— И вы точно не знаете, что могли искать в доме убийцы?

— Даже не представляю.

— Мы бы хотели точно установить, пропало ли что-нибудь: ценные вещи, кредитки, может быть. Но для этого нужна ваша помощь. В ближайшие же дни проверьте, пожалуйста, все ли на месте в доме. Если надо, мы выделим сопровождающих.

— Н-не надо сопровождающих, — после короткой заминки возразил я. Очень не хотелось, чтобы за мной таскались, наступая на пятки и дыша в затылок, незнакомые личности в форме. — Я и один посмотрю.

— Я бы на вашем месте поостерегся, Илэр, — заметил полицейский. — Ведь вы говорили, что хотели убить и вас. Стреляли вслед, не так ли? Поэтому подумайте, прежде чем отказываться от сопровождения. И кстати, вот еще что. Вы несовершеннолетний, кто-то должен оформить над вами опеку. У вас есть родственники?

— Вопрос опекунства, — вмешался Кристиан, — не в компетенции вашей организации, офицер. Впрочем, можете разговаривать со мной как с опекуном этого юноши.

— С официальным опекуном? — зачем-то уточнил Райс.

— С официальным, — Кристиан и глазом не моргнул. — Я за ним присмотрю, не беспокойтесь, офицер.

— Хм. Ну, хорошо. Тогда еще вопрос, Илэр, к вам. Вы хорошо знаете коллег вашего отца?

Я пожал плечами. Утверждать, что знаю всех, с кем отец пересекался в университете, я бы не взялся. Думаю, круг его общения не замыкался в пределах одной лишь кафедры. Я знал лишь тех, кто бывал у нас дома, и о ком упоминал отец. И все эти люди были с кафедры, где работал он сам. Так я и объяснил.

— То есть, всех его знакомых вы не знаете?

— Конечно, нет.

— А студентов?

— Н-нет.

Преподавательской работой отец почти не занимался, и количество читаемых им лекций исчислялось единицами. Какие-то студенты у него, конечно, имелись, но с ними я никогда не общался. Хотя было дело, кое-кто иногда заходил к нам домой с какими-то вопросами к отцу. Все мои разговоры с ними сводились к: "Привет. Господин Френе дома?" — «Дома» (или: «Нет», или: "Он занят") — "Могу я его видеть?" — "Да, заходите". Вот и все.

— Понятно, — сказал офицер. — А знаете ли вы среди известных вам людей каких-нибудь недоброжелателей? Кого-нибудь, кто завидовал бы вашему отцу? Ненавидел его?

— Вы думаете, кто-то из знакомых нанял убийц? — спросил я, а сам подумал: что ж, полицейский недалек от истины, если принимать во внимания рассказ Кристиана. Убийц подослали действительно знакомые отца. Только вот были они отнюдь не с кафедры…

Мне подумалось, что мы с офицером Райсом идем в никуда. Все, что я мог сообщить без опасения показаться сумасшедшим, никак не могло помочь ему в расследовании. Ну, а то, что могло пригодиться, я никак не мог рассказать. Пора было бы и закончить беседу, но вместо этого я добавил:

— Знаете, мне как-то сложно представить себе преподавателя университета, который нанял бы киллеров для убийства своего коллеги. Да не одного, а целую толпу…

— Ну, почему же обязательно преподаватель. Ваш отец, надо думать, общался с кем-то и вне стен своего кабинета?

— Может, и общался. Он был очень замкнутым человеком и редко бывал где-то, кроме как дома и в университете.

И снова у меня в голове пронеслось: черта с два! Отец и впрямь редко выходил из дома, но он, получается, находил время, чтобы общаться с вампирами. Ох, бедная моя голова! Как выдержишь ты такое? Я уже снова ощущал легкое головокружение; хотя, возможно, это было лишь следствие выпитого на пустой желудок вина.

— Что ж, — сказал офицер. — На сегодня я оставлю вас в покое, Илэр. Оставляю свою визитку: звоните, если что-то еще вспомните и захотите рассказать. Или если надумаете вернуться в дом и посмотреть, все ли на месте. Ах да, — он повернулся к Кристиану. — Около вашего дома будут дежурить наши люди, вести наблюдение. Мало ли что, вы ведь понимаете? Мальчика пытались убить.

— Разумеется, понимаю, — отозвался Кристиан. — Кроме того, Илэру понадобится охрана и на пути в школу.

— Это мы тоже организуем.

