— Мы слишком полагаемся на свой разум, — говорил Лючио. — А он, бывает, играет с нами такие шутки, что мы расхлебываем их последствия до конца жизни. Разум лукав, он великий притворщик, сердце же с нами всегда честно. Вспомни, Илэр, было бы когда-нибудь такое, чтобы твое сердце обмануло тебя?..

Мне оставалось только молчать. Я знал, что если вступлю с Лючио в беседу, то он скоро погубит меня, полностью мною завладев.

Вечером третьего дня Лючио снова навестил меня. Выглядел он слегка озабоченным и, пожалуй, даже нервным. Хотя, возможно, это мне только показалось. Я с утра пребывал в апатии, лежал на кровати и полуспал-полубредил, потихоньку впадая в то странное состояние, когда сложно становится различить грезу и реальность. Приход Лючио меня из этого состояния вырвал, но вставать я не собирался.

— Кристо все нет, — сообщил Лючио небрежно, но в этой небрежности звучала тревога. — То ли ему плевать на тебя, то ли он потерял нюх. В противном случае, он уже должен был добраться сюда. Впрочем, — продолжал он, — может быть, Кристо вынашивает какой-нибудь хитроумный план. Ну что, посмотрим, кто кого перехитрит… Ты не боишься, Илэр?

— Чего? — спросил я безразлично.

— Того, что он оставил тебя, — глаза Лючио блеснули. — Он старый носферату, и все эти благородные замашки, игры в человека не могут вытравить из него полностью его сущность. Он избрал короткую жизнь ради того, чтобы не отбирать жизни у других, ну так с чего бы ему рисковать этой и так слишком короткой жизнью?.. а если он сунется сюда, он будет рисковать, и он это знает. В прошлый раз мы встретились один на один, и Кристо взял верх надо мною, но здесь — здесь ему такого шанса не представится.

— Это подло — наваливаться всей кучей на одного, — прошептал я.

— Нас слишком мало, чтобы мы могли быть честными и благородными. Мы просто будем уничтожены, — Лючио замолк, обратив взгляд за окно. Его изящный профиль был повернут ко мне, и снова я подумал, что никогда в жизни не видел никого красивее. Что же такое есть это существо? И насколько оно старо?.. — К слову, Илэр, ты что-нибудь знаешь о том, как творятся новые вампиры? Кристиан рассказывал об этом?

— Он сказал только, что существует особый ритуал, на проведение которого требуется разрешение главы клана, — ответил я, удивляясь себе: я вовсе не намеревался вступать с Лючио в диалог.

— Верно, ритуал. Который проводится слишком редко. Реже, чем хотелось бы. Чтобы отыскать среди нас сотворенного, придется потратить немало времени. И большая часть из них слишком недолговечна. Это неприятно… И дело не в сложности ритуала, и не в том, что мы запрещаем их проведение по каким-то своим причинам. Видишь ли, большое значение тут имеет кровь.

— Чья кровь? — вздрогнул я.

— Кровь того, над кем проводится ритуал, конечно. У вас, у людей, кровь слишком слаба. И большинство из вас просто не переживают превращение, что очень меня… печалит. Суди сам, Илэр: за всю мою жизнь (а она была достаточно долгой, уверяю тебя) мне удалось сотворить лишь двоих. Остальные погибли. Твоему любезному Кристо повезло и того меньше. Насколько я знаю, у него только один «крестник»… был, — Лючио бросил на меня быстрый пронизывающий взгляд и добавил: — То есть — была. Она уже мертва.

— Зачем вы рассказываете мне про все это: про кровь, ритуалы и сотворение? Я и без того знаю достаточно, чтобы рассказать о вас людям.

Лючио улыбнулся.

— Но ведь до сих пор ты не рассказал о нас никому. Будешь молчать и дальше.

— Вы действительно так в этом уверены? Или говорите так, потому что собираетесь… убить меня… потом, когда получите все, что вам надо?

Лючио отошел от окна и склонился надо мной, пристально вглядываясь в мое лицо, словно хотел отыскать что-то в его чертах. Мне стало не по себе. Это длилось долго, так долго, что после я обнаружил, что у меня затекли руки и ноги. Все это время я не мог пошевелиться.

— Ты слишком похож на своего отца, — наконец, произнес Лючио, распрямляясь, развернулся и ушел.

