— Машина генерала была бронирована? — неприятным, совсем не женским голосом осведомилась "мадам госсекретарь"

— Да, мэм… — коротко ответил Панетта

— Тогда почему же генерал погиб?

Джонс и Гейтс переглянулись. Оба они знали, что делает заряд противотанкового гранатомета с лимузином, пусть и бронированный до высшей степени стойкости. Панетта поморщился — он не привык, чтобы кто-то из аудитории так бесцеремонно его перебивал…

— Потому что гражданские машины бронируются так, чтобы противостоять оружию, которое может быть в руках у бандитов и киллеров — ответил генерал Джонс — здесь же было применено армейское противотанковое оружие. Оно предназначено для того, чтобы уничтожать танки, а с бронированным лимузином справится и подавно…

Госсекретарь хотела сказать что-то еще, но промолчала. Панетта взглядом поблагодарил генерала за поддержку…

— Позвольте я продолжу… — Панетта успел, пока генерал Джонс объяснял гражданским реалии жизни, промочить горло минералкой и теперь чувствовал себя намного лучше — так вот. Оружие, которое использовалось при нападении на кортеж не нашли — террористы унесли его с собой. Но судя по первичным данным полицейской экспертизы использовались какие-то особо мощные реактивные гранаты, скорее всего тандемные. Машину генерала буквально разорвало, при использовании устаревших противотанковых боеприпасов такого не происходит.

Ответственность за убийство генерала Ферроса взял на себя наркокартель Синалоа. Более того. В администрацию президента Мексики доставлено письмо, содержащее угрозы. В нем сказано, что убийство генерала Ферроса — это всего лишь демонстрация возможностей картеля и если правительство Мексики не прекратит сотрудничество с США в вопросах борьбы с наркобизнесом — точно также будет убит президент Мексики. Срок для выполнения этого ультиматума — два месяца…

— Сколько человек погибло? — спросил президент

— Шестьдесят девять убитых, больше ста пятидесяти человек ранено, многие — в крайне тяжелом состоянии. Акции такого масштаба в Мексике еще не было…

— У вас есть слайд или компьютерная реконструкция событий, мистер Панетта? — неожиданно спросил Джонс

— Есть, правда не совсем точная. Слайд…

— Давайте, посмотрим… — сказал президент…

Проектор уже был на всякий случай включен. Пока директор ЦРУ разбирался с аппаратом, министр обороны опустил на окнах шторы из плотной черной ткани. В комнате, до этого освещенной ярким солнечным светом воцарился мрак, разрезаемый только лучом проектора…

— Мистер Панетта. Ваши сотрудники установили, в какой последовательности были поражены машины? — голос генерала Джонса доносился из мрака, низкий и властный, привычный к плацу, к командованию…

— Первой была уничтожена головная машина кортежа — взрыв был такой силы что ее буквально впечатало в соседний дом, где на первом этаже как на грех оказалось небольшое кафе. Дальше… скорее всего все машины были поражены одновременно…

— Можно выключать… — кивнул президент министру обороны

Шторы отдергивались одна за другой, впуская солнечные лучи в кабинет. Об автоматических жалюзи, управляемых кнопкой в этом здании оставалось только мечтать…

— Что вы хотите сказать, генерал Джонс? — спросил директор ЦРУ

— То, что это нападение один в один повторяет те, с которыми мы столкнулись в Ираке и Афганистане. Один в один. Сначала — подрыв фугаса и либо уничтожение головной машины конвоя, либо создание завала на дороге, чтобы лишить конвой подвижности. Дальше — огонь из противотанковых гранатометов по последним машинам — я уверен, что и в этом случае после подрыва фугаса сожгли замыкающую машину. Дальше, когда конвой не может двигаться ни вперед ни назад — обездвиженные машины расстреливаются на месте. У охраны генерала не было никаких шансов. Они учились противостоять профессиональным убийцам, а здесь действовали профессиональные военные или террористы, прошедшие армейскую подготовку.

