— Лиса, а когда мы можем вернуться обратно домой?

Ведьма накрывала на стол. В чугунке дымилась рассыпчатая картошка, вкусно пахло жаренным на углях мясом только что пойманного кролика, толстые ломти поджаристого свежего хлеба щедро были разложены на большой тарелке. Из большого кувшина ведьма наливала в кружки желтоватое, жирное молоко и у Князя потекли слюнки. Он только сейчас вспомнил, что не ел со вчерашнего утра.

— Скажи-ка, Лиса, а где ты берёшь продукты? — Спросила Княгиня. — Только не говори, что у тебя здесь есть корова — не поверю. Где бы ты её пасла на болотах-то.

Лиса нисколько не смущаясь, призналась:

— Ворую, а что? Ночью бегаю в селение и беру всё, что мне надо. Вы считаете, что я поступаю дурно?

Галимат, от нечего делать, рисовал в воздухе мечом какие-то знаки и не спешил обвинять приютившую их женщину. Он и сам частенько брал то, что ему не принадлежит и искренне считал, что это не воровство. Если ты сумел отобрать у кого-то что-то, то это значит лишь то, что ты этого заслуживаешь больше. Вопросы этики и угрызения совести каким-то причудливым образом трансформировались в голове Князя именно в такую форму, которая была ему удобна. В данный момент его вполне устраивало то, что ведьма позаботилась о еде, а как она эту еду добыла — не его ума дело. Каждый выживает, как может.

Максим резко встал с кровати и, пошатнувшись, вынужден был вновь сесть. Голова кружилась.

— Не спеши так, — не глядя в его сторону, сказала Лиса, — осторожнее надо быть, ты ещё слишком слаб.

То, что он ещё слаб, Макс понял и без её объяснений. Ноги и руки дрожали, мышцы болели, словно после напряжённой тренировки, во рту было сухо и противно, как после перепоя. Галимат заметил это и поморщился:

— Дохляк ты, лекарь. Подумаешь, какая-то гидра болотная! Однажды одна такая тварь умудрилась, уж не знаю как, уползти довольно далеко от болот и я на неё наткнулся. Гадина эта здорово меня искусала, помнишь, Лита, — обратился он к жене, — и ничего, через пару дней я был, как огурчик!

Конечно же Князь сильно преувеличивал. Укусившая его гидра, была сильно истощена и ослаблена, почти умирала, так что нельзя было сравнивать эти два случая. Макса укусило здоровое, сильное животное. Но спорить с Галиматом никто не стал и поэтому тот решил проявить великодушие, протянул лекарю тарелку с картошкой, большой кусок хорошо прожаренного, душистого мяса.

— Ешь, тебе надо набирать силу. Я не собираюсь здесь торчать вечно.

Внезапно он вспомнил что-то и тень легла на его мясистое лицо, а рука с куском хлеба застыла в воздухе.

— Эй, лекарь, а ты сможешь управлять этой своей штукой или она до сих пор тебе не подчиняется?

— Не знаю, — честно признался Макс, запихивая себе в рот, ещё дымящийся, хлеб.

— А кто знает? Я? — Заорал Князь, теряя терпение. — Чья это штуковина? Кто должен ею управлять?!

Максу было всё равно, что там думает Князь, его волновало другое — почему капсула вышла из подчинения? На помощь ему пришла Лиса.

— Галимат, ты здесь не ори, — строго сказала она. — Дом этот не подчиняется, потому что так захотел Тёмный Господин и он сказал, что отпустит вас всех.

Голосом полным яда Светлейший поинтересовался:

— И как это он тебе сказал, если ты его ни разу не видела, а, ведьма?

Лису забавляло неверие Галимата. Казалось, что он сам старательно и настойчиво запрещает себе верить в Тёмного Господина. Князь боялся, что это непонятное существо может и в самом деле оказаться реальным и тогда ко всем его проблемам добавится ещё одна — полновластный хозяин болот.

— Ах, Галимат, насколько же ты бываешь смешным и нелепым, — сказала она, вызывая у Князя острое желание подвесить её за рёбра на острые крюки в его подвале и пытать долго и старательно. — Я сказала, что его никто не видел, но слышали его многие. Голос его звучит в голове тихим шелестом.

Князь грязно выругался и грозно приказал:

— Вот пусть прошелестит мне что-нибудь на ухо!

