– Лекарь сказал, день оставаться в постели, – напомнил камень.

– Помню. Я и не собираюсь вставать. Мне надо отоспаться и прийти в себя.

– Ох, хозяин, какой же ты безалаберный! Нет в тебе основательности.

– Это точно, – сказал я и захлопнул спорран.

Как и велел мне мэтр Гастон, день я вылежал и к утру четвертого дня чувствовал себя молодцом. Еще на заре чистый, сытый и отдохнувший я выехал на север, в сторону Корман-Эш.

– Подозрительно погожий сегодня денек выдался, а, камушек? – спросил я Эль-Шабу, глядя по сторонам. – Просто рулезный денек.

– Тепло, – согласился камень. – Далеко ехать?

– Судя по моей карте, – я сверился с пергаментом, – к полудню будем в Вардрейке, а к вечеру доберемся и до Корман-Эш.

– Поскорее бы, – вздохнул Эль-Шаба. – Что-то у меня нехорошее предчувствие.

– Нагнетаешь смур, так? – спросил я не без издевки. – Что опять не слава богу?

– Не нравится мне эта поездка, – заявил Эль-Шаба. – Вот что хочешь со мной делай, а не нравится. Предвижу большие проблемы и крупные неприятности.

– Если бы у тебя был язык, я бы сказал: типун на него! А я-то рассчитывал услышать от тебя что-нибудь ободряющее.

– Не обращай внимания, хозяин. Просто я не в настроении.

– Ну, тогда молчи дальше и не нагоняй на меня сплин.

До Вардрейка я добрался без всяких приключений. Деревушка оказалась совсем небольшой, два десятка рубленых домов с соломенными крышами плюс крошечная кумирня с ритуальной купальней. Пожилой постный и желтолицый тип, дергавший траву у кумирни, охотно объяснил мне, как добраться до Корман-Эш, но в его глазах я заметил настороженный блеск, и мне это не понравилось. Я не удержался и напрямую спросил о нападениях, что были на дороге из Вардрейка в Корман-Эш.

– Нападения? – Крестьянин прищурился. – Не, милсдарь рыцарь, не знаю ничего.

– Верно ли? – Я показал ему монету в пять соверенов. – А я вот в Бокуре другое слыхал.

– А что Бокур? – Крестьянин бросил быстрый и жадный взгляд на монету. – Известное дело, в Бокуре местные нос задирают, да гадости про нас говорят.

– Какие гадости?

– Известное дело, какие. Мол, в Вадрейке да в Корман-Эш разбойники живут, люди без чести и совести. Проезжих грабют, лиходействуют.

– А что, не так?

– Обижаете, милсдарь рыцарь. У нас народ мирный. А про дорогу на Корман-Эш люди всякое болтают. Мол, туман на нее время от времени спускается с холмов, а в тумане том – чудища разные.

– Что за чудища?

– Говорю ж, разные. Знамо дело, никто чудищ тех не видел, коли встретил бы, так и жизни лишился – я так мыслю.

– Понятно, – я бросил крестьянину монетку, и тот ловко поймал ее и тут же сунул в рот. – Спасибо, приятель.

– Завсегда рад угодить вашей милости.

Таверны в Вардрейке не оказалось, но хозяйка одного из домов продала мне за два соверена свежеиспеченный хлебец и кружку яблочного сока, и я смог немного подкрепиться. После этого я поехал дальше, в сторону Корман-Эш. Окрестности были довольно живописными – зловещие красные вересковые пустоши кончились, по сторонам от дороги раскинулись возделанные поля и яблоневые сады. Ясная солнечная погода делала этот пейзаж еще более приветливым и мирным. Согретый солнцем и убаюканный равномерным шагом Арии, я даже начал немного поклевывать носом в седле.

Мою расслабленную полудрему прервало ощущение того, что на меня упала тень. Я открыл глаза – лохматая серая туча закрыла солнце. Похоже, собирался очередной дождь. Между тем я проехал поля и теперь оказался в широкой долине между невысокими лесистыми холмами, и дорога пошла на подъем. Я слегка ударил Арию пятками, и моя красавица пошла быстрее. Не знаю почему, но мне захотелось проехать этот участок дороги как можно быстрее. Как-то сразу исчезло чувство безмятежного покоя, появилась непонятная смутная тревога.

