– Есть хорошие мальчики, которые переводят старушек через дорогу, а есть плохие мальчики, которые двигают у этих старушек кошельки. Есть хорошие мужчины, которые зарабатывают деньги и покупают на эти деньги золото, квартиры и машины, а есть плохие мужчины, которые забирают у них все это. Есть хорошие люди, которые путаются у плохих под ногами и мешают им, и есть плохие люди, которые убивают их, чтобы не мешали. Эти плохие мальчики, плохие мужчины и плохие люди – мы. Это наша судьба, и нам от нее не уйти. И раз мы созданы такими, значит, мы для чего-то нужны. Как в природе есть хищники, так и среди людей есть бараны и волки, которые их жрут. Мы – хищники, и никуда от этого не деться. Такова жизнь.

Три хищника, сидевшие напротив Знахаря, согласно закивали, и на их серьезных лицах читалось согласие с тем, что быть хищником непросто и что эта жизненная дорожка не так легка, как может показаться с первого взгляда.

Окинув собеседников проницательным взглядом, Знахарь закурил и сказал:

– В стае хищников никто не требует дани от других, никто не живет за счет другого. Все охотятся дружно и честно. Но люди – более сложные существа, и для того, чтобы не возникало разногласий, нужна договоренность. Так возник воровской закон. И если бы он был таким, как в самом начале, когда его еще не подгребли под себя жадные и подлые жабы, которым все равно, на ком нажиться – на баране или на своем же волке, – то я ратовал бы за него обеими руками и, скажу вам прямо, уничтожал беспредел. Но…

Знахаря слушали внимательно, и, выпустив дым, он продолжил излагать милые сердцу Ганса и его друзей идеи.

– Но… Время показало, что воровской закон исчерпал себя. Он извратился и умер. И это совершенно естественный процесс. Иначе и быть не могло. Это – как с коммунизмом. Начали строить, вроде все здорово, а что из этого вышло?

Знахарь посмотрел на слушателей, и они согласно кивнули.

– Вот именно. И теперь этот труп надо уничтожить, потому что иначе он заразит своим гниением все вокруг, и тогда… Мне даже страшно подумать, что тогда. Но для этого нужно новое движение, новые идеи, новая кровь. И это – вы.

Знахарь откинулся на ажурную спинку стула и с улыбкой посмотрел на три бурдюка с новой кровью, сидевшие перед ним. Бурдюки были жилистыми, мускулистыми и горели желанием внедрять в застоявшуюся жизнь новые идеи и новое движение.

– Ганс сказал мне, что вы рассчитываете на меня как на лидера новой волны криминала… Что ж, пусть будет так. Я не возражаю. Но все вы должны понимать, что это снова организация, снова правила, которых нужно будет придерживаться, снова – не удивляйтесь этому – закон. Но это будет другой закон. Мы сметем все старое и на этом месте построим свою, новую, систему. И в ней не будет места разжиревшим авторитетам, которые не думают ни о чем, кроме собственных кубышек и генеральских дач, и в этом законе будет предусмотрена невозможность превращения человека в жадного барыгу. И главным пунктом должна быть дисциплина. Именно дисциплина, и не что иное.

Знахарь посмотрел на Ганса, тот понимающе кивнул и сказал:

– Понятное дело! Дисциплина – юбер аллес.

– Совершенно верно, – подтвердил Знахарь, – именно юбер аллес. И наказание за нарушение нового закона – смерть. Только так.

Он прищурился и испытующим взором оглядел сидевших напротив него людей, как бы желая убедиться, что никто из них не склонен к слабости и нарушению дисциплины.

Но их лица были тверды, как камень, а хмурые и решительные взгляды, которыми они ответили Знахарю, говорили только о том, что дисциплина – юбер аллес, а если кто сомневается, то тут ему и конец придет.

– Вы не знаете всего, – нахмурившись, сказал Знахарь, – но придет время, и когда вы сможете понимать некоторые вещи, пока что недоступные для вас, я расскажу вам о них. Без обид?

– Без обид, – ответил за всех Ганс.

