Нет! Женя просто был уже в соседнем зале.

Здесь стояла закрытая круглой прозрачной стенкой часть ракеты, в которой сидели… две собаки. Не живые, разумеется, искусственные.

Рядом засветился экран телевизора. К нему тотчас стали сходиться зрители. На экране показывали собак живых и то, как их готовят к полётам. Женя мог бы смотреть без конца. Но услышал сзади сердитое шипение:

— Любуется и любуется, а мы ищем. Там же дальше — настоящий космонавт!..

Нарядное Иринкино платье порхнуло и скрылось. Женя заторопился следом.

Фигура космонавта была сделана в натуральную величину. Он стоял с ярко-красном комбинезоне, в круглом скафандре с большими буквами «СССР». Его разглядывали долго. На стене вблизи висела оранжевая резиновая лодка. Зачем?

— Тоже летит в космическом корабле. Если придётся спускаться на воду… — догадался Женя.

Александра Петровна остановилась у стенда напротив. Она шептала что то, по-прежнему тяжело вздыхая. И ребята, подойдя, поняли отчего, каждый простой экспонат этого скромного стенда говорил многое: пластмассовый мешочек с луком, аптечка с красным крестом, несколько тюбиков с пищей, баллончики с сухим горючим…

— А Валентина Терешкова во время полёта воблу ела! — прошептала присмиревшая Иринка.

— Это не Валентина Терешкова, а Валерий Быковский, — сказал Женя, хоть и не был уверен — просто хотелось показать, что и он знает даже мелочи о полётах героев-космонавтов.

И в этом зале засветился телевизор. Герман Титов с экрана рассказывал о своём полёте…

Александра Петровна с ребятами дослушали передачу. Глаза у Иринки горели. Она шепнула Жене, показав на большое панно, с которого все космонавты, взявшись за руки, как будто улыбались им:

— Тебе кто больше нравится?

— Гагарин. Он первый, самый храбрый…

— А мне — Валентина Терешкова!

Александра Петровна, нагнувшись к Иринке, шутливо спросила:

— Ну, и ты бы не побоялась лететь в космос, Ирочка?

— Я? — Девочка прямо закипела от такого вопроса. — Никогда! Ни крошечки! Хоть сейчас!

— А я, вот убей, ни за что на свете. Страх такой…

— Какой страх? Коля, ну скажи же, что в космическом корабле, наверно, даже безопаснее, чем… на велосипеде! В них ещё никто не разбился! А Петька из нашего дома чуть шею не сломал, на столб налетел…

Кругом засмеялись. Один из зрителей, старичок с палкой сказал:

— И верно, внучка. Я вот по земле шёл, споткнулся и ногу сломал. Давай вместе в космос полетим? У нас такие замечательные корабли — не страшно.

— Я не боюсь, если даже страшно, — запальчиво ответила Иринка.

А Коля предложил:

— Хотите, спросим консультанта, какие опасности бывают в космосе?

— Кого-кого? — испугалась Иринка.

— Консультанта. — Коля показал на сидевшего в глубине зала за столиком юношу. — Не бойся, сама спроси.

Иринка и не боялась ни капли. Смело подошла она к столу, Женя с Колей тоже. Юноша консультант был в толстенных очках, худой, косматый, читал что-то. Взъерошив волосы, он поднял голову.

— Слушаю вас…

— Скажите, пожалуйста, — торжественно начала Иринка, скрывая волнение. — Я хочу стать звездолётом. Ничего не боюсь. Но некоторые взрослые… — тут она оглянулась на подходившую Александру Петровну, — считают, что в космосе слишком опасно. Это правда?

Юноша поднялся. Он был такого высокого роста, что Иринке пришлось задрать голову.

— Ты хочешь знать, девочка, какие опасности подстерегают в полёте космонавта? — спросил он. — Как тебя зовут, прежде всего?

— Ирина Лузгина.

— Так вот, Ирина, наши учёные делают всё, чтобы полёты в космос были безопасны, — результаты налицо. Но опасности — и немалые — есть. Какие? Встреча с метеоритом, холод, жара, радиация и многие другие. Тебя это не устрашает?

— Нет, — твёрдо ответила Иринка. — Спасибо. Не устрашает.

…Они вернулись на площадь к фонтану. Как ярко голубело над головой летнее небо! Как свеж был воздух и как сверкало солнце!

— Устали? — спросила Александра Петровна. — Закусить бы неплохо. Посидим, отдохнём и будем смотреть дальше. Коля, а здесь нет павильона с живыми цветами?

