Это слова Райка. И то ощущение, какое я имею в виду. Ответы приходят тогда, когда они нужны, а не когда появляются вопросы. Не когда ты спрашиваешь.

Это как лампочка. Ты не узнаешь, насколько ярок свет, пока не включишь его. А когда включаешь – уже слишком поздно, ты не сможешь тут же выключить его, пока он тебя не ослепил. Может быть, позже, или вообще никогда… Но не сразу. Теперь свет становится всё сильнее, как от энергосберегающей лампы, которая с каждой секундой светит всё ярче и ярче.

Третий раунд. Гольф возвращается и на этот раз останавливается у твоего дома. Он выходит. Он не очень высок, худой, но плотная футболка с короткими рукавами не скрывает его мышц. Татуировка в форме солнца выглядывает из-под рукава его белой футболки. И он не теряет времени:

— Принцесса, я люблю тебя!

— Откуда ты знаешь?

— Не нужно знать. У меня был сон, которому я не мог сопротивляться, я почти лёг, но ты меня разбудила!

Ты улыбаешься:

— Почему? Плохо спалось?

— Не мог, мы только что вернулись с концерта в Неаполе.

— В Неаполе?

— Да, мы вернулись пару часов назад, но ещё не спали.

— Круто. А чей был концерт?

— Мой!

Теперь ты думаешь, что он довольно самоуверенный тип. Но, как ни странно, тебя это не беспокоит.

— Ну ладно, я пел с ними.

— Уже?

— В каком смысле – уже?

— Мне кажется, ты ещё маловат.

— Смотря для чего. Мне пятнадцать.

— Вот-вот.

— А тебе-то сколько?

— Пятнадцать. Но я-то не пою.

Молчание. Всего мгновение. Лишь мгновение, которого достаточно, чтобы почувствовать то, чего не чувствовала никогда, вибрацию, дрожь, нить, которая связывает тебя с ним, оттуда, где ты стоишь, она протягивается на улицу, к нему.

— Кстати говоря, я довольно зрелый.

— Ага… чтобы хвастаться.

Они смотрят друг на друга несколько секунд. Снова молчание. А потом оба хохочут. И всё проходит. Любое непонимание и недоверие исчезают без вести. Судьба развлекается, завязывая очередной узелок на красной линии жизни. Это и называется началом.

В это время другие ребята выходят из машины. Они вылезают ногами из окон, роняют очки, и им наплевать на происходящее. Они слишком сонные. И слишком пьяные.

— Слушай, красотка, что ты делаешь потом?

— Когда потом?

— Позже, ближе к вечеру.

— Ничего. Может, встречусь с подругами.

— Я жду тебя на виа дель Корсо.

Ты чувствуешь лёгкий толчок внутри. Всплеск адреналина. Впервые ты такое почувствовала, встав на доску до Фреджене. Ты почувствовала напряжение, но наконец-то полностью была собой, возбуждённой, светящейся изнутри, счастливой. И теперь эти чёрные глаза кажутся тебе морем, по которому ты прошла на доске, тем морем, которое нелегко приручить, которому следует доверять, но не слишком. Настолько большим морем, что его трудно увидеть полностью. Так же, как сейчас сложно выдержать его взгляд.

— Но я не знаю, приду ли.

— На твоём месте я бы пришёл.

— Угрожаешь?

— Возможно.

Он залезает в машину, не сказав больше ни слова. Парень за рулём с абсолютно отсутствующим видом немного покачивается. Он понимает, что пора уезжать. Он делает всё на автомате. Заводит мотор, и Гольф вновь исчезает, на этот раз совсем в другом направлении.

Ты не знаешь, куда. И не знаешь, как далеко ты можешь зайти в своих воспоминаниях. Но ты вдруг вспоминаешь её. Старую песню Луки Карбони, которую слушала твоя мама некоторое время назад. Это была кассета, ещё не диск. «А потом появилась улыбка, растворяющая темноту его лица, словно понял он, что такое жизнь…»

Ты остаёшься на террасе, опираясь о балюстраду. Ты всё ещё улыбаешься. Симона тихо появляется за твоей спиной.

— С кем ты говорила?

Ты вздрагиваешь, будто вернулась из другого мира.

— Я? Да так.

— Кто это – да так?

— Просто парень.

— Ты говорила с парнем, которого даже не знаешь?

— Люди не бывают знакомыми, пока не поговорят впервые.

