– Мяса не надо, спасибо, – отвечает он, негодуя на этого вегетарианца Зета.

– Я скажу повару. – И извиняющимся тоном добавляет: – Это займет несколько минут, но кофе я вам принесу сейчас же.

– Эй… – окликает он ее.

– Si?

– Где я?

Она на мгновение задумывается, прежде чем ответить:

– В славном месте.

И ведь не врет, думает Тим. Я бы еще много лет назад стал Бобби Зетом, если б знал, что будет вот так.

Он разглядывает ее ноги и грудь, когда она возвращается с подносом, но отводит глаза, когда она наклоняется, чтобы поставить поднос на столик.

– Gracias, – бормочет он, чувствуя себя дураком.

– De nada, – отвечает девушка и уходит, оставив его наедине с самим собой и со звуками больших денег: глухим стуком ракетки по мячу, плеском тела, рассекающего воду. Детским смехом.

Не так уж плохо для дохлого ублюдка, думает он.

После кофе и завтрака, не получив никаких вестей от Брайана, он возвращается обратно в свою комнату и начинает лазить по всем шкафам и ящикам. Они забиты одеждой, и вся эта одежда ему впору.

Найковские кроссовки, мокасины от Гуччи, рубашки-тенниски от, черт его дери, Калвина Кляйна в пастельных тонах. Два костюма песчаного цвет от Армани, белый блейзер от Адольфо. Стопки сложенных футболок, большинство из них – черные, одна – темно-фиолетовая, одна – желтая, несколько белых. И никакой на них рекламы, строгие однотонные вещи.

Тим принял душ и побрился. Флакона с аэрозолем он не увидел, но на полочке стоял серый, глянцевито поблескивающий тюбик крема для бритья неизвестной ему фирмы под названием просто «М». Затем оделся: натянул какие-то плавки «Тихий океан», мексиканскую хлопковую рубашку без застежек, темные очки от Армани и бейсболку цвета хаки, после чего направился на звук плещущей воды.

Водопад в пустыне, чтоб мне лопнуть! Вода каскадом падает по камням в бассейн, который формой напоминает арабское окно – сильно вытянутый овал с кругами наверху, внизу и по бокам. На дне – кафель. В центре – буквы «БК», стилизованные под арабскую вязь. Бассейн достаточно большой, чтобы вместить целое мормонское семейство, решившее собраться вместе; есть и джакузи, где можно плавать кругами. И, черт дери, высоченные финиковые пальмы, это на случай, если утомишься лежать на солнце.

На дом отсюда открывается отличный вид. Похож на какую-то арабскую крепость, елки-палки. Главное здание с двумя крыльями. Дверные проемы арками, такие же окна, в общем – полный комплект. Тим почти ожидал, что услышит имама, сзывающего правоверных на молитву. Пара хозяйственных построек из саманного кирпича. И все обнесено саманной стеной, в которой Тим обнаружил датчики движения и звука.

Значит, у этого Брайана есть враги, сделал вывод Тим.

И неплохие друзья и подруги тоже есть: сейчас Тим видит одну такую подругу, лежащую на животе в шезлонге в одних только трусиках от купальника. Спина равномерно загорела, каштановые волосы зачесаны вверх, открывая шею. Ноги длинные, задница маленькая.

Девушка почувствовала его взгляд и на пару дюймов приподняла голову, чтобы поглядеть на него. Улыбнулась из-под темных очков, закрывающих пол-лица.

Тим улыбнулся в ответ.

Она уронила голову на шезлонг.

Он стащил с себя рубашку. Он в хорошей форме. Ну, в хорошей форме для тюрьмы, скажем так: порядочно отжимался и приседал. Хотя совсем незагорелый.

Она, оказывается, наблюдала за ним и удивилась:

– Боже, ты белый!

Низкий голос. Очень сексуально.

Достав из-под шезлонга тюбик крема для загара, девушка протянула его Тиму.

Он пробормотал «спасибо», присел на соседний шезлонг и начал мазаться.

Тим уже добрался до ступней, когда из дома вышел мальчишка-мексиканец и сказал:

– Мистер Зет? Брайан хотел бы вас видеть, если вам удобно.