— Здесь есть целый ботанический сад! — Мальчик знал, что обрадует старушку.

— Чудесно. Тогда так, — распорядилась она, — мы с Ирочкой ждём вас у фонтана «Каменный цветок». Вот деньги, купите пирожков и… мороженого, что ли.

Коля, крикнув:

— Я знаю, тут специальное кафе с пирожками есть! — убежал в одну сторону, Женя в другую: издали увидел киоск с мороженым.

Народу на аллеях было много, он сразу пропал среди праздничной толпы. Свернул на боковую дорожку. И… обомлел.

Среди густых зелёных деревьев прямо перед ними стояли вылепленные из глины или сделанные из камня — Лада и Лучик!

Нет, живой Лучик был в тысячу раз лучше. У этого, вылепленного, и голова была велика, и ноги коротки. Но всё равно они были, хоть и неживые, а лошади! Откуда, почему, зачем? Неужели на этой огромной, как маленький город, выставке даже лошадям отведено почётное место? Неужели они есть и здесь?

Женя шёл быстро и угадывал: вон то небольшое зелёное поле с беговой дорожкой — вроде ипподрома, конечно! А вон те низкие светлые строения — неужели конюшни? Да, да, они! Иначе зачем перед ним стоят ещё два серых каменных коня, а на земле справа круглая юрта или кибитка, в каких живут табунщики в степях, — Женя видел такие в книжке у Ильи Ильича.

Он почти бежал, забыв и мороженое, и всё на свете. Какое там мороженое! Так и есть! Над белым зданием крупные буквы: «Коневодство». Народу и здесь было много, конечно, меньше, чем в павильоне космоса. Вихрастый мальчишка, сбегая со ступенек, крикнул:

— Сейчас выводить будут!

Кого? Лошадей?

Женя протиснулся в дверь. Стены павильона, от пола до потолка, были в снимках, и всюду кони, кони… «Испытания в заводских условиях», «Развитие табунного коневодства», «Выведение новых пород», «Тяжеловозы»…

А это что? Не московский ли ипподром? Трибуны, полные народа, бегущие рысаки… А там, на другом стенде, — скачки! А здесь? Да это же снимок их завода в Воронках! Женя тянул шею, его загораживали.

А вон там, он угадывал, по запаху, по тишине, по тому, как туда входили и выходили двумя потоками посетители, — конюшни, денники. Над дверями висели чёткие слова, которые Женя запомнил надолго, может быть, навсегда: «Конный спорт — спорт смелых, волевых и сильных…»

Он ринулся к выходу. Немедленно, сейчас же привести сюда Иринку, Колю, Александру Петровну! Немедленно! Они все скоро расстанутся. Коля будет в Москве, Иринка уедет в город, Женя на свой завод. Так пусть же замечательная поездка в столицу кончится и его маленьким «лошадиным» торжеством!..

Здравствуй, милый конный завод!

Здравствуйте, лес, жёлтые поля, зелёное пастбище, синяя река и ясное небо! Здравствуйте, Лучик, Лада и Гордый! Федотыч, Антоша со Щербатым… Здравствуйте, дорогие мама и папа, глаза проглядевшие, поджидая сынка-путешественника! Он вернулся к вам.

Евгения Андреевна, взяв обеими руками его круглую голову, заглянув в родные светлые глаза, сказала:

— Женюра, ты вырос ужасно! И костюм какой чудесный…

Женя ткнулся матери в плечо:

— Мамуля, папа, так интересно было!

Сергей Сергеевич спросил:

— Хороша Москва?

…Женя убежал вскоре. Куда? Всё туда же, в конюшни. Лошади были на пастбище — бегом на пастбище! Оно, словно живое, то отодвигалось, то придвигалось к заводу. Вот и луг, докоротка, как машинкой, выстриженный лошажьими губами. У реки табун «взрослых». А вот и матки с сосунками…

Женя увидел Лучика сразу. Он по-прежнему был не серый, не белый, а нежно-голубой. Что, если не подходить к нему, а позвать знакомым свистом? Узнает? Жеребёнок в эту минуту был занят важным делом: боролся с кобылкой Шустрой. Жеребята становились на задние ноги, как борцы, обхватывая друг дружку передними, упирались головами, подпрыгивая, с весёлым ржанием кусались — словом, возились, как ребята. Жене смешно стало: ребята-жеребята, они же ребята!..