Глава 20

Уоррен

Добравшись до офиса брата, я пребываю вне себя от гнева. Бросив конверт на его стол, скрестил руки на груди. Он нахмурился и склонил голову набок.

— Уйди и вернись, когда успокоишься и вспомнишь хорошие манеры, — сказал он.

— Конечно. Сразу после того, как ты вспомнишь, что у тебя есть яйца.

Он усмехнулся и открыл конверт, из которого выскользнула флэшка вместе с запиской. Брат непонимающе ее прочитал.

— И что мне с этим делать? — спросил он, вставляя накопитель в компьютер.

Пока он щелкал мышкой, я расхаживал по кабинету.

— Что за чертовщина, Уор? — в его голосе было слышно явное замешательство, поэтому я остановился, чтобы встретиться с ним взглядом.

Детьми мы частенько играли в гляделки. Он всегда сдавался первым и начинал хохотать практически сразу, благодаря чему я ловил его на лжи. Может, мы уже и не дети, но мы все еще братья. И в горе, и радости. Независимо от срока нашей разлуки, этого у нас не отнять. Мы - семья. Год назад я бы не простил ему этот поступок, но сейчас, глядя в его зеленые глаза, думая о нашем детстве и словах Камилы, я чувствовал, что если бы он объяснился и извинился, то я бы это сделал.

— Твоих рук дело?

— О чем ты?

— Это отправили Камиле.

Он закатил глаза и усмехнулся.

— Конечно, речь идет о той девушке.

— А что не так? — спросил я громче, оказавшись перед его столом.

— Да просто... — он тяжело вздохнул и покачал головой, растирая пальцами переносицу. — Уоррен, ты действительно такого обо мне мнения?

— Отвечай на вопрос!

— Не знаю, что меня больше беспокоит: то, что ты думаешь, будто у меня есть время играть в эти дурацкие игры, или твоя реакция на то, что произошло. На снимках ты, Уор. Ты. Может, лучше ей увидеть это сейчас, а не после того, как ты купишь ей долбанную квартиру? — его губы дрогнули. — Стоило привести другой пример.

Я сел на один из стульев и вздохнул. У меня не было настроения сыпать оскорблениями, какими бы глупыми они ни были. Необходимо было выяснить, кто, черт возьми, отправил это Камиле. О ней ведь никто больше не знал.

— Кто мог это сделать?

— Может быть, Серджио?

Серджио – мой агент.

Я покачал головой. Этот вариант точно отпадал. Я даже не рассказал ему о Камиле. О ней знал только мой брат, который в настоящий момент пожимал плечами.

— Кто бы это ни был, он из твоего окружения. — Он снова посмотрел на экран. — Как часто ты участвовал в тройничках?

— Достаточно.

— Боже. Мне стоило тоже сменить фамилию и переехать в Испанию.

Я невольно рассмеялся, но смех тут же стих, как только мой взгляд снова упал на конверт, лежащий на столе.

— Эта девушка действительно так много для тебя значит, или ты просто боишься, что фотографии всплывут и запятнают твою репутацию?

Мои губы изогнулись в натянутой улыбке.

— Ты хотел сказать, подтвердят мою репутацию?

Он усмехнулся, в его глазах блеснуло веселье.

— Так это из-за девушки?

— Она не похожа на Елену, — вздохнул я, надеясь, что он уловил в моем голосе решимость.

— Ну, если ты так говоришь...

— Она... хорошая. Правда.

— Потому что у нее нет искусственных сисек и накачанных губ?

Я закатил глаза. У большинства женщин, с которыми я встречался, была фальшивая грудь, что не делало их менее умными и красивыми.

— У твоей Мелани импланты.

Его улыбка стала шире.

— И я заплатил за них приличную сумму.

— Какой же ты придурок.

Он тяжело вздохнул и потер лицо.

— Слушай, Уор, ты знаешь, что я люблю тебя, несмотря на все твои глупые поступки. Я просто пытаюсь поддержать тебя после того, что случилось у вас с Еленой...

— Не похоже, чтобы она опустошила мой банковский счет и оставила разгребать долги. Если что, то я неплохо зарабатываю.

— Ты был похож на потерянного щенка после того, как она наставила тебе рога, а мы стали теми, кому пришлось разгребать дерьмо и общаться с журналистами, которые донимали нас ежесекундно, лишь бы получить эксклюзивные интервью об Уоррене Сильве и его мрачном будущем в футболе.

Я уставился в пол, ибо не гордился тем временем. Ужасным было получать сообщения на голосовую почту от мамы и хуже того, от бабушки с дедушкой, в которых говорилось, что они воспитывали меня не таким молодым человеком, который относился к женщинам с неуважением. Все это было из-за того, что я назвал Елену шлюхой в местной газете после ночи беспрерывного пьянства. Но самый больной удар нанес отец, назвавший в интервью меня «никчемным ублюдком», добавив при этом, что он всегда знал, что я окажусь неудачником. Эти слова навсегда отпечатались в моей памяти.

Я в последний раз встретился с братом взглядом, прежде чем встать и уйти.

— Камила – это лучшее, что случилось со мной за очень долгое время, и я не позволю ничему и никому это испортить.

— Уоррен, — окликнул меня брат. Когда я оглянулся через плечо, он смотрел на меня с серьезным выражением лица. — Надеюсь, ты понимаешь, что тебе не нужна помощь, чтобы все испортить. А если ты сам все и не испортишь, то вспомни, что вы живете в разных странах.

Он говорил верно, но я собирался сделать все возможное, чтобы насладиться временем рядом с ней, и это означало, что я не позволю никому встать между нами.