— Ты теперь маг? Настоящий маг, Нэль?

— Я и прежде был магом, — улыбался он.

— Но где ты пропадал? Почему не приходил так долго?

— Ох, Стрекоза… столько всего свалилось…

И впрямь, вместе с положением храмового мага на него свалилось множество новых обязанностей. Занятия с младшими учениками, дежурство в библиотеке и лаборатории, работы в библиотечном архиве и прочее, прочее. Кроме того, ему пришлось принимать целые делегации из храма Перайны. Тамошние братья, с которыми он работал и ранее, приходили поздравить его и заодно обсудить свои, лекарские дела.

— Работы будет очень много, — вроде бы вздохнул Лионель, но в глазах его светилось явное удовольствие. — Да, еще мне позволили наконец пользоваться лабораторией, когда необходимо. Наконец-то закончатся эти глупые препирательства.

— Ты нас только не забывай, — жалобно попросила Лионетта.

— Как я могу забыть вас, сестренка?

— А мне можно будет приходить, как раньше?

— Дочка! — укоризненно шепнула госпожа Аманда.

— А что такого?..

— Конечно, можно, — улыбнулся Лионель. — Я всегда тебе рад.

— Наверное, она тебе очень мешает, — с извиняющимся видом повернулась к нему госпожа Аманда.

— Нет, что вы, напротив. Лионетта мне очень помогает.

— Ох уж, помогает…

— Я, пожалуй, пойду, — громко сказал Ивон, поднимаясь. — Уже поздно.

Лионетта даже головы к нему не повернула. Смотрела неотрывно на Лионеля. А тот сидел, подавшись к огню и задумавшись о чем-то. Острые локти упер в колени, а подбородок утвердил на сцепленных в замок руках. И думал явно не о Лионетте. Глупый мальчишка! Ивон так и скрипнул зубами. И почему некоторые люди в упор не видят собственного счастья? И мало того, мешают счастью других. Лучше бы он не приходил. Ведь не стала бы Лионетта горевать о нем вечно…

Глава 4

Ивон входил в храм не без внутреннего волнения. С Гесиндой до этого дня он не имел никаких дел, за помощью и с молитвами обращался к другим богам. Тайные знания Богини Мудрой его не интересовали. Он и сегодня не пришел бы, если бы не решился, наконец, объясниться с Лионелем. И не в доме мастера Риатта, где к магу тут же приклеилась бы Лионетта. А там, где им никто не помешал бы. В святилище Богини Мудрой.

С объяснением Ивон и так тянул слишком долго. Три года прошло со дня посвящения. Каждому жителю Аркары знакомо было имя Лионеля — не безвестного послушника при храме Гесинды, но самого сильного из молодых медейских магов и способного врачевателя. У него была обширная лекарская практика в городе, и братья из храма Перайны приходили к нему за советами.

Высоко вознесся — больнее падать будет, — повторял про себя Ивон известную присказку. Но мысль эта не утешала. Падать Лионель не собирался. Напротив, возносился все выше. И кто знает, каких высот он мог достичь? Место гильдмастера — далеко не предел его возможностей — так о нем говорили.

В доме мастера Риатта он почти не показывался. Занимался делами гильдии и магическими изысканиями. И Лионетта целыми днями пропадала в храме, ходила за своим другом тенью. Если кто-то и пытался пустить сплетню на их счет, Лионель быстро позатыкал всем рты. Во всяком случае, до Ивона не доходило никаких непристойных слухов. В храме на Лионетту смотрели уже как на свою.

Мастер Риатт если и говорил о Лионеле, то не иначе как сквозь зубы. Если же тот вдруг заходил, смотрел мрачно и удалялся в мастерскую — чтобы не горячить сердце. Госпожа Аманда и то стала с ним как будто холоднее. Но Лионелю и дела не было. Он как будто и не замечал ничего.

…У порога Ивон встретился взглядом с Гесиндой и запнулся. Строгое лицо без намека на улыбку, тонкие черты, пронзительные желтые глаза… Богиня смотрела на пришельца пристально и беспощадно, словно спрашивала: зачем явился? Чего тебе надо в моем доме? Ивон трудно сглотнул и обругал себя. Болван! Это же только фреска. Тонкий слой краски на штукатурке. Нет ничего в этих нарисованных глазах.

