В комнате воцарилась тишина, три важные шишки таращились на меня. Томас просто смотрел, Карсон выглядел раскаявшимся, ерзая на месте, а Уоррен слегка откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, изучая меня серьезным взглядом.

— Если бы мы что-то решали, то Дональд Трамп жил бы в канаве, — усмехнулся, наконец, Томас.

— Сильно сомневаюсь, что кто-то, кто начал свой путь с миллионного займа у своего отца, когда-либо будет жить в канаве, — ответила я. — Все, о чем мы просим, – это, пожалуйста, пересмотрите то, что вы делаете. Я не прошу вас не улучшать квартал. Я всего лишь прошу вас подойти к этому ответственно и по частям. Бизнес, например, не обязательно закрывать, если вы проводите только внешнюю отделку.

Томас и Карсон обменялись взглядами, прежде чем переключиться на меня.

— Я поговорю с архитектором. Если он скажет, что такое возможно, то бизнес может остаться открытым. Жилье – совсем другая история. Многое подлежит сносу.

Я ненавидела свой дом и была не единственной, кто испытывал те же чувства. Но это был мой угол, несмотря на проблемы с напором воды, периодическими перебоями электричества, вечными протечками и отвратительным запахом в коридорах. А стены так вообще, казалось, были сделаны из картона. Я переехала сюда с парнем, но когда порвала с ним, осталась, несмотря на сердечную боль. В той квартире я собрала себя по кусочкам. Я горевала, любила и жила.

Я вздохнула.

— Когда вы планируете начать? — спросил Чарли.

— В этом месяце.

У меня перехватило дыхание. Чарли громко выдохнул. Можно было только догадываться, о чем он думал. Куда мы пойдем? Что он будет делать?

— В этом?

— Вам более чем достаточно времени для переезда, — заметил Томас.

— Посмотрим, что можно сделать, — сказал Уоррен.

— Когда мы можем ожидать более точного ответа? — уточнила я.

— Дайте нам неделю, — заявил Томас, оглядывая комнату. — Еще вопросы или опасения?

— Да. Что будет с территорией за зданием? Она была утверждена под строительство парка, которое должно начаться в ближайшее время. Предполагаю, что «Бельмонте» также владеет этой землей, — поинтересовалась я.

— Я выясню. Думаю, она останется нетронутой.

Мы все дружно выдохнули. Я встала первой, и остальные последовали моему примеру. Поблагодарив их за потраченное время, я вышла в коридор и выудила из сумочки телефон, чтобы убедиться, что не пропустила ни одного звонка. Оторвала глаза от экрана, когда дверь снова открылась. Я ожидала увидеть Чарли, но это был Уоррен. Он оказался намного выше, чем я ожидала, и еще более великолепным. Когда мужчина остановился передо мной, я услышала аромат его одеколона. Это был один из тех запахов, в которые хотелось зарыться носом. Мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы выветрить из разума мыслишки, что я проделываю с Уорреном.

— Ты сделала много хороших замечаний, — заметил он, быстро оглянувшись через плечо, прежде чем снова посмотреть на меня своими темно-зелеными глазами.

Я не представляла, как следовало реагировать на его заявление, поэтому решила быть вежливой. Вежливость всегда была кстати.

— Спасибо.

— Мне, вероятно, следует официально представиться, — сказал он, протягивая мне руку, которую я приняла. — Уоррен.

— Камила.

— Мы встречались раньше, Камила?

Со мной что-то произошло от того, каким тембром он назвал мое имя. Я опустила взгляд на его темно-синий галстук, но все, что я могла делать, это гадать, какое тело он скрывал под этим костюмом. Это совсем неправильные мысли. Куда нужно смотреть, чтобы не мечтать быть соблазненной им? Я попробовала в пол, что было худшим вариантом из всех. Взгляд в пол говорил об отсутствии уверенности, а меня учили притворяться. Но я ничего не могла с собой поделать. Из-за Уоррена я чувствовала какую-то нервозность, но, когда я оторвала взгляд от кафеля и снова посмотрела на мужчину, мне показалось, что он тоже. Дискомфорт был не от того, что он был ослепительно красив. И не потому, что он был определенно богат и бесспорно влиятелен, если имел какое-то отношение к «Бельмонте». Просто он так пристально меня изучал, что мне казалось, словно он даже видит то, что у меня внутри, словно ничего во мне не осталось незамеченным.

— Не думаю. Я бы тебя запомнила, — ляпнула я, но тут же пожалела о сказанном. Это прозвучало пошло.

Уоррен усмехнулся.

— Я считаю также.

— Я не об этом. — Я нахмурилась. — То есть, хотела сказать, что это не то, что я имела в виду.

— Что же ты имела в виду?

Он все еще ухмылялся, когда склонил голову набок и посмотрел мне в глаза. Это нервировало. Ухмылка, наклон головы, то, как он смотрел на меня. Я попыталась небрежно пожать плечами, но не вряд ли мои плечи хоть как-то пошевелились.

— Понятия не имею. Вообще мне говорили, что у меня знакомое лицо.

— Если бы все были похожи на тебя... — Его глаза стали медленно меня изучать. Уоррен усмехнулся глубоким бархатистым звуком, от которого по спине побежали мурашки.

