Оба письма были подписаны одним словом - "Счастливчик".

Письма эти оказались последним реальным следом в розыске исчезнувшего лорда. Правда, время от времени ходили слухи о том, что Лукана видели то в Австралии, то в Северной Америке, то в Южной Африке...

Но все это так и осталось слухами.

Следствие по делу о смерти Сандры Риветт продолжалось после исчезновения лорда еще год. Окончательный вывод - убийство.

Необычным для британских законов стал тот факт, что исчезнувший лорд Лукан назван в заключении убийцей.

Но что же все-таки произошло с Ричардом Джоном Бингхэмом, седьмым графом Луканом, бароном Бингхэмом Кестлбарским, бароном Бингхэмом Мелкомбским, которого партнеры по карточному столу называли "Счастливчиком Люком"?

Два высоких полицейских чина, занимавшихся этим делом, до самого своего ухода из Скотленд-Ярда придерживались прямо противоположных точек зрения на причины того, почему лорда Лукана так и не удалось разыскать.

Дэвид Джерринг убежден: "Лукан до сих пор где-то скрывается. Лишь он один знает, что на самом деле произошло в тот вечер на кухне. Он лорд, он был и остается джентльменом и он до сих пор играет в азартную игру, уверенный, что никто и никогда его не найдет".

В свою очередь Рой Рэнсон утверждает: "Лукан убил няню по ошибке. На самом деле он намеревался убить жену, чтобы забрать к себе детей, которых он так любил. Когда он понял, что ошибся, то покончил с собой где-то в уединенном месте как лорд и истинный джентльмен".

АДОЛЬФ ЭЙХМАН: Архитектор геноцида

Адольф Эйхман бросил школу в пятнадцать лет, так и не окончив ее. В поисках смысла жизни он вступил в зарождавшуюся нацистскую партию и в ней обрел свою цель - истребление миллионов евреев в лагерях смерти охваченной войной Европы.

Наиболее масштабным преступлением в истории человечества остается холокост - планомерное, педантичное, сознательное истребление шести миллионов евреев и убийство шести миллионов русских, поляков, цыган и прочих "низших", которые не отвечали извращенному представлению Адольфа Гитлера о расово чистом мире, управляемом его оголтелыми штурмовиками.

Покоренные народы погибали от рук беспримерных злодеев - пьяных литовских и латышских Квислингов, одурманенных безнаказанностью полицаев, которые на захваченных нацистами восточных землях расстреливали своих же соотечественников из пулеметов; нацистских приспешников, которые пускали газ в камеры Освенцима и Треблинки; матерых берлинских уголовников, казнивших свои жертвы в подвалах главного имперского управления безопасности (гестапо) на Принц-Альбрехтштрассе, и других отбросов человечества.

Откуда бы ни взялись эти разношерстные убийцы и где бы они ни творили свое черное дело, все они несут равную ответственность за преступления против человечества, совершенные в те двенадцать лет, когда власть в Германии принадлежала Гитлеру.

В прямом смысле слова руки Эйхмана никогда не были обагрены кровью. Но именно в его чудовищно извращенном мозгу зародился план истребления миллионов евреев.

Многие охранники концлагерей и головорезы-эсэсовцы на послевоенных судебных процессах утверждали, что они "лишь выполняли приказы", что неповиновение этим приказам означало для них угрозу подставить под топор собственную голову. А другие даже не пытались оправдываться и воспринимали обвинения как признание их заслуг перед рейхом.

Автор преступной системы

Но нужно было обладать жестокой расчетливостью, беспредельно извращенной логикой, лишенной любых человеческих чувств вроде любви или доброты, чтобы перенести маниакальную теорию холокоста из глубин антигуманной нацистской философии на практику и воплотить ее в жизнь. У Адольфа Эйхмана такие способности оказались.

Он по праву заслужил себе место в аду рядом с самыми жестокими злодеями-преступниками, оставившими в истории свой кровавый след. И хотя на мундире его никогда не было пятен крови, хотя он лично никогда не нажимал на курок, не будет преувеличением сказать, что Эйхман - самый зловещий убийца всех времен и народов.

