И хотя Хараг понимал, что в случае неудачи головы ему не сносить, он пошел на такой шаг, потому что иначе Грабаха, который связывал его по рукам и ногам, было бы не сбросить. А такая необходимость давно назрела. Жрецы Затха играли все менее заметную роль не только в мире, но и в своей стране. Нужно было что-то менять, и это понимали многие, но старика вполне устраивало теплое местечко Верховного Жреца Затха, и он не намеревался покидать его. Зато теперь, когда Талисман окажется в их руках, все пойдет иначе!

Только бы все получилось! О, Великий Затх! Помоги своим смиренным слугам, и жертвы, принесенные тебе, будут неисчислимы!

Одним словом, волноваться было о чем! Удивительно ли, что Xapaг метался, как загнанный в клетку зверь. Успокаивало Главу Малого Круга лишь то, что он предусмотрительно удалил всех и остался в одиночестве. Воистину это был мудрый шаг. Впрочем, в любом случае нужно держать себя в руках и быть готовым к неожиданностям, на которые так щедра злодейка-судьба!

Подумав так, он заставил себя сесть и успокоиться. После этого сосчитал до ста и приказал принести себе вина. Как всегда, повеление его было исполнено с быстротой, о которой не могли бы даже мечтать напыщенные индюки, мнящие себя владыками.

Он взял покрывшийся испариной бокал, с наслаждением отхлебнул ледяного огня и попытался оценить события последних дней.

В Шадизар он прибыл пять дней назад, не взяв с собой обычного эскорта. Лишь двух своих подручных, десяток слуг, да три десятка воинов, то есть то скромное сопровождение, без которого ни один человек не способен обойтись.

Святилище Затха в Шадизаре, где он не был уже несколько лет, неприятно поразило его убогостью и нищетой. Некогда роскошное здание оказалось запущенным до невозможности. Украшавшие фасад прекрасные барельефы, которые могла достать чернь, были сколоты. Великолепные фигуры, до которых не сумели дотянуться нечистые руки, и которые были слишком велики и тяжелы, чтобы представлять интерес для воров, загадили птицы. Прекрасная мозаика пола потускнела.

Словом, нет денег, нет и порядка, а денег нет, потому что нет веры, а веры нет, потому что… На миг Харат задумался, пытаясь отыскать причину, по которой люди перестали верить в бога-паука, и понял, что причина могла быть только одна — люди перестали бояться. Перестали бояться, перестали приносить дары, перестали делать пожертвования.

Он сам прошел накануне по храмам Митры и даже Бела, где жертвенные чаши были полны меди и серебра, а нередко среди монет проблескивало и золото…

Почему? Как это произошло? В какой миг они упустили из рук власть, ведь были времена, когда Митру никто не знал, да Белу долгое время поклонялись тайком! Из дошедших из древности летописей Хараг хорошо знал о событиях прошлого.

Когда-то давно, в незапамятные времена, вдруг поползли по стране, словно тараканы, служители Митры, и начали рассказывать, как это прекрасно — поклоняться Солнцеликому, дарящему свет и тепло! Поначалу никто не обращал на них внимания, но постепенно число приверженцев Митры росло. Жрецы упорно гундели о своем, и им верило все больше народа, как будто до того солнце не светило всем и каждому!

Им бы отловить чужаков! Ан нет. Верховный жрец, не желая портить отношений с Аквилонией, где культ Митры уже широко распространился, решил поступить «мудро»: пусть себе ходят, все равно никто не поверит в рассказываемые ими бредни. А в результате оглянуться не успели, как всюду начали появляться сперва скромные, а затем и все более роскошные святилища, в которые повалил народ. Люди стали бояться, что их не увидят в храме хотя бы раз в седмицу, а жрецы, обладавшие великолепной памятью, заметят, что ты просто так прошел мимо чаши с пожертвованиями.

Да, страх — это великая сила! Ну, да ничего. Скоро они получат свою долю страха!

И все-таки что-то тревожило Харата. Он еще раз задумался и вспомнил. Да, верно. Жрецы Черного Круга — единственные, кто не отказался от борьбы за Талисман, или единственные, кто продолжал верить в его существование.

