Поэтому можно только сказать: при наличии правильных возможностей и правильного интереса у человека есть шанс трансформировать себя и прийти к пониманию вечной истины. Учение поэтому предлагает претендентам на это знание то, что в ограниченной сфере обычного языка можно выразить как возможность для человека узнать, кем он реально является, какова его цель и его возможное будущее.

Все мы индивидуальные существа. Чем выше мы поднимаемся в качественном изучении, тем важнее становится для нас индивидуальность. Когда мы работаем в интеллектуальной и эмоциональной сферах, индивидуальность для нас сравнительно не важна. Если, например, мы хотим обучить класс какому-то формальному предмету, такому, как, скажем, французский язык и даже философия, мы (и это вполне оправданно) будем иметь в виду в своем преподавании средний уровень всех учеников данного класса. Но в метафизике индивидуальность настолько важна, что мы не можем пользоваться здесь даже такими словами, как средний или общий уровень.

Работа большинства так называемых «внутренних учений» (или духовных путей), опустившихся сегодня на уровень куда более низкий, чем тот, который был им первоначально доступен, сводится к тому, что они подвергают своих последователей идеологической обработке, побуждают их к религиозному обращению, к повторению каких-то действий и вызывают в них попеременно то напряженность, то расслабление. Они следуют раз и навсегда установленному образцу сменяющихся стадий переживаний.

Если человек развивает в себе определенную реакцию на ритуал или догму (даже если это такая догма, которая называется «у нас нет догмы» — чисто словесная ловушка), про него говорят, что он «достигший», «посвященный» или что он «увидел свет» и тому подобное. Что, возможно, произошло с таким человеком в действительности, хотя сам он этого и не чувствует, так это то, что в нем проявился, согласно диагностике современных психологов, синдром обращения. Такой человек чувствует, что пережитый опыт несет некое внутреннее значение, потому он, естественно, не откажется от него и не допустит даже мысли о том, что это его переживание есть не более чем синдром обращения. Те, кто провел его через этот опыт, поскольку и они не знают, что это такое, вполне естественно, тоже не согласятся с таким простым объяснением. Не обладая реальным опытом, обе стороны не осознают, что существует более тонкий диапазон переживаний, по сравнению с которым эмоциональные или интеллектуальные переживания являются только тенью реального опыта.

Даже бегло ознакомившись с литературой и традициями различных религиозных и эзотерических систем, вы сможете увидеть, что они, по большей части, действуют на основе поистине субъективных переживаний, которые все или большинство вовлеченных в них людей считают очень важными, имеющими посвятительное или какое-то высшее значение. На самом же деле все эти люди просто угодили в ловушку преждевременного «переживания».

К этой ситуации применимо высказывание: фальшивое золото принимают к оплате те, кто не видел настоящего золота. Но фальшивое золото появилось на свет и стало приниматься за настоящее только потому, что существует такая вещь, как настоящее золото.

Хочу ли я сказать, что десятки тысяч и даже миллионы искренних и благонамеренных людей во всем мире и во все времена, в том числе и тех, которые стали уже образцами для подражания во многих культурах, попали в ловушку? Да, именно это я и говорю.

Те, кто думает, что это слишком радикальное утверждение, чтобы его можно было переварить, должны нас оставить на этом этапе, потому что мы не можем продолжать их обучение до тех пор, пока они не разовьют в себе такую гибкость мышления, которая позволила бы им принять сказанное как, по крайней мере, теоретическую возможность.

Другим же людям мы должны сказать, что наше знание можно уподобить науке, которую стали применять не по назначению. Фрагментами ее все еще пользуются, но на уровне более низком, чем тот, что был заложен в ее возможностях. Это как если бы вы отправились в какую-то страну и увидели там людей, с энтузиазмом и большим удовлетворением использующих, скажем, части какого-то сложного прибора в качестве деталей своих интерьеров. Используемые таким образом части и в самом деле подходят для украшения: они блестят, у них симпатичные формы, они развлекают человека, создают уют в доме, даже ощущение некой красоты, благоговения, величия, кроме того, занятны — как объекты интеллектуального интереса. Все так, но ведь, помимо всего этого, их можно использовать для более конструктивных целей, каковым они первоначально и служили.

Этими частями, в определенном смысле, являются так называемые внутренние переживания, составляющие столь желанный инвентарь огромного количества культов. Во многих случаях они представляют собой предмет самого ценного обладания, воспоминания или даже стали подлинным занятием и источником самоудовлетворения для огромного количества людей.

Будь вы на моем месте, и вам пришлось бы выслушивать от людей рассказы об их снах, их духовных переживаниях, о том, какое воздействие оказали на них те или иные личности или доктрины, и, если бы вы в то же время знали, что определенные части некоего трансцендентного и высокого целого были восприняты таким образом их слабыми и неразвитыми сущностями, что бы вы сделали? Если бы перед вами не стояла очень важная задача по восстановлению этой науки, можно было бы хорошо посмеяться! Трагедия в том, что даже среди предположительно просветленных людей очень мало найдется таких, кто в самом деле желает учиться. Они подобны скопищу варваров, которые разобрали на части радиоприемник и радостно, а то и с благоговением, развлекаются отдельными его деталями, превознося их прочность, симметричность, их необычную форму и всячески восхваляя достоинства этих предметов.

Если эти варвары обладают способностью научиться производить радиоприемники и если они в самом деле испытывают потребность в музыке, которую они смогут услышать только по радио, то это будет грубой аналогией того, о чем я здесь толкую.

Эти варвары хотят найти подтверждение своим переживаниям. Они хотят говорить о сверкающих деталях, а не о целом. Они не понимают, почему целое нельзя вывести (экстраполировать) из транзистора или конденсатора. Ведь шок, полученный от электробатареи, дал им, в конце концов, поистине трепетное переживание. Они спрашивают, не могли бы вы повторить для них это переживание? А есть среди них и такие, кто просто разрядили свои батарейки в результате их чрезмерного использования, но это уже тяжелые случаи, потому что они ищут тех, кто мог бы снова их зарядить.

И в этом русле мы могли бы продолжать бесконечно, но в какой-то момент, и чем быстрее, тем лучше, мы должны попытаться создать наш собственный образец для развития этой деятельности. Мы должны возвратить наших варваров на более раннюю стадию и объяснить им, что принятое ими за чудо не есть чудо и даже не отсутствие чуда. Это лишь часть того целого, о котором у нас есть достаточное знание. И конечно, даже если нам удастся удерживать их внимание на этом предмете необходимое время, чтобы донести до них эту мысль, нам придется сопротивляться их требованиям немедленно показать им целое, Также до них нужно донести, что они сами должны принять участие в восстановлении потерянной технологии, что мы нуждаемся в них или в некоторых из них в такой же степени, как и они нуждаются в нас.

Услышав это, многие тут же теряют интерес ко всему предприятию. С такими людьми необходимо как можно скорее расстаться, потому что они не обучаемы.

Мы вовлечены в высшей степени в сложное предприятие, аналогичное восстановлению целой технологии или образа жизни, или некой особой функциональности ума, и предприятие это должно осуществляться либо во всей своей многогранности, либо вообще не осуществляться. Я говорю с такой категоричностью, потому что, если мы будем вынуждены работать на каком-либо ином уровне, нам вскоре придется разбирать радиоприемники и заниматься раздачей их деталей, чтобы люди могли ими воспользоваться как украшениями. Помимо того, что это не входит в нашу задачу и было бы предательством по отношению к нашей цели вовлекаться в подобные мероприятия, деятельность такого рода и без нас уже разрослась в мире так, что делать то же самое и в том же направлении было бы просто излишним.