Всю следующую ночь я лежал без сна и размышлял о словах Лючио про кровь и ритуал. К чему он завел этот разговор? Ясно же, что он преследовал какую-то цель. Уж не намекал ли он на то, что намерен попытаться провести ритуал надо мной? Ох, еще только этого не хватало. Если дойдет до превращения меня в вампира, так лучше бы моей крови оказаться слишком «слабой». Уверен, я предпочту умереть, чем стать таким, как Лючио. Впрочем, это я, пожалуй, льщу себе. Таким как Лючио я бы не стал, это точно. По его словам выходило, что «сотворенные» вампиры выходят более слабые, чем те, кто были рождены вампирами от других вампиров. Мне придется постоянно пить кровь, чтобы не умереть, прятаться от солнечного света… и что еще? Нет уж, решил я. Не позволю сделать с собой такое. Ни за что…

Наутро Лючио вновь почтил меня своим визитом. Я начал подумывать, что такая важная личность, как он, глава клана, уделяет слишком много внимания такой ничтожной личности, как я. Неужто он был во мне лично заинтересован?

С Лючио пришел тот, кого я со дня приезда в этот дом про себя называл «водителем». Этот тип все еще пугал меня до дрожи; каждый раз при виде его я вспоминал тот снежный день на кладбище. Сейчас он нес в руках небольшую чашу из какого-то металла и… нож. При виде этих предметов меня подбросило на кровати. Я отскочил к окну. Черт возьми! Если бы не эта проклятая решетка!..

— Оставьте меня в покое! — крикнул я, не зная, что делать. В комнате не было решительно ничего, что я мог бы использовать для своей защиты. Впрочем… рядом со мной стоял старый стул. Я схватил его за ножки и поднял.

— Подержи его, Эрик, — приказал Лючио и обратился ко мне: — Не бойся, Илэр, я не сделаю тебе ничего плохого.

Так я ему и поверил! Когда Эрик положил на стол чашу и нож и подошел ко мне, я набросился на него с яростью отчаяния. Я видел, что он выше и сильнее меня, и от моего сопротивления не будет толку, даже и стул не поможет. Но я не мог просто стоять и ждать, пока он сграбастает меня.

Стул был вырван из моих рук, я даже не успел как следует замахнуться. Справился со мной Эрик быстро, хотя я и умудрился несколько раз его треснуть. Сам я получил чувствительнейшую плюху в ухо, перед глазами у меня все поплыло. Эрик обхватил меня сзади своими ручищами, лишая малейшей возможности двинуться. Для пущей верности, он приподнял меня от пола и так, на весу, и держал. Мне казалось, что тело сдавливают стальные кольца, которые, если сожмутся еще хоть чуть-чуть, непременно расплющат ребра (которые, между прочим, все еще сильно болели после посещения вместе с Кристианом моего дома). Кроме того, что-то больно впивалось мне в бок. Мне оставалось только висеть, ловить ртом воздух, чувствуя, как раздувается пострадавшее ухо, и наблюдать за тем, как Лючио, взяв со стола нож и чашу, неспешно подходит ко мне.

— Глупый мальчишка, — сказал он. — Я же сказал, что не сделаю тебе ничего плохого. Ты не веришь моему слову? Разве я хоть в чем-то обманул тебя?

В этот миг я ненавидел его невероятно. Отпусти меня Эрик, и я тут же, невзирая на боль, накинулся бы на Лючио с намерением дотянуться до его глаз и выдавить или выцарапать их. Как видно, он прочитал намерения у меня на лице; они вызвали у него усмешку.

— Глупый мальчишка, — повторил он и взял меня за руку. Несколько мгновений он просто смотрел на нее, а потом полоснул по запястью кинжалом.

Наверное, это должно было быть больно. Я же ничего не почувствовал, поскольку мне было слишком больно и без того.

Сначала я ожидал, что теперь Лючио станет пить кровь, вытекающую из раны. Глупо, конечно. Стоило ему резать меня ножом, при его-то клыках?.. Он, разумеется, ничего такого делать не стал. Он просто повернул мою руку раной к низу, и подставил под стекающую каплями кровь чашу.

Плохо дело! Я много читал про важное значение крови в различных ритуалах и обрядах. Для вампиров же она должна иметь совершенно особенное значение! Уж не намерен ли Лючио провести ритуал превращения без моего участия, располагая моей кровью? Эта мысль неожиданно придала мне сил, и я забился в обхватившем меня стальном кольце рук.