Вскоре я оказался у небольшой фермы – судя по провалившейся крыше и поваленному забору тут давно никто не жил. За фермой, по обе стороны дороги до самых холмов, тянулись луга с аккуратными скирдами сена. Туман появился как раз между этими скирдами – пополз по земле, а потом начал подниматься выше, будто затапливая эти скирды. Странный был туман, серый, похожий на дым, но запаха гари я не чувствовал. Я еще успел подумать, что именно об этом мне сказал крестьянин в Вардрейке, но тут Ариа испуганно заржала и встала на дыбы. Я не успел среагировать и вывалился из седла прямо в стоявшую у кромки дороги скирду. Когда секундное замешательство прошло, и я пришел в себя, мне стало понятно, что напугало мою лошадь.

Ариа, задрав хвост, галопом пронеслась мимо меня к ферме. За ней по дороге мчалось нечто, реально смахивающее на ожившую копну грязного перепревшего сена. Я выбрался из скирды, выхватил катану, и бросился навстречу непонятному созданию, напугавшему мою лошадь. Копна тут же остановилась, а потом раздался злобный рев, и существо поднялось с четверенек, разводя в стороны длиннющие передние лапы, заросшие бурой шерстью и вооруженные здоровенными когтями. Больше всего неизвестная тварь походила на огромную обезьяну-гиббона. Чудище хищно осклабилось, показав мне белые острые зубы и четыре клыка, каждый в мой указательный палец длиной, злобно заревело, обдав меня смрадом, и прыгнуло вперед.

– Напугать меня? – выкрикнул я, уворачиваясь от твари. – После Зонненштадта? После нахттотеров? А вот хрен тебе на блюде!

Монстр не оценил моей бравады. Лапищи у него были длинные, и он все-таки меня достал. Уж не знаю, из какого чудо-металла эльфы куют свои доспехи, но ламелляр меня реально спас. Когти тварюги ударили в мой левый наплечник, и я отлетел на несколько метров, угодив в ту самую скирду, в которую меня сбросила Ариа. Пока я выбирался из сена, монстр уже был рядом. Завопив, я несколько раз махнул катаной, заставив чудище попятиться, а сам лихорадочно размышлял, как мне справиться с уродом. Впервые я пожалел о том, что не имею в арсенале каких-нибудь боевых магических штучек, вроде файерболлов или дистанционной атаки электротоком. Ручищи у скотины были раза в три длиннее моих, а еще она двигалась достаточно проворно и быстро. В следующее мгновение я едва не лишился головы – когти чудовища свистнули прямо над моей макушкой. В бою на дальней дистанции тварь имела полное преимущество. Рано или поздно я пропущу удар его длинной лапы и…

И я, совершенно инстинктивно, сделал то, о чем до сих пор вспоминаю с замиранием сердца – прыгнул вперед и с ходу сделал кувырок под ноги скотины. Обвисшее брюхо, покрытое редкой желтовато-бурой шерстью, оказалось прямо перед моими глазами. Я еще успел с удивлением заметить, что у твари на брюхе совершенно человеческий пупок – и обеими руками всадил катану до рукояти чуть выше этого нелепого пупка.

Чудовище взревело так, что у меня уши заложило. Я отбежал назад и наблюдал, как зверь бьется на земле, разрывая ее когтями и заливая кровью. Агонизировал он долго, наверное, несколько минут. Когда чудовище затихло, я отважился подойти поближе и осмотреть его. Первое впечатление меня не обмануло – существо действительно напоминало здоровенную обезьяну. Шерсть на спине и загривке была черно-буро-золотистая, очень длинная и жесткая и до удивления напоминала перепревшее сено, тем более что в ней запуталось немало всякого мусора, вплоть до мелких веток и полевых цветов. Мне стало понятно, что же происходило на этой дороге – затаившаяся тварь ничем не отличалась от стоявших на лугу скирд, так что несчастные путники подходили к ней вплотную, ничего не подозревая. Потом следовал молниеносный удар острыми когтищами, и скотина получала свой обед. Если бы Ариа не учуяла зверя, я стал бы очередным блюдом в его меню. В конечном счете, я всего-навсего получил ушиб плеча и несколько царапин и ссадин, а все могло быть намного хуже.

Отдышавшись и оттерев пучком соломы клинок катаны, я вызвал Консультанта.

– Отличная работа, молодой человек! – похвалил меня Консультант, материализовавшись из воздуха. – Блестящий удар, просто мастерский.