От комплимента у меня вспыхнули щеки. Я глянула через его плечо на Чарли, который, наконец, вышел из конференц-зала. Уоррен проследил за моим взглядом.

— Что ж, — выпалила я, — с нетерпением жду, к какому выводу вы придете.

— Ты работаешь в баре? — спросил Уоррен.

Я снова взглянула в его глаза. Они были такими же темными и зелеными, как лес. Можно запросто заблудиться, если быть не внимательной и не смотреть, куда едешь. Мужчина, казалось, искренне заинтересовался ответом, поэтому я покачала головой.

— Иногда.

— И ты живешь в многоквартирном доме. — Это было утверждением.

Я сделала шаг в сторону.

— Угу.

Мужчина снова прошелся глазами по моему лицу, после чего слегка сузил их. На какую-то ужасную секунду мне показалось, что он продолжит допрос, но он просто кивнул и начал уходить.

— Приятно было познакомиться, Камила.

Я кивнула, будучи не в состоянии что-то ответить.

Мы с Чарли зашли в лифт и молча покинули здание. Только когда мы ступили на тротуар, он заговорил:

— Ты хоть знаешь, кто он?

Я медленно покачала головой, стараясь сохранить хладнокровие, хотя мое сердце все еще бешено колотилось. Или, может быть, во мне по-прежнему бурлил адреналин. Брови Чарли поползли вверх.

— Уоррен Сильва. Звезда европейского футбола, ну? Самый молодой игрок, когда-либо получавший «Золотой мяч ФИФА»? — он заявил это так, словно это могло мне о чем-то сказать. Чарли покачал головой в неверии, сунул в рот сигарету и закурил, как только мы вышли на улицу.

— Интересно, какой у него процент акций…

Я пожала плечами. Я понятия не имела, что такое «Золотой мяч», и никогда не слышала об Уоррене в составе совете директоров. Не то чтобы я проводила обширные исследования пакета акций. Мой интерес к «Бельмонте» начинался и заканчивался Хавьером Бельмонте.

— А он не слишком высокий для футболиста?

Чарли остановился и расхохотался.

— Ты действительно не знаешь, кто он?

Я снова покачала головой. Если ты не был Дереком Джитером [2], то не попадал в мой список любимых спортсменов. А с тех пор, как он ушел из игры и женился, я вообще перестала обращать на них внимание.

— Он один из лучших. Отвечаю, — сказал Чарли.

Единственный раз, когда я видела эмблему ФИФА, – это на майке доминиканца, владельца маленького магазинчика на углу, который я частенько посещала. Но я не была до конца уверена, что он сам знал, что на нем надето, пока Чарли не заглянул туда со мной и не прокомментировал его футболку. Чарли любил преувеличивать, особенно когда дело касалось таких видов спорта, как футбол или регби. В баре люди жаловались, что на обоих экранах телевизора показывали футбол, в то время как большинство американцев предпочитали американский спорт.

— Это ирландский бар, — отвечал им Чарли. А когда это не срабатывало, он напоминал им, что это его бар. Так что с ним было не поспорить.

— Зачем футболисту вкладывать деньги в «Бельмонте»? — спросила я.

Чарли пожал плечами. Мы стояли на площадке метро в ожидании поезда.

— А почему бы и нет? «Бельмонте» – динамично развивающаяся компания. Я бы вложил туда деньги, если бы они у меня были. К тому же, он родом отсюда, так что все логично.

— Для ньюйоркца у него слишком сильный британский акцент.

В ответ Чарли в очередной раз пожал плечами.

— Почему ты так задержался там? — поинтересовалась я.

— Я приглашал их в бар в пятницу, — выпалил он и пожал плечами, увидев выражение моего лица. — Я подумал, что, может быть, если они увидят, как обстоят дела, то не захотят его сносить.

— Не думаю, что исполнение «Кумбайи» повлияет на этих людей, — тихо прошептала я.

— Да уж. Они все равно все расхерачат, мы даже пикнуть не успеем, — сокрушался он.

— Мне ли не знать, — пробормотала я себе под нос.

— Но есть и плюс! Если Уоррен Сильва появится, то я попрошу его подписать место на барной стойке, — выдал он. Я рассмеялась.

— Если он так популярен, как ты говоришь, я бы не ставила на то, что он появится.

— Да кто знает. Я видел, как он смотрел на тебя, когда ты говорила.

Я не поверила, но мои щеки все равно зарумянились.

— Популярные спортсмены, как правило, встречаются с моделями. Посмотри на Джетера.

— Знаешь, Джетер не единственный спортсмен.

— Да ладно? — ответила я, улыбаясь. — Тогда посмотри на Робинсона Кано.

Чарли усмехнулся.

— Они бейсболисты. Они – другие.

— А в чем разница? К тому же, я не создана для такой жизни.

— Какой такой? Богатой и роскошной? — спросил он, смеясь над хмурым выражением моего лица, когда мы сели в поезд. — Как по мне, то это звучит фантастически.

Я хмыкнула. Звучало действительно фантастически. Пока не потеряешь все. Я знала, что материальным вещам лучше не придавать особого значения, и уж точно понимала, что с таким мужчиной, как Уоррен Сильва, лучше не связываться. Неважно, насколько горячим он был или как сильно распалял меня его взгляд.

[1] Американский рэпер

[2] Американский бейсболист