"Часто происходило следующее: кто-то проповедует, и внезапно на собравшихся ниспадает Дух Святой. Призыв делает Сам Бог, и по всему залу люди падают на пол, будто поверженные в какой-то битве; или же они выходят толпами вперед в поисках Бога. Это зрелище часто напоминало лес с поваленными всплошь деревьями. Имитировать такое невозможно... Во святом храме Своем пребывал Бог, и люди должны были хранить молчание пред Ним. Облако славы почивало на нас. Некоторые даже утверждали, что видели эту славу ночью в виде сияния над зданием. Я в этом ничуть не сомневаюсь. Присутствие Господа было настолько реальным, что я сам много раз, прежде чем решиться идти дальше, останавливался на некотором расстоянии от улицы Ацуза, чтобы помолиться о силе."

Многие проповедники и миссионеры, работавшие в Африке, Азии, Европе, услышали об этих событиях и поспешили в Лос-Анджелес, чтобы своими глазами увидеть это "пробуждение" и затем понести "огонь" дальше в родные общины. Так "пробуждение Пятидесятницы" распространилось по всей стране и за ее пределы.

В самом же Лос-Анджелесе, спустя четыре месяца от начала "пробуждения", Ф. Бартлеман основал все же свою собственную общину, так как заметил в общине по улице Ацуза дух партийности: "К сожалению, нужно сказать, что дело, начатое на улице Ацуза, вскоре перестало выполнять ту задачу, для которой предназначил его Бог. Однажды Бог открыл мне то, что Он желает из всего этого дела образовать новую организацию. Об этом со мною не говорил никто. Это открыл мне Дух Святой. Следуя Божьему указанию, я поднялся в собрании и настоятельно предупредил присутствующих о пятидесятническом духе партийности. Получившие "крещение Духом", - сказал я, - должны оставаться "одно тело", как они и были призваны".

Прошло четыре года и теперь, казалось, что весь "огонь" в Лос-Анджелесе погас. Бартлеман сообщал: "Когда мы вернулись в Лос-Анджелес, мы застали дело Пятидесятницы в весьма печальном состоянии. Общины противоборствовали, изнуряя и уничтожая друг друга до тех пор, пока почти везде не настал полнейший духовный застой. Признаков любви почти нельзя было сыскать. Радость еще была достаточно заметной, однако, это была радость плотская. Холодная, жестокосердная ревность и чисто человеческий энтузиазм повсюду заменили божественную любовь и духовную нежность".

За несколько лет изменилось кое-что и в учении. Приблизительно до 1908 года в пятидесятнических общинах при довольно единодушном одобрении преподавалась "трехступенчатая схема":

1. Обращение (оправдание)

2. Окончательное освящение

3. Крещение Духом и говорение на языках

Когда в 1907 году евангелист В.Х. Дархэм принял "крещение Духом", то он упростил эту схему на одну ступень, соединив обращение и освящение в одну ступень. Он учил о "крещении Духом" и "говорении на языках", как о второй ступени, за которой следует ступень освящения. Уже при жизни Дархэма это новое учение вызвало большие споры. Некоторые группы резко осудили его. Вальтер Холленвегер в одном из своих сочинений сообщает о видении, которое в связи с этим было у сестры Рабли: "Бесы стали советоваться, что им предпринять, ибо Дух Святой вновь сошел на землю. Наконец, один ужасно изуродованный бес нашел решение: "Дайте им крещение в жизнь неосвященную". Тут все бесы закричали от удовольствия и захлопали в ладоши".

В то время, как в США, согласно Холленвегеру, распри между "двухступенчатыми" и "трехступенчатыми" пятидесятниками продолжаются до настоящего времени, в Германии существуют лишь немногие и маленькие группы, представляющие трехступенчатый путь веры.

Более восьмидесяти лет отделяют нас от тех событий, которые произошли в Лос-Анджелесе. Не осталось ни одного из очевидцев первых опытов "крещения Духом", "говорения на языках", "пророчеств" и "исцелений". Автор нашей книги, описывая происшествия в церкви по улице Ацуза, сам молчит. В его книге говорят очевидцы, восторженные участники от своего имени рассказывают все виденное и пережитое ими лично. Они говорят, надеясь перенести на читателя свои впечатления, заразить его восторгом от необычных чудесных явлений, которое в те дни происходили с ними и вокруг них. Может быть письма, статьи, отчеты и книги, из которых автор приводит отдельные выдержки, в те дни многих приводили к мысли, что на самом деле Бог посетил Свой народ. Но к такой мысли можно прийти только тогда, когда новые необычные впечатления затмят свет евангельских повествований, так богатых истинно Божественными чудесами. Когда говорит Господний Дух, все смолкает и в благоговейном молчании слышен голос Божий, и видны Его дела.