Ну конечно, черт побери! Он снова натянул рубашку и последовал за мальчиком в дом.

Фамилия этого Брайана – Кэрвье, твердое «к», как в слове «корпус», а не мягкое, как в слове «кегли». Тиму подумалось, что у Брайана только и есть твердого, что это «к».

Брайан до того разжирел, что выглядит круглым, как мальчик-пончик «Пиллсбери» с пачки кекса «Твинки». Тим прикинул: похоже, Брайану под тридцать, он уже лысеет, хотя над ушами вьются рыжие кудри, и если Тим незагорелый, то Брайан – просто альбинос паршивый, не настоящий, конечно, глаза у него не розовые. Смахивает на Каспера, Дружелюбного Призрака из комиксов – такой он белый.

Мало того, на нем длинная белая хламида, в которую можно завернуть целое религиозное собрание, – и все равно он кажется жирным. Жирные пальцы ног втиснуты в сандалии, щеки утопают в жирной шее. Кажется, что если этот Брайан Кэрвье-с-твердым-к скушает еще один пончик, то поставит себя на грань самоубийства, как случилось когда-то с Ричардом Симмонсом,[13] пока тот не взял себя в руки и не сказал сладкому решительное «нет».

Ну так вот, Брайан восседает в большом деревянном кресле, потягивает какую-то фруктовую дрянь с водкой и только что в штаны не писает, так он рад встретиться с легендарным Бобби Зетом.

– Какая честь! – восторгается Брайан. – Не желаете выпить?

Тим желает. Он просит пива, и буквально через секунду появляется паренек-мексиканец, точно комната нашпигована микрофонами. Лет пареньку примерно около двадцати, и они с Брайаном обмениваются взглядами – Тим знает такие взгляды еще по тюрьме. Мальчик протягивает Тиму ледяную «Корону».

Тим садится в другое деревянное кресло. Несколько секунд они с Брайаном смотрят друг на друга – прямо какой-то праздник любви, – наконец Брайан произносит:

– Дон Уэртеро передает свои извинения: он не смог прибыть лично. Но он просил меня оказать вам все возможное гостеприимство. Он собирается появиться в начале будущей недели. Так что – mi casa, su casa.[14]

– Недурной casa, – замечает Тим.

– Благодарю вас.

– Напоминает мне один старый фильм…

Брайан польщен. Он улыбается:

– «Beau Geste».[15] Это мой любимый. Все время его пересматриваю. У меня дом, устроенный как та крепость, только sans[16] трупов, конечно.

– С ума сойти, – отвечает Тим. И думает, что этому бездельнику Брайану Кэрвье, видно, деньги девать некуда.

– Понимаете, – говорит Брайан, – я хотел поиграть с темой пустыни, все это мексиканское дерьмо так утомляет. А Санта-Фе уже всем надоел до смерти…

– До смерти.

Какого черта, о чем мы толкуем? – думает Тим.

– …точно так же, как Тэлисен-Вест,[17] – продолжает Брайан, – а значит…

– …значит, мы – тут, – заключает Тим. Он побаивается прямо спросить, где это – «тут», потому что Зет, возможно, должен бы знать и сам.

– Что произошло этой ночью?! – вдруг театрально взвизгивает Брайан. Его поросячьи глазки закатываются, тонут в жире и исчезают.

Тим пожимает плечами:

– Было много пальбы, а больше ничего не знаю.

Брайан согласно кивает головой:

– На границе бывает несладко.

– Вы там были?

– Нет. Послал туда своих представителей, – отвечает Брайан. – Считайте это чрезмерными мерами предосторожности.

Тим делает глоток пива.

Брайан не умолкает:

– Дон Уэртеро в ярости, что его люди напортачили с обменом.

– Пара его людей – покойники.

– Им повезло, – откликается Брайан. И прибавляет: – Зато дон Уэртеро в восхищении от меня. А это хорошо для бизнеса.

Тим поднимает свое пиво и предлагает тост:

– За бизнес.

– Знаете, какой товар Мексика делает по-настоящему хорошо? – осведомляется Брайан.

– Какой?

– Мексиканцев.

– Мексиканцев?..

Брайан объясняет: