— А почему играют только дети?

— Потому что у взрослых это не принято. Не солидно. Они предпочитают играть по правилам, а не придумывать новые. Им лень собирать колоды — они пользуются теми, что уже есть. Правда, в любом случае, все колоды, независимо от того, собраны они самостоятельно или куплены готовыми, состоят из одних и тех же карт.

— Ну и что?

— А то, что карт — конечное количество. И значит, партий тоже конечное количество. Некоторые вообще отличаются только парой-тройкой ходов.

— Если тебя послушать, так вообще можно не играть. Просто рассчитать все эти комбинации и написать книги.

— Нет, хоть персонажи и похожи, надо все-таки придумать им биографию, — улыбнулся Артур. — Вернее, списать откуда-нибудь. Но это не важно. Все равно партию запишут, как она шла, а не так, как могла бы пройти. Я и играл всегда так спокойно, потому что знал: чем бы ни закончилась игра, принцип исторической достоверности все равно победит.

— Как?

— Так!

Он самодовольно улыбнулся и пошел к своим. Они обняли Артура и по очереди пожали ему руку. Твердо и уверенно. И у меня действительно появилось ощущение, что это он выиграл, а не я.

Подошел учитель: «Где ты ходишь? Пойдем, я познакомлю тебя с человеком, который напишет твою книгу».

И меня повели к какому-то внушительному, высокому мужчине с маленькой бородкой…

Обратно ехать почему-то оказалось не так весело. Шурри и Петр пытались что-то придумать, тормошили меня, но я отмахивался от всех их выдумок, и они отстали. А учитель даже отругал, мол, не дают отдохнуть. Ребята надулись для виду, но принялись исподтишка корчить мне рожицы. Однако смешно почему-то не было.

Я смотрел в окно, когда рядом подсела Марта.

— Чего тебе? — спросил я. Кажется, это прозвучало почти грубо.

— Вот! — она положила передо мной флешку.

— Что это?

— Запись игры. Я подумала, что тебе захочется посмотреть запись, и попросила ее у операторов. Они сказали — «без проблем!». И сделали копию.

Запись финала? Запись финала… Ну конечно! Запись финала!

Я на радостях даже чмокнул Марту в щеку, от чего она смутилась и отвела глаза. Петр и Шурри смотрели на меня, как на сумасшедшего, а учитель только усмехнулся.

— Ты чего? — спросила Марта.

— Я тебе очень благодарен, — шепнул я, чтобы другие не услышали. — С этой записью я смогу сделать кое-что важное. Я напишу книгу.

— Но зачем? — так же шепотом спросила она. — Ведь уже есть тот, кто сделает это за тебя.

— А я напишу свою! — сказал я. — И посмотрим, какая окажется лучше. Что-то мне подсказывает, это тоже может оказаться вполне интересной игрой.

Марта о чем-то задумалась, потом тряхнула головой и сказала:

— Тогда я тоже напишу.

— Ты? О чем?

— Не знаю еще, — она пожала плечами и улыбнулась: — Но моя-то книга будет лучше твоей.

— Ну, это мы еще посмотрим!

— Посмотрим!

Пожалуй, едва ли не самое живучее, что есть в любом народе, — это его мифы. Давным-давно нет ни одного древнего грека, а мы продолжаем следить за подвигами Геракла. Разрушена цивилизация майя, а спустя пятьсот лет умы лихорадит, оттого что их календарь обрывается на 2012 годе по европейскому летосчислению. Словно это изощренная индейская месть сквозь века за погубленную бледнолицыми культуру (впрочем, скандалист Мел Гибсон своим «Апокалиптио» постарался доказать, что те лишь довершили дело самораспада),

Рубеж тысячелетий продолжает будоражить настроения обывателей, и кинематограф отражает их в зеркале экрана в виде всевозможных фильмов-катастроф и постапокалиптических картин. Отдельный вопрос, на который до сих пор нет ответа, чего же больше в таких фильмах: массовой психотерапии, позволяющей аккуратно «сбросить пар» тревог, или нагнетания массовой истерии. Сперва конец света назначили на 1999 год, настолько «привлекательной» оказалась дата. Затем принялись стращать народ «проблемой-2000». Потом реанимировали уничтоженную в начале 90-х сеть Скайнет, которая таки обеспечила еще не одно пришествие киборга Т-800. Но уже и 1999-й, и 2000-й, и даже 2003-й позади, Уже и киноастероиды в количестве нескольких штук едва не столкнулись с Землей. И вот на счастье пугателей подходит 2012 год. Не прячьте ваши денежки, иначе быть беде… Может сложиться впечатление, что настойчивое муссирование «роковой» даты кто-то сознательно использует, дабы отвлечь зрителей, слушателей и читателей от менее очевидной и эффектной, но более серьезной опасности. Действительно, что там какой-то финансовый кризис по сравнению со вспышкой солнечной активности!

