Пятеро пилотов — как-то незаметно для себя Лин Юнь начала думать о них как о пилотах драконов, а не об убийцах, и надеялась, что эта перемена останется в тайне от командования «Феникса», — были облачены в одинаковую одежду, совершенно им не подходящую. Темноволосая У Вэнь Чжи равнодушно скрестила руки на груди. Ко, мальчик с косой, улыбался. Спокойный и бесстрастный Мескеталиот положил руки за спину; на виске пугающе белели шрамы. Перетта скромно потупила синие глаза, однако смиренно-послушное поведение не могло ввести в заблуждение Лин Юнь. Самый высокий юноша, Ли Чэн Го, стоял дальше всех и не пытался скрыть гневного взгляда.

— Я…

— Еще один следователь, — сказала Вэнь Чжи. Голос девочки был высоким и ясным, ее стремительная речь напоминала звон пересыпаемых камешков.

— И да, и нет, — ответила Лин Юнь. — У меня есть вопросы, но я не солдат, вы же видите, я не в форме. — На ней было представительное серое платье и жакет, в этой одежде она пришла бы на важные переговоры.

Вэнь Чжи схватила Лин Юнь за запястье и повернула. Музыкантша едва сдержала крик.

— Все в порядке! — быстро сказала она, зная, что стражники следят за встречей.

Девочка рассмотрела руку Лин Юнь, обратила особое внимание на плотную мозолистую кожу пальцев.

— Ты механик.

— Тоже и да, и нет, — ответила Лин Юнь. — Я музыкант.

Должно быть, Вэнь Чжи не играла на цитре, иначе она бы сразу заметила, что ногти у гостьи длинноваты, чтобы удобнее перебирать струны. Лин Юнь уже практически слышала упреки надзирательницы, но что она могла поделать? Отрицать очевидное?

Ко резко дернул головой и сказал:

— Правильным ответом, Вэнь Чжи, было бы: «Привет, это большая честь для меня познакомиться с вами». Затем назвать свое имя, хотя я уверен, что вы, госпожа, уже знаете наши имена. — По-имперски он говорил великолепно, хотя немного растягивал гласные. — Меня зовут Ко.

— Меня зовут Сяо Лин Юнь, — серьезно сказала она. Неужели у них в Арани нет фамилий? Или в Стрейкен Окх, или в Кирисе, если уж на то пошло?

Остальные тоже представились. У Мескеталиота голос спокойный, невыразительный, отстраненно вежливый. Перетта назвала себя именно так, женским вариантом имени, у нее приятный альт, но более заметный акцент, чем у остальных. Ли Чэн Го говорит по-имперски совершенно правильно, бегло и естественно: он обратился к Лин Юнь с откровенной прямотой, однако в речи его не было ничего оскорбительного.

Лин Юнь хотела было спросить, занимался ли кто-нибудь из них вокалом, и вдруг почувствовала себя глупо. Естественно, занимались. Конечно, не исполнением песенок в народном стиле у себя дома, но по тем канонам, по которым обучаются пилоты планеров: важной способности выдерживать тональность и еще более значительной способности постоянно слышать ежеминутные отраженные вибрации планера. Вот бы сочинить песнь для их голосов!

Весьма сомнительно, что надзирательница поддержит подобное стремление…

Повинуясь какой-то неясной прихоти, Лин Юнь принесла с собой маленький планер, который смастерил ей дядя. Очень медленно она опустила руку в карман жакета и вытащила игрушку.

— Какой миленький, — улыбнулась Перетта. — Он летает?

Мескеталиот протянул ладошки к Лин Юнь. Она положила на них планер. Он внимательно рассматривал его пропорции, и она внезапно похолодела: а вдруг он умеет рисовать чертежи планеров?

— Да, летает, — ответил Мескеталиот. — Но его никогда не настраивали, не так ли?

— Никогда, — произнесла Лин Юнь. — Это же игрушка.

Естественно, в детстве эти молодые люди забавлялись с игрушками. Какую жизнь они могли вести в Мирах Праха, в постоянной угрозе нападения планеров-бомбардировщиков?

— Даже игрушка способна стать оружием, — криво усмехнулся Чэн Го. — Я бы его настроил. Особенно, если бы сделался музыкантом…

— Умоляю, Чэн Го! — сказал Ко. — Что это вещица будет делать? Сбрасывать бумажные бомбочки? — Он потряс пальцами.

Чэн Го просверлил его сердитым взглядом, но Ко лишь широко улыбнулся в ответ.

Они гомонили, как студенты, вместе с которыми она ходила на занятия, когда сама была подростком, капризным, но искренним и чистосердечным. Однако в отличие от тех приятелей-студентов, эти молодые люди держались настороженно. Она заметила, что, расположившись возле нее полукругом, они сознательно оставили ей путь к беспрепятственному уходу.

— Мне разрешили задать вам несколько вопросов, — сказала Лин Юнь. Она хотела дать им ясное представление о своем месте в иерархии, которое, надо сказать, было невысоким.

— Вы часть игры? — спросила Вэнь Чжи.

«Интересно, улыбается ли эта девочка когда-нибудь?» — подумала Лин Юнь и была поражена неожиданным желанием взъерошить ее короткие волосы. Но вспомнила о девяти красных метках на ее драконе и преодолела внезапное побуждение.

— Нет, — ответила она, опасаясь, что подростки откажутся от дальнейшего разговора.

— Ладно, — коротко сказал Чэн Го, — вы не готовы.

Он опробовал свой суровый взгляд на Лин Юнь, будто бы это заставило ее уйти. Скорее, более эффективным оказалось бы абсолютное равнодушие.

— Скажите, как это — убивать? — спросила Лин Юнь.

Ко медленно прошествовал к стене, противоположной той, где стоял Чэн Го, и прислонился к ней, приводя в порядок конец растрепавшейся косы. Ему не дали никакой заколки для волос, а отрезать ее, по словам надзирательницы, он отказался. Ко проницательно взглянул на Лин Юнь:

— Вы можете спросить об этом и у солдат вашей армии, не так ли?

— Я знаю, что они чувствуют, но мне интересны ваши ощущения, — ответила она.

— Спрашивайте о том, что хотите узнать, — произнесла Перетта. Ее голос почти неуловимо изменился. Интересно, слышат ли остальные под гладким потоком ее речи скрытое течение безжалостности…

— Вам интересно, насколько мы разные.

— Ну ладно. Да, так и есть, — согласилась Лин Юнь. Ей ничего не стоило быть покладистой, этот давно усвоенный урок она привычно применяла всю жизнь.

— Не слушайте ее, — призвала Вэнь Чжи остальных. — Она пытается проникнуть в наши мысли.

— Ну да, — мягко согласилась Лин Юнь. — Но чем больше вы со мной разговариваете, тем дольше играете в игру и тем дольше живете.

Мескеталиот вздернул подбородок. Его шрамы сделались синеватыми. Он сказал:

— Жить — это не главное.

— А что главное? — спросила она.

Безо всякого предупреждения или намека — по крайней мере, для медленного восприятия Лин Юнь — Мескеталиот прихлопнул игрушечный планер в ладонях.

Лин Юнь уставилась на него, прижав кулаки к бокам. В глазах защипало. Чисто теоретически она подозревала, что может лишиться игрушки. О чем она только думала, притащив вещицу в дом, битком набитый террористами! Убийцами, которые осознают значимость символов и потому причисляют даже такой планер к вражеской эскадре. Она просто не ожидала, что они сломают это милое воспоминание о детстве.

«Это всего лишь игрушка», — напомнила она себе. Она может смастерить себе другую, если захочет.

Сколько же утрат понесли эти дети, перед тем как оказаться здесь?

Синие глаза Перетты встретились со взглядом Лин Юнь. Девочка слегка кивнула.

— «Даже игрушка способна стать оружием», — без выражения процитировал Мескеталиот. — Оружие бывает разным.

— Мы можем его починить! — с неподдельной искренностью попытался утешить музыкантшу Ко. — Они дадут нам немного клея, верно? К тому же вы нравитесь генералу. Если не починим, он велит казнить нас.

«Я никогда не встречалась с генералом «Феникса» лично», — подумала Лин Юнь, закусив губу, потом призвала все свое самообладание и спросила, стараясь не забывать, что перед ней убийцы и террористы:

— Сколько людей уничтожили вы?

Ко сказал, переплетая косу:

— Я держу свой счет в голове.

— В игре он подбил шестнадцать планеров, — презрительно сообщила Вэнь Чжи. — Эту информацию вы должны были получить, изучая ход игры.

— Вы продолжаете терять территории, — сказала Лин Юнь, припоминая последний рапорт. — Как вы собираетесь выиграть?