Именно Эйхман заставлял поезда со смертниками по четкому расписанию двигаться в преисподнюю концлагерей. Он разработал систему под названием "Окончательное решение еврейского вопроса", привлек людские ресурсы и организовал производство оборудования для воплощения этой дьявольской системы в жизнь. В конце войны он оказался в числе тех высокопоставленных нацистов, которым удалось скрыться и тем самым избежать правосудия.

Родился Эйхман в 1902 году в немецком городе Золинген. Детство его прошло в Австрии, поскольку поиски работы привели его отца-бухгалтера в Линц.

Папаша, Карл Эйхман, поддерживал в семье атмосферу строгости, бережливости и порядка. И тем не менее мальчик Адольф учился спустя рукава и предпочитал проводить время в безделье. Он обожал разговоры с бывшими служаками кайзеровской армии, воевавшими на фронтах первой мировой войны, с жадностью слушал их рассказы о боях и сражениях, их рассуждения о том, что Германия потерпела поражение по вине политиков, а не солдат. Позже, когда и в Германии, и в Австрии начали буйно разрастаться побеги нацизма, юноша с готовностью стал на сторону тех, кто считал, что поражение Германии было результатом международного еврейского заговора.

К двадцати годам молодой Эйхман работал разъездным агентом одной из нефтяных компаний. Но его все сильнее обуревало желание связать свою судьбу с гитлеровской свастикой. Первого апреля 1932 года он вступил в австрийскую нацистскую партию.

Нацистский новобранец

Когда экономическая депрессия в Европе да и во всем мире усилилась, Эйхман совсем бросил работу и отправился в учебный лагерь СС под Дахау, в двадцати милях от Мюнхена, рядом с тогда еще малоизвестным концлагерем.

Здесь Эйхман прошел усиленный курс подготовки, после которого у него на всю жизнь остались шрамы на локтях и коленях - результат преодоления препятствий с колючей проволокой и битым стеклом. "За этот год я избавился от какого-либо чувства боли", - хвастался он позже. Пройдя курс обучения, Эйхман добровольно поступил в СД - службу безопасности СС. В 1935 году по распоряжению шефа СД Генриха Гиммлера он создал так называемый "еврейский музей" - отдел, единственной задачей которого был сбор сведений о еврейском бизнесе и недвижимости в Германии и Австрии.

Эйхман, столь бездарный в школе, оказался на удивление способным учеником, когда дело коснулось "смертельных врагов рейха". Он тщательно изучал еврейские традиции, религию, образ жизни и вскоре стал непревзойденным знатоком в этой области.

Вкус власти

В 1938 году, когда Германия без единого выстрела присоединила к себе Австрию, Адольф Эйхман впервые почувствовал вкус неограниченной власти над людьми. Он возглавил Управление еврейской эмиграции в Вене.

Умело сочетая коварство и жестокость, Эйхман сеял ужас среди еврейской части населения древней столицы империи. Раввинов вытаскивали из домов на улицы и брили им головы; синагоги сносили с лица земли; магазины и квартиры, принадлежавшие евреям, грабили подчистую. У жертв отбирали все нажитое, совали им в руки паспорт с отметкой "Ю" ("юде" - еврей) и приказывали в течение двух недель самим найти страну, согласную их принять. В случае неудачи перед ними лежал лишь один путь - в концентрационный лагерь.

В Вене сын скромного бухгалтера сполна познал, что такое роскошная жизнь. Расположился он в прекрасном особняке, принадлежавшем до этого одному из членов банкирской династии Ротшильдов, питался в лучших ресторанах, пил уникальные вина из старинных подвалов и даже завел себе красавицу любовницу - просто так, для престижа, хотя уже три года был женат.

К 1939 году Эйхман оказался в числе немногих приближенных Рейнхарда Гейдриха ("вешателя Гейдриха", как его потом назовут) и получил звание капитана. Гейдрих был одним из избранных высших чинов СС, на которых Гитлер возложил задачу будущей "чистки Европы" от евреев и прочих нежелательных элементов. Он заметил блестящие успехи Эйхмана в деле превращения Вены из города, "свободного для евреев", в город, "свободный от евреев", и понял, что из того получится отличный подмастерье. В рекомендации на имя Гиммлера Гейдрих писал, что Эйхман способен "возглавить все еврейское направление". А у Эйхмана к тому времени уже сложилась своя концепция практического решения еврейского вопроса. Он назвал ее "Окончательное решение".