Очередной масштабный фильм-катастрофа Роланда Эммериха под названием «2012» был проанонсирован заранее. Однако детали сюжета особенно не разглашались. Было понятно, что в сценарии планете уготован пространный «абзац», но как именно погибнет мир и как именно спасутся герои, — а выжить они должны были бы по определению, — оставалось неясным. Ходили слухи, что дело даже коснется иных измерений. Однако новые «Звездные врата» Эммерих решил не открывать и ограничился геологией. Режиссер признался, что давно хотел снять фильм о всемирном потопе, а дата оказалась только удобным сюжетным поводом. К тому же последний фильм маэстро отсылает к его ранней, студенческой работе «Ноев ковчег: Бегство во Вселенную», снятой еще на родине, в Германии. Тем не менее вышел стопроцентный фильм от «американского» Эммериха. Все, что мы ожидаем от картин такого рода и к чему уже привыкли, мы увидим и здесь. Земля будет в прямом смысле уходить из-под ног героев, в последний момент успевающих запрыгнуть в очередное средство спасения, посреди всеобщего хаоса найдется место шуткам и прибауткам, а кое-кто из персонажей ухитрится в ходе борьбы за выживание даже закрутить роман. Режиссер в интервью сказал, что не хотел бы сравнений с его собственным фильмом «Послезавтра». На деле же в сюжете соединились именно «Послезавтра» и спилберговская «Война миров». От первого — линия ученого, борющегося со стихией за человеческие жизни, от второго — линия «простого американского парня», который, разумеется, в разводе и пытается среди апокалипсиса и паники спасти свою бывшую семью. Научная логика, как всегда, принесена в жертву действию: как четвертый ледниковый период в «Послезавтра» наступил за пару дней, так и потоп случается даже быстрее своего библейского предшественника.

Однако есть по меньшей мере три момента, которые выделяют «2012» из других катастроф в целом и творчества Эммериха в частности.

Во-первых, это зрелищная сторона. Собственно, именно она, а не спекулятивная цифра в названии, заставляет публику штурмовать билетные кассы. Со времен «Дня независимости» режиссер по мелочам не разменивался и насылал на Америку, а вслед за ней и на весь мир все новые и новые напасти. Атаки пришельцев, нападение гигантского ящера-мутанта, упомянутый четвертый ледниковый и теперь, наконец, глобальные сдвиги земной коры. После того, что устроил с планетой Эммерих в «2012», его последователи должны по меньшей мере взорвать Солнечную систему. Зритель в деталях успевает рассмотреть, как десятки и сотни машин, словно разноцветные драже, сыплются с автострад в тектонические разломы, гигантские цунами опрокидывают корабли, а городские кварталы складываются, как плашки домино. В каждой сцене действий разрушений больше, чем в целом «Послезавтра», который упрекали за то, что все тамошние спецэффекты показали еще в рекламном ролике.

Во-вторых, это мелодраматическая часть. Эммерих, конечно, не избежал присущего жанру излишнего пафоса и надрывной игры на семейных ценностях. Однако проявил чувство такта, которое выгодно отличает его фильм от той же «Войны миров» Спилберга, и сходство фабулы это лишь подчеркивает. Он не поет оду личному спасению «маленького человека». Его герои в общей неразберихе выживают, как могут, но спасутся по стечению обстоятельств только те, кто заботится не только о ближнем, но и о дальнем. Причем основные персонажи — интеллектуалы, будь то признанный темнокожий ученый или неудачливый белый писатель. Режиссер, как во всех своих последних фильмах, не прибегает к услугам раскрученных кинозвезд, а приглашает характерных актеров. Именно благодаря характеру персонажа в проект удалось привлечь Джона Кьюсака, прочно олицетворяющего амплуа типичного американца с «ай-кью» выше среднего. Любопытно, что Кьюсак третий раз подряд исполняет роль писателя в фантастическом фильме, после «1408» и «Марсианского дитя». Небезынтересно и то, что в его линии мы видим новый, доселе не встречавшийся вид политической корректности: творчество почти что графомана (роман тиражом в 500 экземпляров даже в отечественной фантастике книгой не считается) уравнивается с произведениями, например, Леонардо да Винчи.