Со стороны казалось, что ничего не изменилось, но внезапно лицо Светлейшего вытянулось, в глазах заплескался страх, такой же мутный и тёмный, как сами эти болота, он явно к чему-то прислушивался, но никто не мог понять, что такое пытается расслышать суровый хозяин этих земель.

— Я его слышу, — произнёс Светлейший испуганным шепотом, — он говорит со мной! Он сказал, что в замке случилась какая-то беда и он отпускает нас. Но мне необходимо срочно набрать этой клятой воды!

Макс увидел, как побледнело красивое лицо Княгини. Он понял, что женщине сейчас глубоко плевать и на Тёмного Господина, и на живую воду, и на своего мужа, потому что там, в замке осталась её единственная дочь.

— Всё, — вскочила она резко, — немедленно домой!

Князь вёл себя более осмотрительно. Он и сам спешил поскорее покинуть эти проклятые места и выяснить, наконец, что же произошло в замке и, если возникнет необходимость, то и наказать виновных, но сначала ему необходимо было набрать воды! Воды! Ведь именно за этим он отправился на болота. Видя, что муж колеблется, Лита закричала на него изо всех сил, рискуя сорвать голос:

— Старый, упрямый осёл, там же наша дочь! Обойдёшься без воды на этот раз!

— Не обойдусь, — заупрямился Князь.

— Ты соображаешь, что ты говоришь?!

— Не ори, Лита, — тихо произнёс Светлейший, — я тебя и так очень хорошо слышу. Но, если я не принесу воды, то, возможно, случится ещё большая беда!

Макс, который понимал о чём идёт речь, был на стороне Князя. Он встал с кровати, поставил тарелку на стол и сказал:

— Не спорьте, одно другому не мешает. Лиса, так вас, кажется, зовут, вы проводите нас к источнику?

Ведьма кивнула.

Лес показался не таким страшным, как болота, во всяком случае, здесь нельзя было утонуть в трясине, да и страшные существа как-то на глаза не попадались. Макс подозревал, что всё дело в этой желтоглазой женщине, которая, казалось, чувствовала себя здесь полновластной хозяйкой. Походка её была легка и уверена, спина прямая, а деревья, вот ведь чудо, сами убирали свои ветки, освобождая ей путь.

— Слава Богу, — пробормотал Светлейший, — хоть этих тут нет.

Лиса в ответ хмыкнула:

— Кто тебе это сказал, Князь? Большинство деревьев, мимо которых мы сейчас идём, это всё бывшие люди.

Галимат непроизвольно прижался к колдунье, стараясь избежать прикосновения корявых веток к своему телу.

— Ну-ну, Князь, как можно при живой-то жене? — Весело пожурила Светлейшего Лиса.

Вскоре они остановились возле большого раскидистого дерева, корни которого торчали из-под земли, как большие, перепутанные между собой, змеи. Прямо из-под этого самого дерева бил родник, но вода в нём была странного серого цвета и казалась слишком густой — болота одно слово. Рыжая ведьма наклонилась над таинственным источником и, зачерпнув в горсть воды, поднесла её к лицу Макса. Вода, как ни странно, пахла пылью. Макс понимал, что такого просто не может быть и, тем не менее, этот запах он хорошо знал.

— Хочешь стать бессмертным, а, Макс? — Игриво спросила Лиса.

И сразу вспомнился жутковатый и несчастный Голт и все эти чудовищные создания, польстившиеся в своё время на силу и бессмертие, а теперь вынужденные жить в каких-то кошмарных телах. Внутри у лекаря всю сжалось, он оттолкнул руку Лисы, расплескав густую, как мёд, пахнущую пылью, воду. Ведьма злорадно расхохоталась.

— Вот и я не рискнула. — Она повернулась к Галимату, — А ты, Князь? Как насчёт бессмертия?

— Уволь меня от этого!

Всё происходящее казалось Максу розыгрышем, глупой чьей-то шуткой, в которую не хотелось верить, а не верить было невозможно.

На лес опустился густой молочный туман и, как-то уж очень быстро, скрыл всё вокруг. Когда зрение оказалось бессильным, слух мгновенно стал ловить в воздухе подозрительные звуки и холодная рука страха сжала сердце лекаря, потому что звуки эти не обещали ничего хорошего: хриплые стоны, повизгивания, тонкий, едва различимый плач. А потом внезапно раздался дикий, полный ужаса и отчаяния, крик женщины. Лиса насторожилась, лицо её как будто окаменело.