— Разумно ли это, сэр?

— Мост — наша цель, Белтайн, нам нужно захватить его. Скажи Роуну, что я собираю всех Призраков, кого только могу отыскать, и веду их к переправе. Майор должен прикрыть наши задницы от фланговой атаки. Соберись, Бел, здесь нет ничего сложного, это тебе не звездолёты строить!

Кивнув, адъютант подхватил лазган и повернулся, собираясь выполнять приказ, но вдруг остановился и протянул Гаунту руку.

— Бел?

— На случай, если мы больше не увидимся, — сказал Белтайн, — хочу, чтобы вы знали, сэр: для меня было честью служить с вами.

Комиссар пожал ему руку.

— А для меня было честью служить с тобой, Дуган. Но мы ещё увидимся.

— Да уж, хотелось бы, — ответил адъютант, припускаясь по грязи прочь.

Гаунт смотрел на него до тех пор, пока Призрак не скрылся за дымовой завесой. Повернувшись, комиссар вновь направился к переправе.

В грязи повсюду валялись трупы бойцов Кровавого Договора, и некоторые тела уже почти утонули в бездонной трясине. Гаунт был уверен, что обнаружит впереди взводы Призраков, но не находил и следа своих солдат. Гвардейцы ведь наступали вместе с комиссаром, так куда же, фес, они подевались?

Перезарядив на ходу болт-пистолет, Гаунт продолжил ковылять вперед. В воздухе пахло рекой, небо скрывалось за клубами и завитками дыма, все звуки и отголоски битвы утихли.

У него снова начали болеть глаза. Комиссар мало что мог разглядеть в проклятом дыму.

А потом он увидел Нессу.

Несса Бура, один из лучших снайперов под началом Гаунта, воевала в рядах сопротивления во время осады Вервун-улья, а после освобождения города присоединилась к Призракам.

Сейчас она, заняв позицию для стрельбы в грязном окопе на берегу реки, водила лазганом в поисках цели. В результате массированных бомбардировок во время битвы за Вервун-улей, Несса совершенно лишилась слуха.

Сидя одна, без наводчика, она совершенно не замечала подбирающегося сзади бойца Кровавого Договора с занесенным мачете.

Наведя болт-пистолет, Гаунт отстрелил хаоситу голову, и Несса подпрыгнула от неожиданности, когда тело рухнуло рядом с ней. Повернувшись, она подняла длинный лазган.

«Это я», жестами показал комиссар, и Несса опустила оружие.

— Вы застали меня врасплох, — произнесла она со своим чудесным, немного носовым акцентом.

— Уж лучше я, чем, он, — заметил Гаунт.

Коснувшись щеки комиссара, Несса повернула его лицо к себе.

— Чтобы я могла видеть, — потребовала она. — Видеть ваши губы!

«Прости», знаком ответил комиссар и присел в окопе рядом со снайпершей, оставаясь лицом к ней.

— А где все остальные? — спросил он.

Несса покачала головой.

— Я никого не видела. Кругом спокойно.

— Тут что-то не так, — сказал Гаунт.

— Что?

«Тут что-то не так», пояснил он знаками. Ибрам постарался выучить язык жестов после Вервун-улья — Несса оказалась не единственным глухим солдатом в полку, и многие из них, как и сама снайперша, отказывались от аугментаций, предпочитая преимущества, которые тишина может даровать на войне.

— Нам нужно вести себя тихо, — согласилась она.

«Если так, то почему ты говоришь со мной вслух?», показал жестами Гаунт.

— Я глухая, но могу видеть ваши жесты, — ответила Несса. — А как вы собираетесь разглядеть мои?

— Не понимаю, — ответил комиссар.

Протянув руку, снайперша провела пальцем по щеке Гаунта, вокруг правого глаза.

— Мне очень нравились ваши глаза, — сказала она. — Они излучали такую силу. Наверное, их можно заменить.

— Заменить? О чем ты?

— Они забрали ваши глаза, сэр. На пустошах Яго они забрали ваши глаза.

— Да что ты мелешь?

Несса отстранилась.

— Простите, — ответила она. — Я думала, вы знаете.

— О чем? Никто не забирал мои глаза. Я вижу тебя, Несса, вижу тебя!

— Точно так же, как я слышу вас, — отозвалась снайперша. — Забавно, правда?

— Несса…

— Простите. Я рада, что вы можете меня видеть, действительно рада.

— Ничего не понимаю, — произнес Гаунт, у которого снова разболелись глаза. Лучи пылающей железной звезды пробивались сквозь дым.

«Вы слепой, а я глухая», показала она жестами. «Какой замечательный союз. Хотела бы я остаться здесь, с вами».

— Несса? — крикнул комиссар. — Несса?!

В окопе остался только он, снайперша исчезла. Рядом с Гаунтом нетронутыми лежали её длинный лазган и патронташ, в воздухе оставался её запах.

— Я не слепец, — произнес Гаунт в пустоту. — Я не ослеп. Я вижу всё это. Я вижу реку. Я вижу мост.

Мост казался таким же далеким, как и прежде. Когда развеялся дым и осела пыль, Гаунт рассмотрел переправу из окопчика, через прицел Нессы. Куда же делась снайперша? Она была здесь. Она была рядом…

Комиссар заметил движение у реки, и, настроив оптику, увидел в зловещем свете железной звезды чёрные фигуры, собирающиеся возле входа на мост. Целая дюжина, и всё они смотрели на Гаунта.

Подняв длинный лазган и проверив заряд, Ибрам задумался о собственной меткости. Сможет ли он свалить одно из существ на таком расстоянии? Несса сумела бы, как и Ларкс, но Гаунт не был тренированным снайпером. Возможно, ему удастся спугнуть наблюдателей, даже если выстрел пройдет между ними?

Черные фигуры начинали раздражать комиссара. Чего они хотели? Заполучить самого Гаунта? Явились ли существа за ним? Ибрам не мог понять.

Он опустил оружие, не видя смысла в растрате боекомплекта. Заряды ещё пригодятся — комиссар слышал бой барабанов, отбивающих искаженные, чуждые ритмы Сынов Сека.

До того, как опустится ночь, прольется ещё очень много крови. Гаунт задался вопросом, найдет ли он в себе силы, чтобы выстоять. Он слишком устал, и у него болели глаза.

«О чем говорила Несса? Кто забрал мои глаза?»

Всё тело ломило, и сон казался желанным освобождением. Всего на минутку, а? Подремать хоть несколько минут…

Гаунт закрыл глаза.

Где-то раздался долгий, пронзительный, тревожный писк.

— Изолиния! — крикнул Дорден.

— Электроды! — со слезами на глазах потребовала Ана Курт.

— Это ничем не…

— Электроды! Семьдесят кубиков адренолика! Ещё десять единиц крови!

Писк не умолкал.

— Ана, изолиния. Нет смысла продлевать его…

— Дай мне фесаные электроды, — приказала она.

Он не спал, и его окружала лишь тьма. В этом безлюдном месте не ощущался даже свет железной звезды, существовал только звук, надоедливый и писклявый. Это скуление пронзало пустую, лишенную сновидений тьму — надсадное, пронзительное, монотонное.

Вдруг он очнулся, бесцеремонно пробужденный какой-то могучей встряской. Писклявый звук утих, и его место занял грохот вражеских барабанов.

Нечто пробудило его — какое-то прикосновение, вытащившее на поверхность из тёмных глубин сна.

— Так не пойдет, — произнес чей-то голос.

Гаунт сел.

— Кто здесь?

— Собрались поспать на работе? Если бы вы поймали нас за таким делом, прописали бы пару ПИНков[6], — ухмыльнулся ещё кто-то.

— Кто здесь? — требовательно повторил Гаунт, потянувшись к болт-пистолету. — Я вас не вижу! Кто здесь?!

— Конечно, вы нас не видите, — вмешался третий голос, очень ровный, искусственный, лишенный эмоций и ударений. При этом он звучал весьма саркастично. — Вы вообще ничего не видите.

— Но всё в порядке, сэр, — заявил четвертый, молодой голос. — Мы вас видим.

— Так что ты в безопасности, — сообщил первый — добродушный и ободряющий голос. — Пока что, по крайней мере.

— Пора двигаться, не возражаете? — спросил ровный саркастичный голос. — Мы не можем торчать тут вечно.

— И присматривать за вами мы сможем очень недолго, — добавил второй, улыбчивый голос.