Наконец горелка зажглась. Хэл смотрел на шипящее кольцо голубого пламени и — неожиданно для себя — провалился в сон. Очнулся он только минут через десять.

Лед в котелке как раз дотаивал. Хэл налил немного теплой воды в пластмассовую кружку и вскрыл пакетик с порошком какао. Высыпав порошок в кружку, он размешал его ножом до консистенции пасты и долил воды. Его организм изголодался по сахару и теплу, но сначала нужно было напоить Джози.

— На, попей.

Хэл приподнял голову Джози и поднес кружку к ее губам. Она отвернулась.

— Это какао. Ты должна его выпить.

Она начала пить маленькими глотками. Когда кружка опустела, Хэл снова наполнил котелок и поставил его на огонь.

Организм Джози остро нуждался в калориях. Хэл маленькими кусочками скормил ей двухсотграммовый мятный коржик, потом поел сам. Спустя несколько минут он почувствовал, как сахар растворяется у него в крови. Чуть позже он собирался разогреть упакованные в фольгу пищевые концентраты.

Хэл стянул с правой руки Джози четыре перчатки. Последнюю — шелковую — он отодрал с трудом: она примерзла к ладони. Джози подчинялась ему, едва ли сознавая, что он делает.

Глянув на ее пальцы, Хэл тихо присвистнул. Только мизинец и большой палец не были обморожены. Остальные три покрылись ужасными волдырями — признак обморожения первой степени; на кончиках пальцев кожа почернела. Если не принять срочных мер, у Джози могла начаться гангрена. Вторая рука была еще хуже: волдыри вздулись на четырех пальцах. Хэл лег рядом с Джози, сунул ее ладони себе под мышки. Джози что-то пробормотала, несколько раз окликнула его по имени. Хэл знал, что дикая боль в оттаивающих пальцах скоро заставит ее очнуться. Спустя десять минут Джози уже говорила осознанно:

— Что происходит? У меня горят руки.

Она инстинктивно попыталась вырвать у него свои ладони, но Хэл лишь теснее зажал их.

— Не дергайся. Потерпи немного.

Джози уткнулась лицом в плечо Хэла и впилась зубами в его куртку — ей было очень больно от того, что кровь заполняла капилляр за капилляром, клеточку за клеточкой.

Как только Джози смогла шевелить пальцами, Хэл позволил ей отнять от него руки, чтобы дальше она уже самостоятельно согревала их.

В котелке закипела вторая порция воды. Хэл снова развел какао, на этот раз добавив в жидкость пакетик мюсли. Половину варева он выпил сам, остальное с ложечки скормил Джози.

— Теперь то же самое нужно проделать с твоими ногами.

Она промолчала. Хэл и подумать боялся, в каком состоянии ее ступни. То, что нашлось убежище, значительно увеличило их шансы на выживание, но, если Джози не сможет идти, она все равно погибнет.

Бормоча молитвы, он начал снимать с нее ботинки…

* * *

Джози приподнялась на локте, чтобы выпить еще одну кружку горячей жидкости, которую протянул ей Хэл. Она не узнавала свои раздутые, обезображенные пальцы. Быстро опустошив кружку, она возвратила ее Хэлу.

— Сейчас приготовлю поесть, — сказал он.

Джози лишь кивнула в ответ. Говорить ей было трудно. Ноги горели после мучительной процедуры размораживания, но Хэл заверил ее, что утром она сможет идти. Глаза болели меньше: приступы пронзительной рези сменились ноющей пульсацией.

Джози поежилась. Тепла в снежном убежище хватало лишь на то, чтобы не окоченеть до смерти, но согреться она так и не согрелась.

— Не сдавайся, Джози, крепись, — повторял Хэл.

Хэл дал Джози отдохнуть. Она поела и попила, а сон, он надеялся, поможет ей восстановить необходимые для спуска силы. Если еще осталось, что восстанавливать.

Хэл взглянул на часы. Половина четвертого. Он нащупал рацию и вызвал лагерь.

— Тодд, ответь мне.

— Ну, как там у вас, Хэл?

— Я нашел укрытие возле Южной вершины. На рассвете продолжим спуск. Вышли нам навстречу шерпов с кислородом и питьем. Пусть постараются подняться как можно выше. Как понял?

— Понял тебя. Ты уверен, что Джози сможет идти?

— Я напичкал ее калориями, так что шанс у нее есть. Перед выходом вколю ей дексаметазон.

— Прости за то, что я сказал в тот раз. Я погорячился. И все же, если случится так, что Джози будет не в состоянии двигаться… — Тодд подыскивал слова.

— Ладно, хватит. Мне все ясно. Я отключаюсь.

Хэл замер, не понимая, что изменилось вокруг. Потом сообразил: он больше не слышит воя ветра. Значит, ураган стих.

* * *

Нима подтянул ремни рюкзака и в ожидании Лхакпы смотрел на ночное небо. Тодд стоял рядом и, пытаясь согреться, переминался с ноги на ногу.

— Который час? — спросил его Нима.

— Половина пятого.

— Ураган кончился. Зато снег теперь рыхлый. Не разбежишься. Рацию дашь?

— Эта — последняя, в которой еще не сел аккумулятор.

Нима заглянул в палатку, где собирался в дорогу Лхакпа:

— Поживей. Уже почти рассвело.

— Не могу я быстрее, — вспылил старший шерп.

Нима постарался сдержать гнев. Он знал, что Лхакпа сильно намучился за последние два дня, но своим упрямством тот уже начинал его раздражать.

— Дай помогу. — Нима сел на корточки у ног Лхакпы и зашнуровал ему ботинки. Наконец Лхакпа был готов.

— До какой высоты нам идти? — спросил он у Тодда, выйдя из палатки.

— Не знаю. Если Хэлу удастся поставить Джози на ноги, они выйдут вам навстречу. Если нет, придется подняться на Южную вершину. Их жизни зависят от вас.

— А сам почему не идешь? — Лхакпа ткнул Тодда кулаком в грудь.

— Я должен оставаться здесь, — отвечал Тодд. — Если я покину лагерь, некому будет поддерживать связь. И тогда никто не будет знать, кто из нас жив, а кто нет. Так вы идете? — Он обращался к Ниме, поскольку не был уверен, что Лхакпа в последний момент не заупрямится.

— Идем. — Юноша подтолкнул своего напарника и первым зашагал от палатки, молча взывая к богам.

* * *

— Джози, уже рассвело. Пора идти.

Джози резко очнулась. Она все еще находилась на проклятой горе. Зрение немного восстановилось. Через отверстие в пещеру проникал свет, и она различала вокруг неясные очертания предметов. Возле нее на корточках сидел Хэл.

— Начинаем спуск, — сказал он и, выкинув наружу рюкзак Джози, высунулся из углубления. — Хочешь знать, что я вижу?

— Хочу. — Джози заставила себя сесть.

— Ясный день. Небо достаточно чистое. Веревочные перила не потеряем. Через пару часов встретим шерпов.

— Я плохо вижу.

— Не беда. Я буду контролировать каждый твой шаг. — Хэл вытащил шприц. — А теперь замри. Вколю тебе дексаметазон.

Он сделал ей укол в бедро прямо через одежду. Джози мгновенно взбодрилась.

— Я прямо чувствую, как наливаюсь силой, — сказала она, ощущая гудение крови, разгоняемой препаратом.

— Это ненадолго, — предупредил Хэл. — Так что идти надо быстро.

— Мне кажется, пальцы сейчас взорвутся.

— Дай посмотрю.

Джози протянула ему руки, и он стянул с них перчатки. Волдыри увеличились, кожа на кончиках пальцев еще больше почернела. Хэл не стал расстраивать спутницу, понимая, что печальные известия не прибавят ей бодрости духа.

— Ухудшений нет. Заживут.

— Мне их ампутируют, да?

— Нет, если ты готова бороться. Считай, что нам крупно повезло. Могло быть гораздо хуже. Ночь мы провели в укрытии, хорошо поели, попили…

Хэл глянул на часы. Шесть семнадцать. Он упаковал свой рюкзак и принялся одевать Джози. Сделать это было не просто. За ночь ступни распухли, так что ему пришлось силой впихивать их в ботинки. Шнурки смерзлись в путаный комок. Хэл долго возился с ними, а потом целых пять минут согревал дыханием свои окоченевшие пальцы, чтобы завязать собственные ботинки.

— Ладно. Я выбираюсь первым, ты лезешь за мной.

Хэл повернулся к выходу — и оцепенел. В проеме вырисовывалось чье-то лицо. Хэл отшатнулся, тяжело дыша от испуга.

— Что там? — в замешательстве спросила Джози.

— Все нормально. Спокойно. Сейчас разберусь.

Лицо, смотревшее на Хэла, было безобразно обморожено. Между огромными волдырями блестели глаза-щелочки с налитыми кровью белками и тусклыми зрачками. Нос и щеки раздулись, кожа черна как уголь. Губы синие, борода заляпана сочащейся изо рта кровью.