Широким жестом он обвел рукой окружающее пространство, и непроглядная тьма за стройным рядом беломраморных колонн сменилась ослепительным светом солнца. От пронзительной синевы небес с мерно плывущими по ним белоснежными барашками облаков невольно наворачивались слезы, а резко ворвавшийся морозный утренний ветерок заставил обоих богов судорожно вдохнуть его полной грудью и захлебнуться от восторга.

Вокруг простирался бескрайний мир. Девственные, полные жизни джунгли сменяли напитанные дождем луга с сочной травой, в свою очередь, обрывавшиеся золотистым пляжем, на который яростно накатывались изумрудные валы волн, увенчанные коронами пузырящейся пены.

— Взгляни, как мир прекрасен! В нем есть место для буйства, борьбы, для безумства, наконец! А ты хочешь вместить его в тесные, душные рамки выдуманных тобой правил, именуемых Добром! — Сет в восторге обернулся, но увидел в устремленном на него взгляде лишь сожаление, и лицо его помрачнело.— Хорошо. Оставим это! Добро и Зло — мы судим о них по-разному. Для меня нет худшего Зла, чем твое Добро, и этого уже не изменить.— Он помолчал и, развернувшись, в упор посмотрел на своего противника.— Это мой мир! И я буду делать все, что посчитаю нужным!

— Это наш мир,— мягко поправил его Митра.— Мы сделали его таким, какой он есть, и мы за него в ответе.

— Это… Мой… Мир! — повторил Сет, на этот раз, делая ударение на каждом слове, и коснулся ладонью груди, словно надеясь этим жестом подтвердить свою правоту.— Я нашел его зародыш!

— Ты знаешь, что это не так,— вновь возразил Владыка Света.— Ты пришел прежде меня лишь потому, что я ждал, какой из миров ты выберешь!

— Как это похоже на тебя! — зло прошипел Отец Тьмы.— Но мне кажется, что я не просил о помощи!

— Это верно, — согласился Податель Жизни, — но я и так знал, что ты не справишься без меня!

— Ха-ха-xa! Какая трогательная забота! — Темный Бог замолчал, и лицо его вновь сделалось серьезным и злым.— Мог бы не беспокоиться, ты мне не нужен.

— О, нет! — возразил Митра.— Обычное заблуждение, и ты об этом знаешь. Зло немыслимо без Добра. Оно разрушает, ведет к гибели.

— Не больше, чем Добро — перебил его Сет.

— Больше! Много больше! — возбужденно вскричал Митра, словно надеялся переубедить своего извечного соперника. — Конечно, Зло подстегивает, не позволяет расслабляться, но Добро дарит людям радость и любовь! Враждуя, они дополняют друг друга. Без тебя мир станет ленивым и равнодушным. Без меня его зальют реки крови… Так уже было, и ты это знаешь. Вспомни Валузию,— добавил он мрачно,— вспомни Ахерон…

Он взмахнул рукой, и картина за рядом колонн разительно переменилась. Зверье было перебито и съедено, леса вырублены и сожжены, пастбища вытоптаны ордами варваров, а черная дымящаяся земля завалена горами полуразложившихся трупов. Бурлящий океан яростно выплевывал на обагренное кровью золото пляжа обломки боевых галер и тела утопленников.

— Да. Так было,— согласился его противник,— но вспомни: люди пришли к этому сами! Побеждают сильнейшие! И кто сказал, что это плохо?! Ты и сам придерживаешься этого правила. Но ведь были не только войны. Посмотри сам.

И вновь мир снаружи переменился. Гигантские торговые триеры упрямо бороздили мощные водяные валы, нескончаемые караваны навьюченных товаром двугорбых животных упорно преодолевали испепеляющие зноем пустыни, огромные засаженные фруктовыми деревьями и злаками площади кормили мириады людей, которые заполонили гигантские, возведенные из камня города с роскошными храмами и рвущимися в лазурное небо башнями, с мраморными дворцами, украшенными золочеными статуями богов.

— Это был сильный, полный энергии и жизни мир, но тебе не понравилось, как живут его люди. Ты даже не попытался выяснить, кто прав, кто виноват. Ты просто взял и всех уничтожил,— с горечью молвил Сет, и обычно мрачное лицо его почернело, словно обугленное адским пламенем вселенской катастрофы.— Ты необыкновенно удачно помянул Валузию и Ахерон. Вспомни! Ты ведь проделал это дважды!

