Из признания Клауса Фукса английской контрразведке, сделанного им 27 января 1950 года:

«…начиная с этого времени я поддерживал контакты с людьми, которые мне были абсолютно неизвестны и о которых я знал единственно то, что всю информацию, которую я им передавал, они передавали, в свою очередь, советским представителям. В это время у меня не было ни малейших сомнений в правильности советской внешней политики и я был уверен в том, что западные союзники сознательно способствуют тому, чтобы Советский Союз и Германия полностью истощили себя в смертельной схватке. Я не испытывал ни малейших колебаний, передавая советским представителям всю известную мне информацию, хотя я старался, по крайней мере, вначале, сообщать им только результаты моих собственных исследований…»

Из секретного меморандума директора ФБР Эдгара Гувера специальному помощнику президента США контр-адмиралу Сиднею Сауэрсу относительно объема и характера технической информации, переданной английским ученым Клаусом Фуксом Советскому Союзу (направлен 2 марта 1950 года спецсвязью):

«…в соответствии со своим намерением передавать Советскому Союзу только результаты своих собственных работ Фукс передавал советскому агенту копии всех докладов, подготовленных им в Бирмингемском университете…..Помимо копий документов, автором которых он был сам, Фукс действительно сообщил советскому агенту в общих чертах о научно-исследовательских работах в рамках программы «Тьюб Аллойз» в Великобритании и о создании небольшой экспериментальной станции по изучению процессов диффузии урана на базе одного из заводов министерства снабжения в Северном Уэльсе (объект «Долина»). Он сказал, что никакой проектно-конструкторской информации по этой экспериментальной станции и используемому на ней инженерному оборудованию он советским агентам не передавал. Кроме того, он сообщил русским, что аналогичные исследования проводятся также в Соединенных Штатах и что между двумя странами существует сотрудничество в этой области…»

…Дальнейшую судьбу Клауса Фукса определило секретное письменное соглашение, подписанное президентом США Рузвельтом и премьер-министром Англии Черчиллем 19 августа 1943 года в канадском Квебеке, которое поставило финальную точку в объединении атомных усилий США и Англии.

К тому времени стало совершенно очевидным, что Великобритания, измотанная войной, бомбардировками, перед лицом казавшимся неминуемым немецким вторжением, не в состоянии одна, без помощи США, продолжать работы в области атомной бомбы. Рузвельт и Черчилль пришли к следующему соглашению: большие атомные реакторы и промышленные установки необходимо строить в США, а английские ученые примут участие в работе по созданию бомбы и будут предоставлять американцам результаты своих исследований. Великобритания рассчитывала на равноправное сотрудничество, но действительность очень скоро разрушила эти планы. «Обмен информацией» по-американски стал «улицей с односторонним движением».

Доклады Бирмингемской исследовательской группы принимали в США с особенным удовлетворением — англичане были явно впереди в разработке газодиффузионного способа разделения изотопов урана. Оказалось также, что работы Клауса Фукса в этой области настолько хорошо известны в США, что проектанты комплекса вызвались посетить Бирмингем специально для того, чтобы обсудить с ним отдельные детали проекта. Вместо этого руководитель американского атомного проекта Оппенгеймер решил пригласить Пайерлса, Фриша, Фукса и ряд других английских ученых в США для участия в различных проектах атомной программы. Квебекское соглашение начинало обретать реальные очертания.

…Дав согласие на поездку в США, Клаус Фукс тут же проинформировал об этом «Соню». «Соня», быстро связавшись с Москвой, на очередной встрече передала ему следующие инструкции: его американским контактом станет человек по имени «Раймонд», встреча с которым произойдет в Нью-Йорке в первую субботу февраля 1944 года в восемь часов вечера на углу Истсайд и Генри-стрит в Манхэттене, опознавательным признаком «Раймонда» станет пара перчаток в одной руке и книга в зеленом переплете — в другой. «Раймонд» сам узнает Фукса по словесному описанию и опознавательному признаку — теннисному мячу в левой руке. Опознав Фукса, «Раймонд» должен будет произнести условную фразу: «Вы не скажете, как мне пройти на Центральный вокзал?» Если встреча в указанный день по каким-либо причинам не состоится, то она переносится на следующую субботу в этом же самом месте и в это же время до тех пор, пока не произойдет контакт…

Свой визовой формуляр Фукс заполнил 18 ноября 1943 года, а уже через четыре дня была получена въездная виза в США. В графе «профессия» он написал «государственный служащий», целью поездки было «официальное задание министерства научных и промышленных исследований Великобритании». 28 ноября 1943 года от причала Ливерпульского порта отошел американский пассажирский корабль «Андес» с тридцатью английскими учеными на борту (часть из них, включая Пайерлса, взяла с собой семьи) и взял курс на запад. Нынешнее путешествие в Новый Свет решительно отличалось от того, который проделал «враждебный иностранец» Клаус Фукс три с половиной года назад в грязном переполненном трюме «Эттрика».

3 декабря 1943 года «Андес» бросил якорь в порту Норфолк, штат Вирджиния (несколькими днями позже в Норфолк под именем Николаса Бейкера прибыл знаменитый датский физик Нильс Бор, которого тайно вывезли из оккупированной Дании в Швецию, оттуда на военном самолете в Англию, а затем уже морским путем в США, где великий ученый первым в мире начнет неравную борьбу с сильными мира сего против распространения атомного оружия). После недолгих формальностей всем прибывшим выдали «подъемные» и отправили основную часть группы, включая Рудольфа Пайерлса и Клауса Фукса, в Нью-Йорк, где должна была располагаться британская научная миссия. Отто Фриш отправился куда-то на юго-запад, на какой-то секретный объект «У». Встречавшие их американские официальные лица сразу же предупредили, что работы по созданию атомной бомбы носят сугубо секретный характер и что лишних вопросов задавать не следует.

К тому времени, когда Пайерлс, Фриш, Фукс и другие британские ученые прибыли в США, работы по созданию американского ядерного оружия уже велись широким фронтом. Летом 1942 года проект был передан армии, и уже 13 августа того же года был учрежден так называемый «Манхэттенский инженерный округ», которому предстояло осуществить громадный объем организационных мероприятий, исследовательских и промышленных работ по созданию атомной бомбы. Щедро финансируемый правительством при поддержке крупнейших финансовых групп Моргана, Дюпона, Рокфеллера, Мелона, он рос, как на дрожжах, превратившись к приезду британской научной миссии в огромный научно-промышленный комплекс со всеми кадрами ученых, лабораториями, промышленными установками и даже собственной контрразведкой.

Научное руководство «Манхэттенским проектом» осуществлял профессор Калифорнийского университета Роберт Оппенгеймер, впоследствии названный «отцом» атомной бомбы, чья судьба в послевоенной Америке сложится трагично. Роберт Оппенгеймер руководил работой Лос-аламосской научной лаборатории, того самого таинственного объекта «У», куда направился Отто Фриш, где группа выдающихся ученых разных национальностей напряженно работала над решением научных и технических проблем, связанных с осуществлением взрывной цепной реакции деления ядер урана. Военным руководителем проекта был назначен 46-летний бригадный генерал инженерных войск Лесли Гроувс. Не имевший ничего общего с наукой, и тем более с ядерной физикой, он хорошо разбирался в строительных работах, промышленных, производственных, организационных и финансовых вопросах.

Работа над созданием атомной бомбы в США с самого начала проходила в обстановке абсолютной секретности. Очень немногие в США знали о том, что скрывается за кодовым названием «Манхэттенский проект». Даже вице-президент Трумэн был поставлен в известность о ведущихся работах по созданию оружия только в день приведения его к присяге в качестве главы государства после смерти Рузвельта. Каждая операция в общем цикле работ была построена на принципе изолированности. Каждый работник проекта знал только те детали проекта, которые касались непосредственно его работы. Уровень секретности «Манхэттенского проекта» был настолько велик, что о проводимых работах в полном объеме знал едва ли десяток человек из нескольких тысяч, принимавших в нем участие!