И вплоть до сегодняшнего дня я задаюсь вопросом, почему он пошел за мной. Любопытство ли повело его за мной? Или это был какой-то первобытный инстинкт, словно он знал, что на меня нападут? Он был там, чтобы защитить меня?

Ответов у меня нет, потому что я слишком боялась у него спросить о них в тот день. Мне даже думать об этом было не позволено, не говоря уже о нем. Мои родители вышли из себя за то, что я только попыталась подружиться с ним. Я помню это, словно это было вчера — момент, когда приехала скорая и забрала мальчика, а мне пришлось объяснять все своим родителям. Мне пришлось рассказывать маме, откуда у меня кровь на рубашке… и пришлось сказать ей, что я ее подвела. Я не пришла домой вовремя. Я не закончила домашнюю работу. Находилась возле опасных детей. По крайней мере, так она называла его. Она называла его многими другими именами — и ни одно из них не несло положительного смысла — чтобы убедиться, что я никогда больше не посмотрю в его сторону.

Потому что из-за него я была наказана. Родители отправили меня в свою комнату без игрушек, без друзей, без ничего. Неделю они не позволяли мне выходить, только выпускали в школу. И все потому, что я попыталась подружиться с тем мальчиком.

Думаю, не такой должна быть расплата за доброту. За вежливость. За попытку сделать этот мир немножко лучше.

Расплаты нет и до сих пор.

— Повтори, — сказала я, подзывая бармена, чтобы тот сделал мне еще один напиток.

— Вы уверены? — спрашивает тот, хмурясь, пока протирает стакан. — Вы выпили уже пять.

— Я большая девочка. Могу выдержать.

Дарю ему свою очаровательную улыбку, которая заставляет его оставить стакан и налить мне еще выпить. Манипулировать так легко. Как марионеткой на ниточках. Мне это всегда дается легко, потому что я знаю, как использовать свои самые большие преимущества. Это то, что мои родители научили меня делать, так что успех будет у меня в кармане, или, по крайней мере, я успешно найду мужа и буду манипулировать им по жизни. Боже, я так много раз лгала, чтобы получить то, что хочу, что уже не знаю, где правда.

— Вот, возьмите, — бармен скользит стопкой с напитком по стойке, которую я ловлю и удерживаю.

Хотя прямо перед тем, как я приканчиваю его, кто-то прочищает горло рядом со мной, поэтому я поворачиваю голову. Не заметила, что кто-то сел сюда, но мужчина на стуле рядом выглядит весьма пугающе в своем капюшоне и с татуированными руками. Я сглатываю комок в горле, пока пялюсь на него, задаваясь вопросом, кто он и что здесь делает. Из-за него у меня появляется ощущение, от которого я не могу избавиться, словно я в опасности или что-то в этом роде… и он тому причина.

Или я теряю самообладание по пустякам.

Я опрокидываю в горло последний напиток и кладу несколько купюр.

— Увидимся позже, — произношу я, слезая со стула и махая бармену, пока ухожу.

Холодный воздух, который окутывает меня, не помогает утихомирить страх. Я чувствую, что за мной наблюдают. Следуют за мной. Охотятся. Куда бы я ни пошла, мне кажется, за мной идут. Я даже не знаю, кто они и чего хотят. Может, тот парень зашел всего лишь выпить, как и я, но с этим капюшоном и татуировками он выглядел пугающе, так что из-за него я ушла. Как жалко. Но я все равно продолжаю идти. Продолжаю убегать от правды о том, что я по уши в дерьме.

В дерьме такой глубины, в которой людей убивает.

И наихудшая часть в этом — это то, что я знала, что это случится. Знала, что это меня настигнет, и все равно сделала это. Сделала нечто ужасное, и в один день мне придется поплатиться. Я просто жду, когда он придет по мою голову… Феникс Салливан, парень, которого я посадила в тюрьму.

Я вздыхаю, возвращаясь к своей машине, и направляюсь прямиком домой. Я так рада, что ни один из фанатов не увидел меня здесь, так что я смогла спокойно выпить в своем любимом баре. Мне на самом деле нужно было это, особенно после того, что случилось после моего дня рождения. Потирая лицо, я до сих пор чувствую синяк, даже если самого следа там уже нет… я всегда буду ощущать его, словно ожог, прожигающий дыру в сердце.

Подъехав к дому, иду, немного пошатываясь.

— Эй.

Артур всего лишь машет рукой и смотрит на меня, а затем возвращает свое внимание к телефону.

— Нет, я сказал тебе, это не на сегодня.

Я даже не помню, когда приходила домой, а он не говорил по телефону. Словно он больше не живет. С тех пор, как он принял управление компанией Филлипа — той, что занимается фильмами — все пошло на спад. Он проводит больше времени в компании, чем может, и у нас не остается времени побыть вдвоем. Словно он там чахнет. Я ненавижу это. Это заставляет меня желать, чтобы Филлип вернулся и снова стал генеральным директором вместо Артура. Но это также означало бы, что Филлип снова стал бы моим мужем, и я бы не смогла жить с Артуром так, как живу сейчас.

Я признаю, что всегда предпочитала Артура Филлипу. Я — сука, потому что не скорблю из-за смерти мужа, но что есть, то есть. Филлип был изменяющей скотиной, которого не любил никто, кроме него самого. Теперь я вместе с Артуром, что намного лучше. Хотя я не совсем уверена, что это то, чего я всегда хотела. Я просто оказалась в центре этого.

