А еще лучше — в полной темноте.
Телефон зазвонил, когда я уже практически засыпала. Ошибаются ко мне через раз, особенно часто почему-то ночью, поэтому вставать я не торопилась. Телефон все не умолкал. Пришлось дошлепать до него, поджимая пальцы на холодном полу, и печально проалекать.
Вздох. Потом — сиплый голос:
— Неужели нельзя было позвонить, чтобы я не волновался?
— А? — обалдела я.
— Евгения Александровна? — проконтролировал тот же голос.
— Я…
— Вы нормально доехали?
— Да.
— Почему не позвонили?
— А должна была?
Пауза.
— Нет. Но я думал…
— Морс пьете?
— Пью… А…
— Ложитесь давайте! — сердито скомандовала я. — Сами не спите и дру-гим не даете!
— Да. Конечно. Извините. Спокойной ночи.
— Угу, — сказала я. Положила трубку и припомнила, что не след покри-кивать на собственное начальство. Но он тоже хорош! Он что думает, я храню номер его телефона в рамочке возле своей девичьей постели? Список всех служебных и личных телефонов у меня на работе. Кстати, откуда у него мой телефон? А, наверное, вбил в память вместе с кучей остальных…
И вообще, только успокоишься — вечно он откуда-то возникает!
— Как ты относишься к парам с большой разницей в возрасте?
Катька облизала пальцы. Пирожное было настолько воздушным, что крем то и дело норовил вылезти наружу. Вот же молодец — фигура дири-жабля с перевязочками в необходимых местах — а никаких комплексов, ест себе все, что захочется! Еще и Генка столько лет ее замуж уговари-вал…
— Я к ним не отношусь.
— И это правильно, — кивнула я, наливая третью рюмку. Все признаки классического 'девичника' были налицо: сладенькое-мучное, вино и шо-колад. И полное отсутствие мужиков: у меня — по жизни, у Кати — отпускной вечер от семьи. Мы сидели с ногами на моей мягкой мебели и самозаб-венно сплетничали о наших общих знакомых, подругах и начальстве. Об-судили способы воздействия на неподатливого катькиного мужа, и — как следствие — перекинулись на мужиков вообще.
Катька подняла рюмку и провозгласила:
— Седина в голову — бес в ребро!
Я сморщилась.
— Я про наоборот!
— А! — сразу сообразила понятливая Катька. — Это как Пугачева и Гал-кин? Или Кто-там-у-нее-теперь?
— Или Деми Мур и этот… как его…
— Да тут все понятно — деньги и слава. Престиж — спать со знаменитой бабой!
— Ну и пусть престиж! — уперлась я. — Ты что о них думаешь?
Катя сделала глоток.
— Всем же ясно — это ненадолго!
— Можно подумать, ровесникам выдается гарантийный талон на брак до гробовой доски, — с досадой проворчала я. — А ты заметила, у нас веч-но двойной стандарт? Если мужик с молоденькой девахой — понятно, 'се-дина в бороду'… А если наоборот — рехнулась, старуха, в зеркало на себя посмотри! И ведь бабы первые же накинутся! Наверняка от зависти!
Катька отвела ото рта рюмку и зорко посмотрела на меня:
— Ты что, в молоденького влюбилась?
— Еще нет, — честно ответила я. — Но к тому склоняюсь.
Катька всплеснула дебелыми руками:
— Рехнулась, баба!
— Вот-вот, и ты туда же.
— Чего тебе, сорокалетних мало?
— Кать. Ты оглянись вокруг. На кого смотреть-то?
— Ну нет, сколько интересных мужиков…
— Где? Покажи хоть одного! С удовольствием полюбуюсь!
Екатерина огляделась, словно ожидая, что 'интересный' материали-зуется прямо у меня в квартире.
— Да стоит только на улицу выйти…
— Ага, — я с готовностью соскочила с кресла. — Пошли!
— Куда? — изумилась Катька, опуская на пол ноги.
— Ткнешь пальцем в мужика, на которого стоит посмотреть. Найдешь хоть одного, я тебе пива куплю. Не найдешь — ты мне.
…Все равно вместе выпьем.
Катька отважно подскочила.
— Ну ладно! Тут у вас кафешка неподалеку. Посидим, и пива тебе ис-кать не надо!
— Кто бы говорил…
Через час сидения в кафе и разглядывания дефилирующих перед нами вечерне-отдыхающих людей мы заработали обострение шейного хондроза, падение зрения и полное душевное уныние.
— Вот посмотри, — кипятилась я, — любая бабенка хоть с какой фигурой и в любом возрасте приодета, намазана, надушена, идет, спинку держит, а рядом с ней мужичишка никакой, от пьянки косой, сзади горб, впереди бурдюк, а ведь считает себя великим ей подарком, еще и на сторону смотрит… гляди-гляди, расплылся! Вали, урод, мы не для тебя…
— Угм, — подавлено подтвердила Катька, все еще высматривая в толпе свой 'пример'.
— Природа — она мудрая, — сообщила я, поразмыслив. — В природе самцы крупнее и красивее, ярче, чем самки. А у нас все наоборот — дамы перышки чистят, охорашиваются, а самцы выбирают. Разве это справед-ливо?
— Несправедливо, — согласилась Катя. — Гляди-гляди, какие орлы!
Я поспешно оглянулась на шедших мимо парней.
— Ты что? Им же лет двадцать пять!
— Ну, хоть на кого-то полюбоваться! — сердито возразила Катя. — А мо-жет, они все на машины пересели?
— Кто?
— Да интересные мужики твои!
В это время прямо перед нами тормознула иномарка. Из нее, отдува-ясь, выполз очередной 'интересный'. То и дело поддергивая сползаю-щие с круглого пуза шорты, больше похожие на линялые семейные трусы, прошлепал мимо нас, позвякивая ключами и деньгами. На переднем си-денье машины блондинистая дама торопливо проверяла в зеркале свой точеный профиль.
Мы с Катькой молча посмотрели друг на друга.
— Ладно, — огрызнулась подруга. — Я — за пивом! И пошли торт доедать.
Мы уже уныло плелись ко мне домой — результаты 'экспресс-поиска' меня тоже не радовали — как Катька сварливо заявила:
— А если мужик интересный, так это потому что жена о нем хорошо заботится! Сытно кормит, обстирывает, обглаживает, одевает, в ванну регулярно загоняет!
Ну да. Значит, мне остаются одни бомжи… А что? Отмыть, одеть, от блох избавить…
— Евгения Александровна, хочу с вами посоветоваться.
С этим крайне серьезным заявлением чиф присел на угол моего сто-ла. В последнее время (то бишь все две недели, которые я на него рабо-таю) меня жутко нервировало, когда он оказывался так близко. Тем бо-лее, что происходит это довольно часто. Я сняла и снова надела очки. Произнесла со слабым поощрением в голосе:
— Ум-м-м?
Он взял мою ручку, покрутил в пальцах.
— Помните, мы говорили, как узнать женщину поближе?
— Да.
— Куда вы посоветуете ее сводить?
Я заморгала. Откуда я знаю, что нравится его Леночке? Или… нет, похоже, у него появилась другая. С одной стороны меня это порадовало, с другой…
Собака на сене.
— Ммм… — сказала я, прокручивая в голове все известные мне куль-турно-злачные заведения города. — А, может, вы просто у нее спросите? Может, она театр любит, а, может, рулетку. Или танцы.
— А вы танцуете?
— Танцую, пою, шью, вяжу, вышиваю крестиком… — пробормотала я, но этого анекдота он явно не знал. Я показала на середину приемной. — Ну… вы же видели.
Он засмеялся.
— Помню-помню! Это было эффектно.
Эффектно! Видел бы он тогда собственную физиономию!
— Так что… — я с облегчением развела руками. — Ничем не могу помочь. Придется уж вам самому напрягаться.
Он не торопился убраться с моего стола. Я поглядела на часы и на-чала демонстративно убирать бумаги. Пятница, вечер, между прочим.
— А вы бы куда сами сходили, например, сегодня?
— На 'Гарри Поттера', - рассеянно сказала я, выключая кнопку 'Пи-лота'. — Только не знаю, успею взять билет или нет…
Вынырнула из-под стола и увидела на лице чифа очень странное вы-ражение.
— На 'Гарри Поттера'? — повторил Андрей Юрьевич медленно. Я по-думала, он не знает, кто это такой, и на всякий случай пояснила:
— Очередного.
— Вы идете сегодня на 'Гарри Поттера', - заворожено сказал он. И только тут до меня начало доходить, какого дурака я сваляла. Нет, чтобы сказать, что направляюсь в шикарный данс-клуб или в казино — просажи-вать свою роскошную секретарскую получку… Я уперла руки в боки и сер-дито уставилась на Андрея Юрьевича.