«Корабли вышли в море в самое неблагоприятное время года, когда обычно стоит плохая погода. Навигационные инструменты оказались проданными одним из членов экипажа во время стоянки в Гаване. Наконец, количество груза на палубе было столь велико, что он мешал матросам работать и препятствовал стрельбе из пушек в случае нападения пиратов…»

Эти строки на пожелтевших страницах объемистого тома были найдены в судовых архивах о трагической гибели в 1641 году двух испанских кораблей - «Нуэстра сеньора де ля Консепсьон» и «Сантиссимо Сакраменто». Именно эти два галеона должны были доставить в Испанию золото, награбленное в Мексике в течение предшествующего года. Должны были, но Океан покарал завоевателей. Разразившаяся буря разметала корабли в разные стороны. «Сакраменто» затонул на большой глубине неподалеку от Кадиса, а «Консепсьон», потеряв управление и став беспомощной игрушкой ветра на несколько дней, был брошен на один из коралловых рифов Сильвер-Банк, у Багамских островов. Для 190 матросов и 514 пассажиров он стал последним пристанищем.

Спустя 45 лет на палубу «Пречистой девы» вновь ступили люди. Это были водолазы Уильяма Фиппса.

Личность Фиппса, его жизнь и молниеносная карьера вызвали в свое время множество легенд и всколыхнули одну из первых волн «золотой лихорадки».

Родился Уильям в 1650 году в семье бедного кузнеца из ссыльных пуритан. Это был двадцать первый ребенок Джемса Фиппса.

Подростком Уильям пас в деревне скот, а позже нанялся плотником на судостроительную верфь в Бостоне, которая приобрела добрую славу на всю Новую Англию. Фиппс быстро освоил новое ремесло, а также научился нырять в воду со зрительной трубой конопатчика - деревянным ведром, в дно которого было вставлено стекло, соскребать наросты с обшивки корабля и конопатить швы. Позднее он собственноручно построил маленькое суденышко, которое назвал «Звездой Бостона», а отремонтировав старую шхуну, стал уже владельцем маленькой флотилии.

В те годы воображение молодежи Новой Англии воспламеняли подвиги грозного Моргана. Его удачная атака на Пуэрто-Бельо - порта погрузки золота на испанские галеоны, а затем захват Маракайбо и ограбление Панамы возбуждали и кружили головы авантюристам всех возрастов. Но сын бедного кузнеца из Пемакуида - поселка эмигрантов в устье реки Кеннебек, не испытывал тяги к приключениям. Он был слишком хорошо знаком с морским разбоем и его тайнами, чтобы прельститься миражом. Фиппс со свойственной ему практичностью рассудил, что привольней стать контрабандистом, чем джентльменом удачи. Тоже риск, но он вышел в море. Двадцатитрехлетний командир «Звезды Бостона» стал самым молодым капитаном среди бостонских, голландских и испанских моряков.

Один из заходов на остров Эспаньола определил дальнейшую судьбу Фиппса.

Как-то днем, прогуливаясь у моря, Уильям услышал призывы о помощи, доносившиеся из жалкого барака. Фиппс подоспел как раз вовремя, чтобы обратить в бегство двух туземцев, избивавших старика. Уильям привел в чувство несчастную жертву. Рассказ благодарного старика заинтересовал бывшего плотника.

«Меня зовут Оттавио, - представился он, - я служил рулевым на «Нуэстро сеньора де ля Консепсьон», адмиральском корабле флотилии Материка. Я был одним из тех немногих, кому удалось спастись после кораблекрушения. На корабле находились несметные сокровища, которые были погружены на моих глазах: золото и серебро из копей Перу и Мексики, драгоценные камни из Колумбии, жемчуг из Венесуэлы - богатства, которые не давали мне спать. Я покажу вам место гибели судна, а если умру раньше, то передам вам эту карту. - Оттавио развернул самодельный чертеж. - Видите, здесь Пуэрто-Плато. От него взять курс на север-северо-восток, но берегитесь рифов».

Новое дело полностью захватило новоиспеченного кладоискателя. Фиппс и раньше мечтал о сокровищах, которые заглатывало море при кораблекрушении, и судьба шутя подкинула ему, возможно, единственный шанс. Однако, чтобы добиться успеха, нужно было располагать значительной флотилией, а главное, найти могущественного покровителя. Уильям Фиппс отлично понимал, что поделиться тайной с могущественным Морганом или другими ямайкскими авантюристами было бы чистым безумием, и он отправляется в Англию.

В XVII веке знатные вельможи еще поддерживали различные затеи искателей приключений и моряков, владевших более или менее надежными секретами. Фиппсу удалось заинтересовать самого короля Карла II. Монарх решил снарядить в Карибское море экспедицию и назначил Фиппса командиром 18-ти пушечного фрегата «Роза Алжира».

Экспедиция закончилась полным провалом: несколько месяцев Фиппс искал галеон, но так и не смог ничего найти. Тем временем на корабле кончился провиант, к тому же многие матросы были серьезно больны. Экипаж «Розы Алжира», решив заняться пиратским промыслом, угрожал своему командиру мятежом. Все же Фиппсу удалось привести фрегат обратно в Англию. Прибыв туда, он узнал, что Карл II умер. Новый король Яков II не допустил попавшего в немилость Фиппса ко двору.

Однако его покровители сэр Джон Марлборо, в прошлом лорд-адмирал, и Генри Кристофер, герцог Олбермарлский, все-таки добились у Якова II «концессии» на поиски и подъем затонувшего судна. На сей раз Фиппс командовал двумя шхунами - 22-х пушечной «Джемс энд Мэри» и 10-ти пушечной «Генри оф Лондон», названной в честь герцога Олбер-марлского. Для отвода глаз оба судна были нагружены товарами для контрабандной торговли с флибустьерами Ямайки.

Экспедиция покинула Англию 12 сентября 1686 года и 22 февраля бросила якорь у Силвер-Банк. Фиппс на индейском каноэ начал поиски среди коралловых рифов. Ныряльщики-индейцы время от времени спускались под воду, ища следы затонувшего корабля.

Проходили дни, недели, месяцы. Прошел целый год, а затонувший галеон найти не удалось. Дело стало казаться безнадежным, и Фиппс наконец решил признать себя побежденным. Он созвал совещание офицеров экспедиции и сообщил им о намерении прекратить поиски. Объявляя им свое решение, он топнул под столом ногой. От удара из-под стола выкатился какой-то твердый предмет. Внешне он напоминал большой кусок кораллового нароста. Но, странное дело, у этого коралла была удивительно правильная форма. Когда его раскололи, внутри оказался деревянный ящичек. Фиппс разбил его, и на пол посыпались золотые и серебряные монеты. Этот «кусок коралла» принес в штаб-контору один из ныряльщиков-индейцев. Тот немедленно был послан под воду в том месте, где обнаружил свою находку. На третий раз он вынырнул, держа в руке слиток серебра, покрытый толстым налетом. Индеец сообщил, что видел на дне пушки и куски дерева, обросшие кораллами.

Водолазный колокол XVII века

Фиппс решил спуститься под воду сам. Он быстро соорудил из дерева и свинца водолазный колокол, в котором можно было находиться под водой пятнадцать минут. Фиппс работал лихорадочно, не теряя ни одного дня: он боялся, что о сокровищах пронюхают флибустьеры. С помощью этого простого сооружения за три месяца было поднята часть затонувших ценностей: тридцать тонн серебра, немало золота и множество ящиков с золотыми и серебряными монетами. Сокровища добывались ценой нечеловеческих усилий. Истощение запасов провизии, загнившая в бочонках вода и многочасовые работы на дне вконец выматывали ныряльщиков. Но Фиппс не сдавался. Когда силы водолазов подошли к концу, в ход были пущены крюки и кошки разной величины. Но морякам не удалось вскрыть палубы, которые уже покрылись панцирем из кораллов. Наконец 19 апреля 1687 года, повинуясь приказу Фиппса, «Джеймс энд Мэри» и «Генри оф Лондон» снялись с якорей. Не успели корабли отойти от опасных рифов, как наткнулись на 20-ти пушечный корабль французского корсара «Гуар», прославившегося на Антильских островах своими дерзкими набегами. Началось преследование. Погоня продолжалась целый день. Два английских фрегата искусно ловили попутный ветер, но корабль корсара оказался быстрее. Фиппс приготовился к бою. В непроглядной тьме короткой тропической ночи «Джеймс энд Мэри» и «Генри оф Лондон», увлекая за собой «Гуара», на всех парусах неслись к скалам банки Мушуар. Волнение на море усилилось, шквалы налетали один за другим, гул разбивающихся о скалы волн все нарастал и стал слышен совсем отчетливо, когда Фиппс приказал изменить курс и укрыться у северо-восточной оконечности банки.