Он перевел дыхание и обвел взглядом алтарную залу. В этот час храм пустовал, только у стены какой-то храмовник вполголоса беседовал со сгорбленным стариком в бедной одежде. Ивон деликатно остановился поодаль, терпеливо ожидая, пока храмовник (судя по синему одеянию и змеиным браслетам — маг) освободится. У него Ивон хотел спросить, как найти Лионеля.

Старик вдруг схватил собеседника за руку и подобострастно припал к ней, желая поцеловать. Маг резко отпрянул назад.

— Прекратите! — сказал он, возвысив голос. Ивон вздрогнул и присмотрелся к храмовнику. Невысокий, по-мальчишески тонкий — это видно даже под свободной одеждой. Голова непокрыта, темные волосы гладко зачесаны и завязаны в хвост на затылке. Бледное лицо, мелкие и неправильные черты, да к тому же один глаз прищурен сильнее другого.

— Лионель… — тихо выдохнул Ивон, но маг неожиданно его услышал. Повернулся к нему, кивнул приветственно. Вновь склонился к старику, сказал несколько слов и, кажется, вложил что-то ему в руку. Потом резко повернулся и, не слушая благодарностей, быстро направился к Ивону. Его шаги сопровождало только легкое шуршание шелковой мантии.

— Ивон! Ты — здесь? Что-то случилось?..

Двадцатилетний Лионель выглядел младше своих лет. Ивон подумал, что со дня посвящения он ничуть не изменился. Безбородый мальчишка, тощий, как комар. И он — самый сильный в Аркаре маг? Только вот глаза у него… ух и глаза!

— Поговорить надо… — выдавил Ивон, вперив взгляд в носы своих башмаков. — Наедине… можно это?

— Можно. Пойдем.

Без лишних слов Лионель легко повернулся и заскользил к неприметной боковой двери. Край его мантии мел по полу, и казалось, что он летит и вовсе не касается земли ногами.

За дверью оказалась крытая галерея. Слева в стене темнели прямоугольники дверей. Ивон оглянулся, слегка удивленный. В эту галерею можно было попасть и с улицы, но он никогда не думал, что в нее выходят двери личных покоев.

Ивон ожидал увидеть светлую просторную комнату со множеством книжных шкафов, но вместо этого попал в сумрачную келейку. Всего обстановки в ней было: деревянный топчан, пюпитр для книг, табурет, холодная жаровня в углу и огарок свечи в стенной нише. Забранное частой решеткой окошко смотрело в галерею, но света сквозь него проходило всего ничего. Ивон в растерянности остановился на пороге. Это и есть жилище известного мага? Да каморка любого ремесленника богаче и уютнее этой кладовки.

— Садись, — пригласил Лионель, но сам остался стоять. Ивон тоже не торопился сесть. Возвышался над юным магом, сумрачно на него глядя.

— Что ж, мы одни… нас никто не слышит.

— Я… — Ивон часто задышал. — Я пришел поговорить о Лионетте… о Стрекозе.

Лионель молча ждал.

— Я… люблю ее.

Лионель опустил ресницы.

— Знаю.

На скулах Ивона проступили красные пятна.

— И хочу жениться на ней.

— И это знаю. Я был бы счастлив за свадебным столом поднять кубок за ваше с Лионеттой счастье, — негромко откликнулся Лионель.

И тогда Ивона прорвало.

— Так оставь ее! — крикнул он, так что маг вздрогнул и отшатнулся. — Оставь ее, колдун! Отпусти! Не мешай нам — добром прошу!

— Ивон! Что ты говоришь? Опомнись!

— Скажешь, что на ней нет твоего заклятья? Что ты не приворожил ее к себе чарами или зельем?

— Нет!

— Я тебе не верю! — Ивон весь дрожал, ноздри его дико раздувались. — Не верю тебе, колдун. Почему Стрекоза рвется к тебе? Почему не слушает ни отца, ни мать? Почему целыми днями пропадает в храме?

— Спроси о том у Стрекозы, — медленно проговорил Лионель. — Клянусь, я не удерживаю ее ни чарами, ни приворотом. Моей власти над ней нет.

— Есть! Даже если ты сам о том не ведаешь — есть!

— Ты ошибаешься, Ивон.

— Ошибаюсь? Нет. Неужели ты так глуп и так слеп, что не видишь очевидного? Ты, великий маг?

Лионель пропустил мимо ушей "великого мага". И бровью не повел.

— Чего ты от меня хочешь, Ивон? Повторяю, я искренне радовался бы вашему с Лионеттой союзу. Но чем я могу помочь? Не о привороте же ты пришел просить.