Иду к нему и обвиваю его шею руками, шепча нежные слова на ухо.

— Пойдем в постель, милый, — слова немного неразборчивы. После всех тех бокалов я чувствую легкое опьянение и готовность к весьма необходимой активности.

Но Артур отказывается от моего объятья и убирает мои руки.

— Не сейчас.

Я тянусь к его телефону, пытаясь украсть его у него.

— Давай, ты слишком долго висишь на этом телефоне. Я уж точно могу сказать. Идем со мной. Тебе нужно расслабиться.

Он отцепляет мои пальцы и поворачивается с взглядом, полным готовности убить.

— Я сказал «нет».

Я хмурюсь.

— Ну, извини за попытку.

— Ты же видишь, что я занят.

— Ага, — презрительно отвечаю я, — слишком занят, чтобы любить свою девушку, — бормочу я, снимая каблуки. — Как и в любой другой день.

Он громко вдыхает, и прикладывает пальцы к телефону, чтобы никто не услышал его, кроме меня.

— Ванесса… серьезно? Нам нужно делать это сейчас? У меня нет на это времени.

— Я знаю, — отвечаю я, даря ему фальшивую улыбку. — У тебя никогда нет времени. Ты всегда это говоришь, — я поворачиваюсь и делаю первый шаг по лестнице. — Но это всегда вранье.

— Прекрати нас сравнивать. — произносит он.

— Я бы хотела, чтобы ты больше заботился о наших отношениях.

— Я забочусь, — говорит он. — Мы можем закончить этот разговор в другой раз? Это важно.

— Я знаю. Все остальное всегда важно.

Вздыхаю, глядя на него. Он уже снова повернулся и приложил телефон к уху.

— Что с нами случилось? — шепчу я, но знаю, что он не услышит.

Мне все равно. И даже если бы и услышал, я бы все равно до него не достучалась. Даже если бы кричала прямо у него над ухом. Этот мужчина стал слеп к любви, как и его брат. Иногда мне становится интересно, идем ли мы по той же опасной тропе.

Такое уже случалось прежде.

Стоит только щелкнуть пальцами, чтобы повторить те же ошибки.

Чтобы мы ни сделали, такая тропа всегда заканчивается смертью.

Глава 4

ВАНЕССА

Настоящее

От вспышек камер и возгласов людей, выкрикивающих мое имя, меня охватывает волнение, пока я иду по красной дорожке, машу и пожимаю руки настойчивым фанатам, по пути делая с ними селфи. Многие из них просят автограф, который я рада предоставить. Я люблю своих фанатов, и очень многое сделала бы для них. Софиты — вот, где я оживаю, а темнота — место, где я храню свои секреты. Здесь я — нечто особенное, кто-то, кем восхищаются. Я предпочту живую ложь правде. Она удерживает меня в здравом рассудке.

Прищуриваю глаза, когда вспышка мелькает прямо перед глазами. Подавляя зевок, я поворачиваюсь к другой толпе. Боже, я так устала. Словно прошлой ночью совершенно не спала. Не только это, еще я чувствую, словно за мной наблюдают. Словно кто-то прячется за углом, ждет, чтобы застать меня врасплох. Я могу поклясться, что даже воздух в груди ощущается горячее.

Вот только, когда я открываю глаза, нет ничего. Никого. У меня, наверное, до ужаса реалистичный кошмар наяву, но он точно не даст мне уснуть.

Возвращаю свое внимание к толпе, изо всех сил пытаясь не дать кому-то увидеть мою усталость.

— Миссис Стар! Миссис Стар! Можно ваш автограф? — умоляет фанат, пока другие рядом визжат по мере моего приближения.

— Конечно, — отвечаю я, улыбаясь, пока мы делаем общий снимок. Затем я царапаю что-то на его рубашке и отхожу к следующей линии. Фанат впереди привлекает мое внимание. Хотя не из-за излишка волнения, а скорее, от его недостатка. На нем толстовка с капюшоном, и я вижу, что он опустил лицо вниз к земле, не говоря ни слова.

Когда я подхожу ближе к этому человеку, кожа начинает покрываться мурашками. Это тот же мужчина из бара? Или мне просто мерещится?

Но чем ближе я становлюсь, тем короче мои вдохи. Его руки покоятся на ограждении перед ним, и я прекрасно могу увидеть отчетливые татуировки, бегущие по внешним сторонам ладоней. От одного взгляда на них по коже пробегает мороз.

Замедляю шаг, пока достигаю его, неуверенная, что делать дальше. Я не могу избежать этой части толпы — все фанаты, окружающие его, будут разочарованы, а я пришла сюда только ради них. Ну, и ради награждения, конечно же. Но я не оставлю их, не дав им то, чего они хотят.

Так что я делаю шаг вперед, позирую с несколькими фанатами и даю автограф. Только когда я отклоняюсь слишком далеко, он стонет.

Я останавливаюсь и смотрю на него. Лицо под капюшоном, но я едва вижу его, и он не поднимает головы. Это пугает меня настолько, что я делаю шаг назад. Его хватка на ограждении усиливается с каждым моим шагом, пока страх сжимает мое сердце.

Я кричу, когда наталкиваюсь на кого-то.

— Миссис Старр, вы в порядке? — я поворачиваюсь и замечаю своего телохранителя.

Киваю с дрожью.

— Я хочу уйти.

— Хорошо, — произносит он, сигнализируя остальным подойти.