Черные глаза Великого Змея полыхнули зловещим огнем. В них отразилось всепожирающее пламя пожаров, уничтожавших леса и посевы, и Митра невольно отпрянул от него и оглянулся, чтобы посмотреть на картину мире, выстроенную Сетом. Мира, который на его глазах падал в разверстую им, Митрой, бездну. Он услышал плач детей, протягивавших руки к матерям, и вопли прижимавших к себе детей женщин, тщетно моливших богов о пощаде, проклятия могучих, но бессильных помочь им мужчин и, содрогнувшись от содеянного, с трудом разлепил ссохшиеся губы…

— Иначе мир было не спасти…— оправдываясь, прохрипел он.

Митра помрачнел. Ему неприятны были воспоминания о том злосчастном времени и грозных событиях, изменивших лицо мира, тем более что он до сих пор не мог успокоить совесть и однозначно ответить на свой же вопрос: прав ли он был, поступив именно так.

— Брось лукавить! Ты, кого созданные тобою люди зовут Подателем Жизни, без колебаний отобрал ее, едва не уничтожив мир, когда что-то пришлось тебе не по вкусу!

— Поверь, я скорблю о них,— грустно ответствовал Митра, который, несмотря на все свои старания, не мог отделаться от мысли, что упрек справедлив,— но Зло слишком разрослось, подчинив себе все! Его нужно было рвать с корнем, и иначе, как почти разрушив, мир было не спасти! Так мне тогда казалось…

— Так тебе тогда казалось! — Сет патетически взмахнул руками, и лицо его обратилось в маску скорби.— Одним махом ты уничтожил всех: и правых, и виноватых,— с горечью молвил он и склонил голову, словно воспоминание о былом причинило ему нестерпимую боль. Митра так и не понял, на самом деле Сет скорбел о погибших или блестяще играл роль.— Поведай о том своим жрецам,— вновь заговорил Великий Змей,— а мне уже ни к чему твои оправдания. Слишком много лет прошло с тех пор. Поговорим лучше о делах нынешних, и мы увидим, что ты не изменился!

— Что хочешь ты сказать этим?

Митра удивленно посмотрел на своего извечного соперника. К сожалению, слишком многое разделяло их. Пожалуй, даже все. Огромное количество людей пользовалось в разное время благосклонностью каждого из них, и всякий раз это выливалось в тайное, а иногда и открытое противоборство, но что имел в виду его противник теперь, он мог лишь догадываться.

— Ты,— Сет едва ли не ткнул пальцем в грудь Светлого Бога, испепеляя его яростным взглядом, — хвастал тем, что не вмешиваешься в дела людей, но ничто не забыто из сотворенного ни мной, ни тобой. Пришло время, и из глубины веков миру вновь явились Талисман Силы и Незримый, нежданно оказавшись в центре внимания, и тебе это пришлось не по нраву! Кто сковал Незримого, волею случая, заметь, получившего свободу?!

— В том нет моей вины.

Взгляд Митры был кроток и спокоен. Много чего было создано богами либо по воле богов в разное время, и среди них Незримый — древний демон, который жил, чтобы убивать, и убивал, чтобы жить и набираться сил. Со временем он стал слишком силен, и по повелению Митры его пленили, что вызвало ярость Сета, но на открытое столкновение Темный Бог тогда не пошел. И вот теперь благодаря невероятному стечению обстоятельств демон оказался на свободе, но в ту же ночь был скован неким варваром-киммерийцем, всерьез заинтересовавшим Митру своей необыкновенной силой, волей к жизни и неукротимостью в борьбе.

— Уж не хочешь ли ты сказать…— с вызовом воскликнул Владыка Тьмы, но так и не закончил фразы: он уже понял, какой последует ответ.

— Да. Смертный победил его,— просто ответил Податель Жизни.

— Ты лжешь, Солнцеликий, и это печально.— Сет покачал головой, изображая горестное сожаление.— Ты делаешь одно, а говоришь иное. Мне надоело твое лицемерие! Зачем ты позвал меня?

Митра невесело вздохнул: их и без того нечастые встречи неизменно превращались в постыдные перебранки, словно были они не богами, самыми могущественными в этом мире, а простыми смертными.

Сет не верил в чистоту его помыслов, такова уж была его суть, но и сам Митра, положа руку на сердце, не мог сказать, что ему не в чем упрекнуть себя. Теперь, отдаленный от грозных событий пролетевшими веками, он сознавал, что многое можно было сделать не просто иначе, но лучше, а это означало, что противник его имел право на недоверие…