— Чего он хотел?

— Чтоб я дорогу подсказала.

Симона вновь отвлекается на свои герани. Обрывает сухие листочки, гладит веточки, поворачивает горшки так, чтобы попадало больше солнца.

Подсказать дорогу. Он хотел знать, как проехать. Может, он хотел знать путь к твоему сердцу. Которое всё ещё бьётся сильнее обычного и странное, едва уловимое ощущение сжимает твой живот. Ты возвращаешься в дом, берёшь мобильник и пишешь смс.

«Волны. Это случилось. Через два часа все собираемся на виа дель Корсо. Там расскажу»

Ты едва успеваешь отправить последнее сообщение, Дилетте, как телефон подаёт сигнал.

— Я жду.

Олли. Она никогда не умела ждать. Терпение не её сильная сторона.

— Чего ждёшь?

— Что случилось?

— Кажется, я нашла его.

— Кого?

— Его.

— Мирко?

— Нет.

— Макса?

— Нет. Нового.

— Круто. И как его зовут?

— Я не знаю.

— А… И как мы его найдём?

— По дороге…

— Конечно… Легко!

Они продолжают болтать по телефону, тараторя, как никогда. Бесполезно столько висеть на телефоне. Она расскажет всё при встрече, глядя в лицо, и вы увидите её, ту, которая, кажется, впервые почувствовала эту волшебную дрожь. И, взглянув в её глаза, вы уже не сможете оторваться.

Страницы

Писать о себе. Подмечать мысли. Заключить момент в слова. Новые изображения заполняют эти белые страницы. Кадры субботнего вечера, который ты провела с компании Волн… и в его компании, конечно. Ты описываешь новости, слова, взгляды. Ты узнала, что он поёт, хочет стать звездой, любит рэп, репетирует с друзьями в обычном гараже. Слушала, как он поёт кусочек какой-то песни для тебя.

Ты берёшь дневник. Открываешь его после фразы Эрики, рисунка Олли, посвящения Дилетты. Находишь первую белую страницу и даёшь сердцу говорить. Прошло уже некоторое время с той встречи…

Образы. Робкий поцелуй в губы у дверей, который ты подарила новому человеку, человеку, который случайно остановился у твоего дома в ту субботу. Фабио. Я смотрю на него. Выразительный. Неловкий и по-детски нежный в тот момент.

Образы. Счастье быть подругами, позволить себе это бесценное сокровище, уметь посмеяться над жизнью, чувствовать себя едиными и искренними. Они отдают этой дружбе свои сердца, ведь подруги будут ревностно охранять их, чтобы в не самый прекрасный день каждая могла получить частичку тепла.

Образы. В магии апрельской ночи, счастье жить, открывать своё сердце всему, открывать его знакомству с удивительным и уникальным вкусом некоторых моментов, которые ты проживёшь, даже не пытаясь понять их.

Образы. Звук, эмоция, музыка, которая проникает прямо в душу, туда, где всё по-настоящему.

За пределами

Я представляю тебя, как в любой другой день, за столом с твоей матерью Симоной. Болтовня между двумя женщинами разных возрастов. Их маленькие фантазии, случаи из жизни, какой-то новый анекдот, рассказанный просто так, вещи, которые они раньше боялись рассказать друг другу. И Симона рассказывает тебе. Она, твоя мать, тогда ещё была школьницей. Прямо как ты, но много лет назад.

— И вот моя училка пришла с большой пластиковой папкой в руках. С такой, с резинками по бокам. Положила её на кафедру и села. Скрещенные ноги, расправленная юбка, аккуратная белая блузка под синим свитером. Строгая. Профессор, у которой всегда всё под контролем, — она смеётся над этим воспоминанием и словно вновь превращается в девчонку. — «Итак, ребята», и называет нас всех по именам, вызывает по одному за раз и раздаёт белые конверты и синими и красными краями. Друзья по переписке. Мой друг был австралиец и рассказывал мне о кенгуру и красотах Австралии, о море и девушках. Письма со смешными комментариями и разными жизнями, письма с обещаниями приехать однажды и найти друг друга. Помню, как это впечатляло меня тогда, с каким эмоциями я ждала каждого нового письма. Пол нравился мне. Я видела его лицо на фото. Он всегда ходил строго в спортивных костюмах, — рассказывая об этом, Симона вновь становится любопытной матерью, которая всегда хочет зайти чуть дальше. Но иногда не может.