Министр обороны сидел нахмурившись — он кое-что не понимал. Да, происшествие безусловно серьезное — но в другой стране и не с американскими гражданами. Стоило ли из-за этого собирать Совет национальной безопасности? Вряд ли. Значит, было что-то еще…

— Вы хотите сказать, что это были исламские террористы, Джеймс? — поинтересовался президент.

— Нет, не обязательно. Но это были армейские профессионалы, прошедшие специальную подготовку и сами побывавшие в таких переделках не раз. Хоть одного из нападавших взяли живым или мертвым?

— Нет — ответил Панетта — все они ушли. Судя по следам их было человек десять и ни один из них не получил даже легкого ранения. Чистая работа, ничего не скажешь…

— Вот видите. Ферроса охраняли так хорошо, как только можно охранять в этой долбаной стране, что на другом берегу Рио-Гранде. И тем не менее, его не только убили — нападавшие не понесли ни единой потери, а охранники скорее всего погибли в первые же секунды нападения, не успев ничего предпринять. Это очень серьезно, господа, намного серьезнее чем может показаться…

— И есть еще одна проблема, из-за которой мы, собственно, здесь и собрались…

Начинается… — подумал Гейтс

— Головная машина кортежа при подрыве фугаса… ее буквально смело и она влетела в кафе, расположенное в здании по другую сторону дороги. То что там… в общем, там мало кого можно опознать, из посетителей кафе. Но кое-кого все же опознали. Это Марианна Торн…

Твою мать…

— Это точно? — спросил президент.

— Точнее не бывает, мы сделали экстренный анализ ДНК и опросили ее близких. Она уехала на уик-энд в Мехико со своим новым другом…

— Другом или подругой? — язвительно пошутил Гейтс, чтобы скрыть досаду от того, что все они в очередной раз вляпались в дерьмо…

Президент нахмурился. Он был демократом и темнокожим. А демократическая партия США всегда позиционировала себя как партия, защищающая меньшинства и отстаивающая их права. Самые разные, включая и бисексуалов. Поэтому, говорить об интимных пристрастиях Марианны Торн, да еще сейчас он считал неуместным. Однако, никакого замечания он не сделал…

— Конгрессмену Торну сообщили?

— Да, сэр…

— Как же она там оказалась… — с досадой проговорил президент…

Марианна Торн, двадцатидевятилетняя телеведущая одного из основных кабельных каналов США славилась своей красотой и распущенностью. Беспорядочный секс как с мужчинами так и с женщинами, легкие наркотики, аресты за непристойное поведение в общественном месте и прочие мелкие правонарушения. Рассказы о ее похождениях с регулярностью появлялись на страницах желтой прессы — причем такие, что в консервативном Техасе ее отца прокатили бы на следующих же перевыборах. Но это была Калифорния, штат сексуальной революции и Марианна Торн была одним из его символов. Поэтому скорее, она привлекала на участки молодых избирателей, голосовавших за "папашу такой потрясной телки"…

Из всех собравшихся за этим столом, искренне сожалел о смерти Марианны Торн только один человек — генерал Джеймс Джонс. В то время как другие лихорадочно думали, что следует предпринять в связи с этим в высшей степени досадным инцидентом — ведь конгрессмен Торн был одним из лидеров республиканской оппозиции — генерал Джонс погрузился в воспоминания. Он вспоминал, как Марианна, которой было всего одиннадцать лет весело плещется в бассейне на заднем дворе и что-то кричит, а они с Робертом Торном, тогда еще и не думавшем о политической карьере, наблюдают за ней. Он был единственным здесь сидящим, кто помнил, что Марианна закончила среднюю школу с самым высоким баллом на экзамене за всю историю школы, а потом поступила в Йелль, причем тоже легко, играючи. И если бы не ранняя смерть Кэтрин от рака…

Но получилось так, как получилось. После смерти жены Роберт Торн с головой окунулся в политику, и времени на дочь ему не хватало. А дочь за это ненавидела его — ненавидела страстно и самозабвенно, как могут ненавидеть друг друга только очень близкие люди. Она делала все, чтобы опрокинуть политическую карьеру отца, все ее скандальные похождения имели именно эту цель. А вот теперь она просто оказалась не в том месте и не в то время. Господи, что же делается…