Не веря своим ушам, я переводил взгляд с офицера на Кристиана и обратно. Черт возьми, это что же, они хотят приставить ко мне персональных телохранителей? Еще не хватало! К тому же, слуха моего коснулось слово «школа». Туда я вообще не собирался показываться в ближайшие дни. О какой учебе может идти речь? Мне, впрочем, хватило ума не высказываться при офицере. Я проглотил норовившее облачиться в слова возмущение и только выразительно — как я надеялся, — посмотрел на Кристиана. Тот ответил мне не менее выразительным взглядом, который я истолковал как: "Поговорим потом". Разумеется, потом…

Райс передал мне свою визитку, которую я сунул в задний карман джинсов, и очень вежливо и очень официально распрощался. Кристиан вышел проводить его. Я остался сидеть, в руке у меня был полупустой стакан вина, который я почему-то никак не мог решиться поставить на стол. В голове было пусто, в груди больно. Мне хотелось избавиться от этой боли, и задумался, не может ли в этом помочь вино. Еще ни разу в жизни я не напивался, и не знал, что такое быть пьяным. Разве что понаслышке. Впрочем, напиться в доме Кристиана — идея не из лучших. Кристиан не поймет, да и мне потом будет стыдно. Лучше уж боль, чем стыд… Я осторожно поставил стакан на стол, и тут вернулся Кристиан.

Он посмотрел на меня, потом на стоящий рядом стакан. Губы его дрогнули, но он промолчал. Забрал стакан и унес его к бару. Я, откинув голову на спинку кресла, наблюдал за ним.

— Ты решил не говорить полиции про вампиров? — спросил он тихо, отвернувшись.

Я удивился такому вопросу.

— Кто бы мне поверил?

— Ты мог попытаться.

— Чтобы оказаться в психушке? Ты что, Крис?..

— Извини. Я очень устал. Ты, наверное, тоже.

— Что есть, то есть… Между прочим, Крис, зачем ты навязал мне охрану? Только полиции, дышащей в затылок, мне не хватало!

— А как насчет дышащих в затылок вампиров, а, Илэр? — неожиданно вкрадчиво поинтересовался Кристиан. — Так тебе больше понравилось бы? Выбор у тебя невелик: либо сидеть дома, либо гулять с охраной. Если выйдешь один, велики шансы, что тебя перехватят на улице уже через четверть часа. Тебя уже видели сегодня. И знают, где нужно ждать твоего появления. А я, как ты понимаешь, не могу быть всегда рядом.

Я, конечно, понимал. Но радости от этого не испытывал.

— Пусть так. Но я не хочу идти в школу.

— Когда-нибудь все равно придется. Ты же не хочешь просидеть всю жизнь в четырех стенах?

— Я не хочу всю жизнь ходить под охраной! — не выдержал я.

— Так долго и не придется. Рано или поздно, ситуация переменится. Вопрос только — как.

Да, это был всем вопросам вопрос. Ситуация должна была разрешиться либо в мою пользу (только вот как?)… либо НЕ в мою. Между прочим, Кристиан мог бы и обнадежить меня, сказать что-нибудь вроде: "Не хандри, все будет в порядке".

— Дай мне, пожалуйста, еще вина, Крис.

— Не дам. Не хватало еще, чтобы мне предъявили обвинение в спаивании несовершеннолетних мальчишек. Лучше съешь что-нибудь.

— Не хочу.

Кристиан только развел руками. А сам тем временем безмятежно потягивал очередную порцию вина. Ему, значит, можно. А я, значит, несовершеннолетний…

— Ты пойми, — проговорил он, поднеся стакан к губам и глядя прямо мне в глаза. — Вина мне не жалко. Да только не лучший это помощник в тяжелых ситуациях. Сейчас тебе, конечно, станет полегче, а потом-то что? Еще стакан? И еще? Нет уж, ты должен справиться сам.

— А ты?

— Что я?

— Разве не пытаешься залить вином свою… боль?

— Эх, Илэр, — Кристиан засмеялся, но совсем невесело. — Я уже давно не в том возрасте, чтобы пытаться «залить» что-то вином… Хотя, чего там скрывать, соблазн бывает. Вот как сейчас. Но, — он отставил стакан, так и не отпив, — это, действительно, ничего не решает. Никогда. Уверен, Адриен сказал бы то же самое.

Скорее всего, он был прав. Просто у нас с отцом не возникало подобных ситуаций, когда разговор об алкоголе пришелся бы кстати. Отец вообще не пил ничего крепче пива.