Вот почему, много лет спустя, уже в 1921 г., когда рабочая партия победила в революции, когда мы отделили церковь от государства, когда прошло три слишком года борьбы с духовенством в советском государстве и, следовательно, успех наш в это время в этой области уже был огромный, тов. Ленин одобрил предложенное мною постановление Пленума ЦК РКП по вопросу о нарушении пункта 13 программы и о постановке антирелигиозной пропаганды, в котором говорится:

«По вопросу об антирелигиозной агитации дать директивы всем партийным организациям и всем органам печати не выпячивать этого вопроса на первое место, согласовать политику в данном вопросе со всей нашей экономической политикой, сущность которой заключается в восстановлении действительного соглашения между пролетариатом и мелкобуржуазными массами крестьянства, еще и до сих пор проникнутыми религиозными предрассудками. Антирелигиозную пропаганду устраивать не иначе, как после тщательной подготовки докладчика и ознакомления его с вопросом. На-ряду с антирелигиозными диспутами, отнюдь не выдвигаемыми и в настоящее время на первый план, должна итти серьезная научная, культурно-просветительная работа, подводящая естественно-научный фундамент под историческое освещение вопроса о религии. Задача всей этой работы в совокупности должна заключаться в том, чтобы на место религиозного миропонимания поставить стройную коммунистическую научную систему, обнимающую и объясняющую вопросы, ответы на которые до сих пор крестьянская рабочая масса искала в религии. Особенно необходимо связывать такие выступления с вопросом переустройства всего быта и техники экономческих условий хозяйства, электрификации, введения лучшей системы севооборота, улучшения почвы и другими мероприятиями, облегчающими тяжелый труд рабочего и крестьянина».

Ленин, конечно, не решал вопросы нашего поведения по отношению к религии вне времени и других определенных, конкретных данных окружающей обстановки. Он дал нам лишь общие положения, общие основы, из которых должны исходить коммунисты-марксисты, когда они решают вопросы связанные с отношением к религии. Надо, стало-быть, принимать во внимание соотношение сил между борющимися классами, степень организованности пролетариата, его сознательности, понимания им своих классовых интересов, и там, где выдвигание нашей антирелигиозной программы может помешать поставленной пролетариатом цели, ее нельзя выпячивать на первое место. С этой точки зрения тов. Ленин пытается дать в 1909 году ответ на вопрос о том, может ли быть священник, служитель религиозного культа, членом нашей партии.

«С указанной точки зрения следует решать все частные вопросы, касающиеся отношения с.-д. к религии. Например часто выдвигается вопрос, может лисвященник быть членом с.-д. партии, и обыкновенно отвечают на этот вопрос без всяких оговорок положительно, ссылаясь на опыт европейских с.-д. партий. Но этот опыт порожден не только применением доктрины марксизма к рабочему движению, а и особенными историческими условиями Запада, отсутствующими в России (мы скажем ниже об этих условиях), так что безусловный положительный ответ здесь не верен. Нельзя раз навсегда и для всех условий объявить, что священники не могут быть членами соц.-дем. партии, но нельзя раз навсегда выставить обратное правило. Если священник идет к нам для совместной политической работы и выполняет добросовестно партийную работу, не выступая против программы партии, то мы можем принять его в ряды с.-д., ибо противоречие духа и основ нашей программы с религиозными убеждениями священника могло бы остаться при таких условиях только его касающимся, личным его противоречием. Но, разумеется, подобный случай мог бы быть редким исключением даже в Европе, а в России он и совсем уже мало вероятен. И если бы, например, священник пошел в партию с.-д. и стал вести в этой партии, как свою главную и почти единственную работу, активную проповедь религиозных воззрений, то партия безусловно должна бы была исключить eго из своей среды».

Конечно, иной верующий, который хочет служить и коммунизму, но так, чтобы служить и богу, то-есть человек непоследовательный, половинчатый, раздвоенный, не сведший концов с концами, может ухватиться за это и сказать: видите, сам тов. Ленин признавал, что при известных исторических условиях священник может войти в коммунистическую партию! (Тогда, в 1909 г., наша партия называлась социал-демократической).

Но здесь надо принять во внимание следующее: во-первых, тов. Ленин и тогда считал, что он здесь дает ответ принципиальный, то-есть ответ о том, какими основаниями должно руководиться в этом вопросе, а вовсе не говорил нам, русским социалистам-коммунистам: принимайте в партию священников; во-вторых, тов. Ленин и тогда, в 1909 г., считал, что «в России такой случай совсем уже мало вероятен», когда бы священник вошел в партию, будучи священником, и не занимался проповедью религии.

А когда в 1921 г. пришлось решать этот вопрос уже вполне определенно, в другой исторической обстановке, тов. Ленин решительно высказался против допущения в партию лиц, связанных с религиозным культом. Вопрос возник в связи с тем, что некоторые члены партии участвовали в певческих церковных хорах или читали псалтырь и евангелие в церкви и над усопшими и т. д. Священников, не снявших с себя сан, не порвавших с церковью, в нашей партии и не было; но мы должны, ведь, были предвидеть, что с дальнейшим развалом церковной организации такие случаи обращения священников к коммунизму будут. Поэтому в том постановлении ЦК РКП, которое мы уже приводили первым жe пунктом, целиком, без изменений одобренном тов. Лениным, мы включили запрещение принимать в партию служителей религиозных культов.

Пункт этот гласит:

«Не принимать в партию, даже в кандидаты, тех, кто выполняет какие-либо обязанности священнослужителей любого из культов, как бы незначительны ни были эти обязанности. Перед членами партии, исполняющими такие обязанности в настоящее время, поставить ультимативное требование прекратить связь с церковью какого бы то ни было вероисповедания и исключить их из партии, если они этой связи не прекращают».

Другой, не менее, а еще более важный вопрос, которого касается в своей статье 1909 года тов. Ленин, заключается в том, можем ли мы допускать в партию рабочих, не порвавших с религией, с верой в бога.

Напомним здесь, что речь шла о 1909 годе, времени упадка революции, времени могильной тишины, когда ценен был всякий человек, искренно готовый бороться против царского самодержавия и капитализма. Тогда тов. Ленин считал правильным вполне положительный ответ. Он писал тогда:

«Мы должны не только допускать, но сугубо привлекать всех рабочих, сохраняющих веру в бога, в с.-д. партию, мы безусловно против малейшего оскорбления их религиозных убеждений, но мы привлекаем их для воспитания в духе нашей программы, а не для активной борьбы с ней. Мы допускаем внутри партии свободу мнений, но в известных границах, определяемых свободой группировки: мы не обязаны итти рука об руку с активными проповедниками взглядов, отвергаемых большинством партии».

Но было бы опять-таки величайшей ошибкой, если бы наши решения 1909 года мы целиком, без изменений применили и в 1921—1924 годах, когда изменилась роль пролетариата, когда партия наша стала правящей партией, когда она является партией организующей, строящей социалистическое государство. Здесь нам нужно было более точно определить, будем ли мы оставлять в партии людей, не порвавших с религией, в каких случаях и почему. И в постановлении Политбюро ЦК РКП лета 1921 года по этому вопросу мы находим вполне определенный ответ, во 2, 3, 4 и 5 пунктах постановления:

«2. Не принимать в партию интеллигентных выходцев из буржуазной среды, если они не выразят полного согласия с п. 13 программы. Считать по отношению ко всем развитым, сознательным, интеллигентным членам партии этот пункт не только обязательным, но и требовать активного его проведения в жизнь, т.-е. участия в культурно-просветительной деятельности, направленной против религии.