Харат знал, что они пришли в Шадизар, знал, что они наняли славившегося своей ловкостью в подобного рода делах варвара-северянина выкрасть камень, но то не беда. Он все учел. Он знал, что Зита должна была взять Талисман, и знал, что Конан должен его выкрасть, и решил спокойно ждать, справедливо рассудив, что если девушка овладеет камнем, то по доброй воле или по принуждению, но она вернет его. Если же камнем завладеет варвар, то… И на него найдется управа. Говорят, ему нет равных в быстроте и искусстве обращения с мечом. Что ж, стрелу, пущенную верной рукой, еще никому не удавалось обогнать.

Впрочем, поразмыслив, Харат решил поступить проще: подождать, пока камень попадет к стигийцу, а уж с ним разобраться как придется. По любви или без оной — все едино!

В то же самое время, в том же самом городе Рамсис, тайно прибывший сюда одновременно с Харатом, словно они уговорились о встрече, тоже ждал известий. Вернее сказать, он ждал Талисман и ничуть не сомневался, что получит его еще до наступления ночи. В отличие от жреца Затха он не позволял своим чувствам вырваться наружу, хотя так же, как и он, был один в тайном святилище и мог не опасаться, что его увидят позорно мечущимся из угла в угол.

Для Рамсиса Талисман значил гораздо больше, чем для его соперника, хотя Хараг и занимал более двусмысленное положение в жреческой иерархии Затха, будучи одновременно общепризнанным преемником Грабаха и главой Малого Круга — тайного сообщества посвященных более высокого ранга. И все-таки несмотря на скрытое противостояние Грабаха, справедливо опасавшегося, что молодой, энергичный наследник дел его захочет ускорить неизбежное и занять его место раньше срока, положение Харага было прочным.

Совсем иначе обстояли дела Рамсиса. Официально он считался человеком Тот-Амона, но втайне от всех лелеял собственные, далеко идущие планы, конечной целью которых было свержение верховного жреца. Однако метил он на высокое место не ради удовлетворения собственного тщеславия. Он мечтал распространить культ Сета на весь мир, и хотя Тот-Амон поддерживал его идеи, одобряя религиозное рвение своего помощника, Рамсис считал это недостаточным, однако открыто обвинить Тот-Амона в чрезмерном увлечении устройством собственных дел опасался.

Он знал, что открытая схватка между ними неизбежно произойдет, но, понимая, что результатом может быть как победа, так и смерть, предпочитал действовать тайно, выжидая, когда исход поединка будет однозначно предрешен в его пользу. Время это близилось, и одним из весомых аргументов в борьбе должен был стать Талисман Силы.

Вынужденный действовать тайно, Рамсис не мог рассчитывать ни на чью помощь. С другой стороны, в этом была и своя выгода, ведь, если он потерпит сейчас неудачу — о чем он и думать не хотел,— некому будет спросить с него за допущенные промахи, без которых наверняка не обойдется, хотя виной всему все та же вынужденная скрытность его действий.

И все-таки он ни о чем не жалел и, если бы представилась возможность повторить все сначала, скорее всего, вновь избрал бы тот же тернистый путь. Пусть трудности больше и риск проигрыша выше, но и куш не придется ни с кем делить. А ставка велика: если все пройдет, как задумано, он не просто потеснит, он сметет, уничтожит всех, кто осмелится встать на его пути!

Да, пожалуй, это единственно верное решение. Десять лет назад, когда ему повезло наткнуться на древний манускрипт, повествующий о существовании Талисмана Силы, он не обратил на него внимания. Ну, талисман и талисман!

Мало ли атрибутов могущества было создано древними! Все они безвозвратно потеряны, погребены в бездне времен и событий, надежно укрывших собой страшные тайны могущественных предшественников.

Он и сам, проводя бессонные ночи среди покрытых пылью папирусов, чудом уцелевших в подземных святилищах Сета, надежно упрятанных глубоко под пирамидами благословленной Великим Змеем Стигии, натыкался на сотни упоминаний о магических предметах, принадлежавших даже атлантам и лемурийцам, не говоря уже о более поздних ахеронцах. Он скрупулезно прочел тысячи свитков с описаниями бесчисленных попыток отыскать и овладеть ими, и среди них нашлись всего лишь сотни, если не десятки с описаниями удачных!