. Замысел удался, хоть Джонсу едва не удалось бежать.

Но на сей раз захвачены еще двое, и врасплох попался уже Хасан. Он даже приблизительно не представлял, кто эти за лысые близнецы и что они тут делают, и намеревался выяснить это. Теперь эти дюжие молодцы, по пояс голые, болтались на дыбе, едва-едва касаясь пола кончиками носков.

– Зачем вы здесь? – в пятый или шестой раз спросил Хасан, и снова оба близнеца промолчали.

Хасан кивнул своим подручным. Янычар с резким хлопком вытянул висящего на дыбе человека кнутом Джонса вдоль плеч, потом еще раз. Второй палач обрабатывал свою жертву при помощи грубой веревки, привязанной к короткой палке, но с тем же результатом, что и первый. Пыточные орудия спускали кожу истязаемых целыми полосами, оставляя кровоточащие рубцы и ссадины. Спины, шеи и плечи близнецов обратились в кровавое месиво. Струйки крови мешались с потом, сбегая на одежду.

Хасан махнул рукой, и палачи прекратили избиение.

– Теперь отвечайте!

Оба молчали.

– Припорошить раны солью! – приказал Хасан.

Палачи щедро осыпали истерзанные спины солью из мешочков. Истязаемые завопили от боли.

– Говорите! – потребовал Хасан. Головы русских безвольно покачивались, черты их лиц были искажены страданием, но оба хранили упорное молчание. – Значит, вы сами этого хотите.

Чорбаджи вынул саблю из ножен и медленно повертел ею перед носом у пленников. Сверкающий изогнутый клинок был искусно украшен замысловатыми узорами.

– Этот клинок, мои схожие друзья, выкован в Дамаске. Он остер и крепок. Он может на лету рассечь перо или снести голову с одного удара, – Хасан притронулся острием к горлу одного из братьев. – Что именно я и намерен сделать.

– Чего вы от нас хотите? – не выдержал тот.

– Сашок… nyet! – вскинулся второй.

– Ах, так вы русские?! – Хасан был сбит с толку окончательно. – Сашиок, мне только надо знать, зачем вы здесь.

– Мы преследовали двоих других, мужчину и женщину.

– Зачем?

– Молчи, ни слова! – осадил другой брат первого.

– Боря, я скажу все, что пожелаю.

– Ладно, тогда лучше я поговорю, – Борис повернул голову к Хасану. – Это вопрос личный. Наше личное дело.

– Хм, личное дело. Тогда, скажите, где вы начали их преследовать?

– В Чикаго. Мы тамошние. Мы не из России.

– Значит, вы объехали полсвета ради личного дела. Весьма любопытно. А теперь говорите правду. Чего вы от них хотите?

– Не ваше дело! – слова Бориса прозвучали, как плевок в лицо.

Хасан сжал эфес и поднял саблю над головой. Надо избавиться от этого строптивого братца, и тогда второй выложит все без утайки.