Ариэна подумала о своих военачальниках, многие из которых наивно полагали, будто Алима претендует всего лишь на место в Священной Триаде. Даже Кинир видел в этом возможность поправить положение, а заодно укрепить пошатнувшийся авторитет Ариэны. Разве народ не одобрит мудрость и благородство царицы, которая добровольно возложит часть своих полномочий на более одарённую колдунью? Кинир, как и многие другие, не понимал, что подвеска аранхины Алиму не устроит. Ни её, ни тех, кто за ней стоит. Алиме нужна не столько шестиконечная звезда аранхины, сколько восьмиконечная звезда Симерада. Царский венец. Разве Ариэна и Тамран не доказали, что Священная Триада ни к чему? Достаточно правящей четы. Во всяком случае если супруга царя может быть одновременно аранхиной и царицей-хозяйкой. Другое дело, что нынешняя царица со столь ответственней ролью не справилась. К тому же она полукровка. Не лучше ли возвести на престол настоящую диввинку, в чьих жилах течёт кровь самого знаменитого царя Аранхайи? Именно на это намекали авторы многочисленных листовок, которые в последнее время ходили по всей стране. Подтверждали это и книги, которыми была завалена одна из комнат Дома Заложников — сплошь старинные хроники времён правления династии Симерада и жизнеописания его потомков.
Но самое интересное оказалось в подвале, куда Ариэна спустилась на вторую ночь. Здесь можно было зажечь все лампы, не 6оясь, что свет увидят с улицы. Первым, что ей бросилось в глаза, были два портрета: её и Алимы — тот самый, что она сделала по её просьбе почти два года назад. Портрет Ариэны Алима могла найти только в её квартире — там оставалось много её работ. Забирая свои вещи, Ариэна заметила пропажу нескольких картин, но не придала этому особого значения. Картины могли стащить и те, кто проводил обыск, и даже соседи. В мансарду, где находилась мастерская Ариэны, можно было проникнуть через люк на крыше. Дело небезопасное, но почему бы не попробовать. Тем более что хозяйка исчезла в неизвестном направлении и непонятно, когда вернётся. Ариэна знала, что Хавел следил за её квартирой, но подслеповатому старику трудно заметить пропажу двух-трёх не6ольших полотен.
Ариэна редко рисовала себя. Это был единственный портрет, над которым она работала довольно основательно, сидя перед зеркалом. А закончила она его незадолго до Осеннего Маскарада. 3начит, портрет взяла Алима. И дед ей разрешил. Наверное, она сказала, что хочет видеть свою единственную подругу хотя бы на полотне, раз уж та исчезла и неизвестно, появится ли здесь снова. Тогда, около двух лет назад, это вполне могло прозвучать искренне. Или почти искренне. У Алимы тогда действительно больше не было друзей. 3ато сейчас появились… Ариэна почувствовала лёгкий укол совести. Если бы она почаще интересовалась судьбой Алимы, та бы не стала орудием в руках её врагов… Впрочем, кто знает? Так или иначе, а она спасла Алиму от смерти и всегда была к ней добра, а теперь эта девочка замышляла против неё зло… Нет, не просто замышляла. Она уже причиняла ей зло.
Ариэна поняла, зачем Алиме понадобились эти картины. Оба полотна оплетали нити Маттар. Каждая из них была одним концом прикреплена к портрету Ариэны, другим — к портрету Алимы. Ариэна не боялась, что нити на неё набросятся, поскольку они не были охотничьими. Или боевыми, как их ещё называли. Охотничьи нити жили недолго, а простые сохраняли жизненную силу три-четыре года. Эти нити 6ыли живые. Пощупав их, Ариэна сразу поняла, что они обработаны туманом. Из них сделали оружие ещё более грозное, чем боевые нити Маттар. Туманом обработали и оба портрета, а к изображению Ариэны ещё и приклеили тонкий слой паутины. Это была паутина Дамеи! Выходит, это Алима украла паутину, пока Ариэна «гостила» у Галиана. Полотно аранхи лежало в шкафу, среди белья. Вряд ли Хавел разрешил бы внучке рыться в вещах своей квартирантки. Скорее всего, девчонка стащила у деда ключи и побывала в квартире Ариэны, когда его не было дома. Ариэна не могла поверить, что Алима уже тогда, позапрошлой осенью, замышляла против неё что-то дурное. Наверняка, она стащила паутину просто из любопытства, приняв её за какую-то нео6ычную ткань. Она просто захотела ею поиграть. Потом ей объяснили, что это такое, и вовлекли в другую, грязную, игру…
«Хватит оправдывать эту мерзавку, — сказала себе Ариэна. — Её не насильно во всё это втянули. Она сама захотела… Да, Алима ещё очень юна, но она знает, что делает. Она уже не невинное дитя. Но откуда у неё такие познания в магии? Похоже, она использует приём, позволяющий отнимать силу на расстоянии».
Ариэне ещё предстояло выяснить, как действует всё это устройство, но она поняла, что нужно сделать в первую очередь. Отцепив нити от своего портрета, она сразу почувствовала, как внутри у неё что-то оборвалось. Всё тело пронзила 6оль, которая быстро прошла. И сразу стало легче. Она словно вытащила из раны клинок. Ариэна знала, что рана заживёт нескоро, но, по крайней мере, она из6авилась от того, что столько времени отравляло, сжигало её изнутри. Да, Маттар умерла, но она продолжала мстить Ариэне руками её врагов… и бывших друзей. Руками той девочки, которую Аpиэна спасла от смерти. Алима сумела сделать нити Маттар пиявками, высасывающими не кровь, а магическую силу. Причём на расстоянии. Кто её этому научил?
Вернувшись в комнату на втором этаже, Ариэна выискала среди книг Алимы все, которые содержали сведения по магии. Она листала их весь остаток ночи, пока не нашла то, что нужно. Хорошо, что она в этом году вплотную занялась языками. Трактат «О власти над чужой силой» был написан на стародиввинском. Возле заголовка стояло имя автора — Тимена.
«Ничего удивительного, — усмехнулась Ариэна. — Кто как не полукровка мог использовать двойную магию, да ещё столь изощрённым способом».
Книгу она захватила с собой в замок, а «магическую лабораторию» Алимы трогать не стала — вдруг здесь время от времени появляются друзья или слуги этой мерзавки, проверяя, всё ли в порядке. Вместо нитей Маттар Ариэна намотала на картины обычные верёвки, которые отыскала тут же, в подвале. С виду их было трудно отличить от паутины гигантской нераты. Ариэну поразило количество арилла в сундуках этой «лаборатории». Было даже несколько кусочков ариллина. Алиму хорошо снабжали — и книгами, и магическими предметами. Ариэна не удивилась бы, узнав, что Алимой руководит Нэйя. Не владея магией, эта женщина прекрасно умела пользоваться чужой силой. У Алимы сила была. И было достаточно подлости, чтобы нанести удар в спину той, которая спасла ей жизнь. Высасывая из Ариэны магическую силу, Алима стала сильней, но она не обрела то, о чём мечтала, — пророческий дар. Ибо нельзя присвоить то, что богиня дала другому. Даже если лишить этого другого жизни. Алима походила на глупого ребёнка, который тайком от взрослых пробрался в трапезную, схватил кубок с дорогим вином и жадно пьёт, больше половины проливая на пол.
Вернувшись в замок, Ариэна впервые за последние несколько месяцев спокойно выспалась. Снов она не видела, а проснулась с давно забытым ощущением лёгкости и свободы. Она оторвала от себя ненасытную пиявку и надеялась, что сила восстановится. Ещё не хватало, чтобы эта девчонка, которая занималась магией не больше года, выжала её, словно плод мандары.
Днём Ариэне приходилось принимать то гонцов, то просителей, проверять, как работает цех, где изготовлялись одежда для воинов и перевязочный материал, а по вечерам, отдав слугам распоряжения на следующий день, она закрывалась в своём кабинете и усаживалась за книгу. Она должна была понять, что за магия против неё направлена и как от неё защититься. Ведь пиявка могла присосаться снова. Вдруг Алима надумает вернуться в Ур-Маттар и обнаружит, что её магический канал перекрыт. Правда, пока создавалось впечатление, что она решила обосноваться здесь навсегда. Её люди вели се6я в царской резиденции, как хозяева, и периодически делали намёки, возмущавшие всех, кто был предан настоящим хозяевам замка. Даже спокойный, рассудительный Мервин, который в отсутствие царя возглавлял Совет, сказал, что иногда можно пренебречь законами гостеприимства и указать нахальным гостям на ворота. Вернувшись на днях из столицы, он созвал Малый Совет, на котором поднял вопрос о наказании за оскорбление властей.