Когда, осененая силой Всевышнего, Дева Мария пела свою богодухновенную песнь, то слышен был только ее голос. Она начала петь тогда, когда умолкла пророческая речь Елизаветы (Лук.1:41-55).

У Господа везде порядок. Даже многотысячная толпа в пустынном месте организованно садится рядами на траве "по сту и по пятидесяти" и спокойно наблюдает за тем, что творит Иисус; и вкушает пищу, умноженную Его чудом (Мар.6:39-44). Иисус не желает большего стечения народа, чтобы явить им свое чудо. Он спешит помочь отроку раньше, чем сбежится любопытный народ (Мар.9:26-28).

В Иерусалимской горнице ясно и отчетливо слышались слова молитвы церкви: "воззри на угрозы их" (Деян.4:24-31); иначе, как можно было их высказать, если бы единодушие в молитве собравшихся святых выразилось в многоголосом гуле взывающей толпы. Когда Павел подошел к страдавшему горячкой отцу Публия, он не ожидал, чтобы Дух водил его руками, но спокойно "помолился, и возложив на него руки свои, исцелил его" (Деян.28:8).

Не так выглядит в свете Евангелия та молодая дама, которая часами лежала на полу, лишь по временам издавая звуки, которые очевидец называет "небесным пением"; те, беспорядочно поверженные на полу мужчины и женщины, тот целитель, что не произвольно водил своими руками над телом больного, исцеляя его - все это никак не похоже на то, что мы читаем в Священном Писании о чудесах Господних. Не все, что чудесно, происходит от Бога, не все, что люди говорят и делают как бы от имени Господнего, прославляет Его святое имя.

Искры летят в Европу

Среди европейцев, которые стали участниками Лос-Анджелесского "пробуждения", был и методист Т.Е. Баррат, в 1906 году путешествовавший по Америке с целью сбора пожертвований на приобретение помещения для одной городской миссии Норвегии.

В дороге Баррат читает жизнеописание Финнея и его охватывает сильное желание получить "окончательное крещение Пятидесятницы". В письме к руководящим братьям Лос-Анджелесской общины он просит о молитвенной поддержке, чтобы он мог получить дар "говорения на языках".

После поста и молитвы Баррат получает желанный дар, а пять недель спустя и "огненные языки". В одном собрании говорящих "на языках" он попросил одного из них возложить на него руки и помолиться о нем. - "Тут я почувствовал столь сильное воздействие, что склонился и лег на пол... Я попросил одного норвежца и жену пастора Лос-Анджелесской общины помолиться о мне. Едва они начали молитву, как моя нижняя челюсть непроизвольно пришла в движение. Тоже произошло и с моим языком. Затем молящиеся увидели над моей головой свет, преображающийся в огненный венец, а пред ним огненный язык длиной с мою руку... Я почувствовал в себе какую-то странную силу и продолжал беспрерывно говорить на иных языках. В ту ночь я говорил, по меньшей мере, на восьми языках. Откуда мне было известно, что это разные языки? Я ощущал различное положение моего рта. Моей челюстью и языком владела сила и произносила звуки языков ясно и отчетливо".

Незадолго перед новым 1907 годом Баррат возвратился в Норвегию и там стал свидетелем явлений, подобных Лос-Анджелесским. "В диком экстазе "крещенные Духом" бросались на пол, так что порой он буквально был завален лежащими людьми".

Очевидец свидетельствует: "Впереди меня сидел один старик. Все его тело сотрясалось. Какой-то молодой человек время от времени вздрагивал, качая головой со стороны в сторону. Я спросил: делают они это нарочно или непроизвольно? В ответ мне сказали, что они просто не в силах остановиться. Один человек, сидевший где-то позади в зале говорил что-то, а голова его при этом моталась со стороны в сторону с неимоверной скоростью. С той же скоростью молодой человек на сцене двигал вверх-вниз челюстью..."