Филип отшвырнул расческу и повернулся к нему. Он сам вот-вот готов был взорваться.

– Иначе – что? – переспросил он.

Его собеседник не ответил. Казалось, он его даже не слышит.

– Во-первых, – сказал он, – оглядывая Филипа сверху вниз, но словно не видя его, – напрасно вы побрились. Щетина – отличная маска. Во-вторых, вам нельзя появляться на улице в таком сюртуке, жилете и галстуке – они слишком хорошего качества. Я принесу вам другую одежду.

Отодвинув дверь, Хордер бросил кому-то несколько слов, а сам остался стоять на пороге, глядя на Филипа. Филип не мог выдержать его взгляда и опустил глаза. Он был напуган и понял, что лучше не скрывать этого. Они с Дженни находятся в доме, где полным-полно убийц, которые, не колеблясь ни минуты, перережут им горло. Риск боя без правил показался ему теперь очень незначительным.

Мистер Хордер чего-то ждал. Наконец, мимо него в комнату протиснулся Долли, головорез, которого Филип сбил с ног в оркестровую яму. На левой руке Долли висели какие-то тряпки. При ближайшем рассмотрении оказалось, что он принес кожаную куртку до талии, а также очень грязный жилет в цветочек и ярко-красный шейный платок. В правой руке Долли держал длинный нож лезвием кверху.

За ним в тайник вошел второй головорез, повыше и поплотнее, обросший щетиной; в его руках не было ничего, кроме еще одного ножа. А за ними шла Дженнифер с подносом в руках. На подносе был дымящийся бифштекс с кровью, яичница, ломти черного хлеба с маслом. Руки у нее так сильно дрожали, что на подносе звякала посуда.

– Дорогая моя! – проворковал мистер Хордер, и от его внезапного перехода Филип испытал гнетущий страх. – Вы так добры к своему… приятелю. А поднос такой тяжелый. Прошу вас, поставьте его вот сюда, на стол.

Снова звякнула посуда. Дженнифер поставила поднос на шератоновский стол и быстро подбежала к Филипу, но их хозяин жестом приказал ей отойти и закрыл потайную дверь.

– Ну вот, сэр! – продолжал мистер Хордер, обращаясь к Филипу и отбрасывая всяческое добродушие. – Переодевайтесь, да побыстрее! Вы против?

– Нет.

– Отлично. Обмотайте шею платком, как будто под ним нет рубахи. Хорошо! Теперь жилет. Не слишком чистый, но, поскольку вы больше не джентльмен…

Филип вскинул голову и расправил плечи. Ножи в руках Долли и бородача взметнулись вверх. Мистер Хордер расхохотался Филипу в лицо.

– …поскольку вы больше не джентльмен, вам нет нужды одеваться и вести себя как джентльмен. Теперь кожаная куртка. Смотрится отлично! Ну а сейчас, сэр, садитесь за стол – напротив меня – и завтракайте. Долли! Макадам! Встаньте поближе и не спускайте с него глаз. Лорд Гленарвон допускает много ошибок, но он быстро двигается и сильно бьет. Берегитесь его!

Сам мистер Хордер снова уселся на стул с гнутой спинкой. Подняв пальцы рук, он сложил их кончиками и посмотрел на Дженнифер.

Дженнифер стояла, прислонившись спиной к гардеробу. Ей вдруг стало ясно, какой страх внушает безжалостный человечек с лицом Купидона своим цепным псам.

– На подносе нет ни чая, ни кофе. Почему? Дженнифер откашлялась:

– В «Льве и ягненке» сказали, что в такое время дня их не подают. Какая-то ужасная женщина предложила мне пива или бренди.

– Не смейте называть ее так. Это Кейт по кличке Молния. Она оказывает нашим клиентам разные услуги, а не только продает им крепкие напитки. Если она услышит, как вы ее обозвали, она вам нос сломает. Вы ведь не станете отрицать, что она красавица?

– Я…

– Не важно. Лорд Гленарвон, ешьте!

Хотя совсем недавно Филип умирал от голода, сейчас аппетит у него совсем пропал. Но маленький толстяк был прав – ему надо поесть. Некоторое время в душной комнатке, наполненной страхом и ненавистью, слышался лишь звон ножа и вилки.

– А теперь, – продолжал мистер Хордер, – последнее предупреждение. Я трижды наблюдал, как вы деретесь. Вы уложили Джона Джексона левой – в перчатке. Вы нокаутировали Бристольского Молота той же самой левой. Вы отправили Долли в оркестровую яму правой. Но били вы ниже уха. – Мистер Хордер помолчал, постукивая друг о друга кончиками пальцев. – Не знаю и знать не хочу, лорд Гленарвон, где вы выучились так странно драться. Ваше искусство так распалило азартных джентльменов, что они готовы выложить по сотне гиней, лишь бы посмотреть, как вы это делаете. Но я… я заметил, что вы не решаетесь бить в голову. Я правильно понял?

– Да.

– Сегодня во время боя с Джексоном все будет не так. Нашим зрителям наплевать на скорость и сноровку. Они хотят любоваться мощными ударами, они жаждут крови!

– До чего же вы прямолинейны! – заметил Филип, глядя поверх его плеча и видя будущее, которое вызывало у него отвращение.

– А! Так вы согласны? Отлично. Вы будете бить не только в корпус, но и в голову.

– Пусть Джексон дерется в своем стиле. Я буду драться в своем.

– Да неужели? Вряд ли! Вам придется бить его по голове. Иначе потом, когда погаснет свет, вас уже не будет в живых. В любом случае от вас уже не будет никакого толку.

Настала очередь Филипа рассмеяться Хордеру в лицо. Розовые щеки толстяка стали темно-багровыми.

– Думаете, вам удастся меня перехитрить? – спросил мистер Хордер. – Возможно! Но одного вы не сумеете ни сделать, ни предотвратить. Во время матча, что вполне естественно, ваша… – он покосился на Дженнифер, – подружка останется в этой комнате. И трое моих людей тоже будут здесь. Стоит мне прислать им весточку, что вы деретесь не так, как я хочу, и позвольте обрисовать вам, что случится с ней.

Мистер Хордер подробно обрисовал, что случится с Дженнифер. Все было хуже, чем самые страшные кошмары, какие могли привидеться Филипу. Его чуть не вырвало.

– А потом, – мистер Хордер пожал плечами, – она, может, и сумеет заработать себе на пропитание на панели, но я лично в этом сомневаюсь.

Филип с размаху опустил левую руку. Первой его мыслью было опрокинуть стол и броситься на Сэмюэля Хордера, эсквайра. Но как только он вскочил на ноги, в поясницу ему на дюйм впились лезвия двух ножей.

– Если он проделает такое еще раз, – сказал мистер Хордер Долли и Макадаму, – колите его прямо в сердце, и хватит с меня! Повторяю, я устал болтать. – Потом он посмотрел на Филипа. – Гленарвон, Гленарвон! – с грустью произнес он. – Если бы вы только знали, до чего глупо вы себя все время вели! – Маленькие глазки устремились в сторону письменного стола. – Вчера ночью, – продолжал он, – вы написали два

письма. Сэр, иногда ваше невежество меня изумляет! Неужели вы полагаете, будто старый лорд Мансфилд, который вот уже два года как умер, до сих пор является верховным судьей Англии? До тех пор пока я не переправлю фамилию, его нельзя будет послать, и ваши искусные рассуждения не дойдут до судьи. Как и ваше письмо мистеру Шеридану, если оно будет послано по почте, – завтра рано утром он женится и уезжает из Лондона. И потом, сэр, в виде развлечения – только в виде развлечения! – мы можем разбить ту бутылку мадеры, на которую вы возлагаете такие большие надежды. Ну, что скажете?

Филип стоял неподвижно, опустив голову.

Возможно, ему удастся спасти Дженни, разбив пальцы о тупую башку Джексона; скорее всего, так он и поступит. Но если улики против убийцы, так тщательно собранные и полученные с таким трудом, выкинут в сточную канаву, как и содержимое разбитой бутыли…

– А кстати! – пропел мистер Хордер. – Вчера вы потребовали осмотреть ринг, на котором будете драться. Просьба была бы разумной, коли вы высказали бы ее должным образом. Вы все еще требуете осмотреть ринг, Гленарвон? Или вежливо просите моего разрешения, как один джентльмен у другого?

И Филип сдался.

Он не только побит, но и унижен – ему снова пришлось унижаться перед Купидоном, против которого предостерегал его Шеридан.

– Сэр, – отвечал он, прочистив горло, – я покорнейше прошу вашего разрешения, как джентльмен джентльмена.

– Вот так-то! – просиял мистер Хордер, потирая ручки. – Так куда лучше. А я, как джентльмен джентльмену, покорнейше позволяю вам осмотреть ринг. Вы будете драться так, как я желаю?