Он точно знал, что двое его друзей несколько простоваты для обсуждения некоторых аспектов бытия и философии и что время понимания, о котором только что сказал Знахарь, для них не наступит никогда. Но они были верными и надежными людьми, и Ганс ценил их именно за это. А еще за смелость, бесстрашие и безжалостность, которые у других людей назывались одним словом.

И слово это было – беспредел.

– На сегодня хватит, – сказал Знахарь, – если есть вопросы, задавайте.

– Вопросов нет, – ответил Ганс, поднимаясь из-за стола.

Двое его соратников по беспределу тоже встали.

Встал и Знахарь.

– Мне было очень приятно говорить с вами и еще раз убедиться в том, что между нами – полное взаимопонимание, – сказал Знахарь, пожимая крепкие и надежные руки будущих соратников. – Мы сделаем то, о чем говорим. Мы изменим жизнь к лучшему.

Ганс по-военному кивнул, резко опустив и опять подняв голову, потом преданно посмотрел в глаза своему, наконец-то обретенному «фюреру» и, четко повернувшись кругом, направился к выходу. Двое его дружков последовали за ним.

Глядя им в спины, Знахарь усмехнулся и снова сел в кресло.

Достав трубку, он нажал несколько кнопок и, дождавшись ответа, спросил:

– Ну как, все слышал?

– Все до последнего слова, – в голосе телефонного собеседника послышалась улыбка, – вот они как раз проходят мимо меня.

– У них хвостов не было?

– Обижаешь тезку! Что же я – не профи?

– Ладно, ладно, – снисходительно ответил Знахарь. – Когда убедишься, что они отвалили, поднимайся ко мне, попьем пивка.

– О’кей, – ответил другой Костя и отключился.

Знахарь жестом подозвал официанта и сказал ему:

– Принеси-ка нам еще пивка и… пожалуй, крабов. Крабов – побольше. На двоих.

Официант вежливо кивнул и отправился выполнять заказ, а в дверях появился недавний телефонный собеседник Знахаря. Это был тот самый Костя, которому удалось остаться в живых после разговора со Знахарем на берегу Волги. Бывший спец, по всей видимости, наслушавшийся от Наташи хвалебных отзывов о Знахаре, относился к нему с большим уважением, но без всякого подобострастия. Знахарю это понравилось, и он решил сделать профессионального шпиона, как любила говорить Наташа, своей правой рукой.

Усевшись напротив Знахаря, Костя с улыбкой посмотрел на него и сказал:

– Ну ты им и наворотил! Будь Ганс поумнее, он бы наверняка понял, что ты просто вешаешь им лапшу на уши. Ты, когда катил на воров, явно перебрал.

– Да уж… – усмехнулся Знахарь, – ладно, ты давай пей пиво. Сейчас халдей крабов принесет.

– Крабов? Ух ты, здорово! Я тысячу лет не ел крабов, – обрадовался Костя.

– Вот сейчас и отыграешься, – сказал Знахарь.

– Не сомневайся, – уверил его Костя, – за всю тысячу лет.

Знахарь кивнул и снова вернулся мыслями к только что окончившемуся разговору с беспредельщиками.

С ними было все ясно.

Они всегда были готовы убивать, разрушать, уничтожать…

Оставалось только направить их энергию в нужное русло, и начнется такое… Знахарь представил, как он сталкивает лбами две такие мощные силы, и ему стало жутко.

Но… Почему только две?

И, будто прочитав его мысли, Костя спросил, вскрывая гигантскую крабовую клешню размером с ловушку хоккейного вратаря:

– Ну, хорошо. Беспредельщиков ты натравишь на воров. Те не замедлят с ответом, и это будет очень интересно. А как же менты и чиновники? Ты что, хочешь их обидеть и не пустить в эту увлекательную игру?

– Вот еще! – возмутился Знахарь. – Как же без них-то? Обязательно с ними, без них ничего и не получится.

– Вот и я говорю, – невнятно пробубнил Костя, вгрызаясь в краба.

Знахарь задумчиво посмотрел на своего нового помощника, увлеченно пожирающего давно забытый деликатес и, налив себе пива, спросил: