Функции «перевалочного пункта» и хранения в памяти, свойственные сновидениям, имеют интересное социальное выражение. Американский психиатр Эрнст Хартман из университета Тафта представил забавные, но вполне убедительные наблюдения о том, что люди, занятые умственной работой в течение дня, особенно если эта работа требует специального напряжения, нуждаются в большем количестве сна ночью, нежели те, кто занят рутинной и не требующей умственных напряжений работой. Однако частично по чисто организационным причинам современные общества строятся так, как если бы у всех людей была одинаковая потребность в сне, а во многих странах мира раннее вставание считается особой добродетелью. Стало быть, количество сна, потребное для накопления-перезаписи, зависит от того, сколько мы передумали и пережили со времени последнего сна. (Нет данных, что верно и обратное: люди, регулярно получающие снотворное, не проявляют необычной умственной активности в паузах, когда они бодрствуют.) В этом отношении было бы интересно обследовать лиц с очень низкой потребностью в сне, чтобы выяснить, больше ли у них часть сна со сновидениями, чем у людей с обычной потребностью во сне, а также определить, увеличивается ли у них длительность всего сна и длительность сновидений в зависимости от количества и качества выполняемой работы. Мишель Жуве, французский невролог из Лионского университета, обнаружил, что сновидения запускаются той частью мозга, которая называется «варолиев мост». Хотя варолиев мост и расположен в заднем мозге, он является позднейшим, свойственным лишь млекопитающим приобретением эволюции. С другой стороны, Пенфилд обнаружил, что электрическое раздражение точки, находящейся в глубине мозга под височной долей его коры, а также лимбического комплекса может вызвать у эпилептиков в состоянии бодрствования ощущения, схожие со сновидениями, но без их символической и фантастической окраски. Подобное раздражение может вызвать также ощущение чего-то уже бывшего (deja vu). Наконец, такое раздражение может вызвать характерные для сновидении эмоции, включая и чувство страха.

Однажды мне приснился сон, который будет мучить меня всю оставшуюся жизнь. Мне снилось, будто я бездумно перелистываю толстый исторический трактат. Судя по иллюстрациям, я ощущал, что изложение развертывается медленно, как и вообще в книгах подобного рода: античное время, Средние века, Возрождение и так далее, постепенно приближаясь к нашему времени.

Но вдруг, когда оставалась еще пара сотен страниц до конца книги, начались события Второй мировой войны. С нарастающим возбуждением я углубился в чтение и неожиданно обнаружил, что речь идет уже не о прошлом и даже не о настоящем, а о будущем. Это было все равно как сорвать листок 31 декабря с Космического календаря и обнаружить за ним день 1 января Нового года со всеми его деталями. Затаив дыхание, я в буквальном смысле пытался прочесть будущее. Но это было невозможно. Я мог выделить отдельные слова. Я мог даже различать детали шрифта. Но буквы не складывались в слова, а слова в предложения. Я потерял способность читать.

Возможно, это просто метафора непредсказуемости будущего. Но мне часто снится, что я не способен читать. Я могу, например, узнать дорожный знак «Стоп» по его цвету и восьмиугольной форме, но я не могу прочесть cамо слово «Стоп», хотя и знаю, что оно там написано. У меня есть впечатление, что я понимаю смысл печатной страницы, но при этом я не читаю ее слово за словом и предложение за предложением. Во время сновидений я не могу с уверенностью выполнять даже простейшие операции. Я постоянно путаю слова, не имеющие точного смыслового значения, например «Шуман» и «Шуберт». У меня частично поражена речь и полностью — чтение. Не все, кого я знаю, испытывают во время сна такие же поражения познавательных функций, но какие-то поражения испытывают все. (Между прочим, слепые от рождения видят звуковые, а не зрительные сны.) Неокортекс во время сновидений отнюдь не выключается полностью, но, вне сомнения, и не функционирует полностью.

Заслуживает внимания, что млекопитающие и птицы, в отличие от их общих предков — рептилий, спят, видимо, со сновидениями. Все дальнейшее развитие от рептилий сопровождалось сновидениями, а быть может, и требовало их. С помощью электрических измерений удалось отчетливо установить, что сон у птиц эпизодический и короткий. Если им что-нибудь и снится, то происходит это в течение секунд. Но в эволюционном смысле птицы намного ближе к рептилиям, чем млекопитающие. Имей мы сведения только о млекопитающих, наши доводы были бы более шаткими, но, поскольку сновидения оказались необходимыми для обеих главных таксономических групп, которые произошли от рептилий, мы ^должны серьезно отнестись к этому совпадению. Почему животные, которые произошли от рептилий, обязаны видеть сны, в то время как другие животные не знают сновидений? Не в том ли дело, что мозг рептилий все еще существует и функционирует?

Как редко во время сновидений мы прерываем себя словами «Это только сон», но как часто мы облачаем сон в одежды реальности! Не существует правил внутренней логики, которым должны следовать сновидения. Сны — это мир волшебного и привычного, страсти и гнева и очень редко это мир раздумий и сомнений. В метафоре триединого мозга сновидения — это частично функция Р-комплекса и частично лимбической коры, а не новой коры головного мозга, то есть его рассуждающей части.

Эксперименты показывают, что, по мере того как длится ночь, в наши сновидения вовлекается все более ранний материал из нашего прошлого, вплоть до детства и младенчества. В то же время растет и эмоциональная наполненность сна. Чувства, испытанные в колыбели, намного чаще снятся перед самым пробуждением, а не сразу после засыпания. Это очень похоже на то, как если бы запись дневного опыта в нашей памяти, образование новых нейронных связей, было бы или более легкой, или более срочной задачей. По мере того как проходит ночь и эта функция сна оказывается выполненной, в сновидения включаются все более причудливые и волнующие образы, все более сильные страхи и вожделения. И уже к самому концу ночи, когда все обязательные сновидения, заданные дневным опытом, уж просмотрены, начинают оживать газели и драконы.

Одно из самых важных научных орудий для изучения состояния сна со сновидениями было разработано психиатром из Стэнфордского университета Вильямом Дементом, который нормален настолько, насколько это вообще возможно для человека, и лишь имеет фамилию, самым нелепым образом не подходящую для человека его профессии. [ 37 ]

Сон со сновидениями сопровождается быстрыми движениями глаз (БДГ), которые могут быть зафиксированы с помощью электродов, прикрепленных к векам, а также благодаря характерным кривым на ЭЭГ. Демент обнаружил, что сновидения приходят к каждому из нас несколько раз за ночь. Если разбудить человека во время БДГ-сна, он обычно может вспомнить, что ему снилось. Даже люди, которые утверждают, что им никогда ничего не снится, согласно данным БДГ и ЭЭГ, видят сны не меньше, чем кто-либо другой, и если их разбудить в соответствующее время, они с удивлением признают, что на самом деле видели сон. Когда нам что-либо снится, наш мозг находится во вполне определенном физиологическом состоянии, а сны мы видим довольно часто. Хотя примерно 20 процентов испытуемых, разбуженных во время БДГ-сна, не смогли вспомнить своих сновидений, а примерно 10 процентов испытуемых, разбуженных во время не БДГ-сна, рассказали о том, что им снилось, мы для удобства считаем, что БДГ и сопутствующие ему характерные кривые ЭЭГ относятся к сну со сновидениями.

Есть некоторые данные о том, что сновидения необходимы. [ 38 ] Если людей или других млекопитающих лишали БДГ-сна (пробуждая их, как только приборы показывали БДГ или соответствующие кривые на ЭЭГ), число сновидений за одну ночь возрастало, а в некоторых случаях появлялись дневные галлюцинации, то есть сны наяву. Я говорил уже о том, что соответствующие сну со сновидениями сигналы БДГ и ЭЭГ у птиц непродолжительны, а у рептилий отсутствуют. Сновидения — это, как представляется, функция, свойственная млекопитающим. Более того, сон со сновидениями весьма характерен для младенцев в самые первые дни их жизни. [ 39 ]. Аристотель вполне определенно утверждал, что младенцы никогда не видят снов. Мы же, напротив, знаем, что сновидения занимают большую часть их времени. Доношенные новорожденные находятся в состоянии БДГ-сна больше половины всего времени сна. У детей, родившихся на несколько недель раньше срока, сновидения занимают три четверти всего времени сна. А еще раньше, в утробе матери, плод, вероятно, непрерывно видит сны. (В подтверждение этого — следующий факт: новорожденные котята все время находятся в состоянии БДГ-сна.) Рекапитуляция, то есть повторение при эмбриональном развитии черт далеких предков, также свидетельствует, что сновидения — это раннее эволюционное приобретение млекопитающих.

вернуться

37

Dement - по-английски означает «сходить с ума», «помешаться», «потерять рассудок». — Перев.

вернуться

38

По современным представлениям, парадоксальный сон со сновидениями необходим для усвоения сложной и эмоционально значимой информации. Поэтому парадоксальный сон лучше представлен у животных с высоко развитой ЦНС, в жизни которых такого рода информация играет важную поведенческую роль. Есть данные о том, что быстрый сон нужен для восстановления поисковой активности, которая обеспечивает адаптацию животных с высокоорганизованной ЦНС к среде, к ее изменяющимся условиям. — Прим. редакции.

вернуться

39

Младенцы могут и не видеть снов, парадоксальный сон на ранних этапах онтогенеза может служить для развития нервных связей между различными отделами мозга. — Прим. редакции


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: