- Послушай меня. Молчи сейчас и слушай! - Его голос гремел, как гром над морем, и у меня закружилась голова. Но мой разум оставался ясным и внимательным. Я почувствовала, как открылись области мозга, в которых запечатлевалось всё, что я никогда больше не забуду, даже если бы сильно этого захотела. Казалось, стенки моего черепа расширяются, хотя перед глазами мерцали чёрные пункты и наводнили белую, светящуюся кожу Колина. Что-то тёплое пульсируя, просочилось в мои волосы. Ресницы Колина бросали тени на его лицо, когда он склонился к моему уху. Другой рукой он закрыл мне нос, чтобы я не могла втянуть в себя его запах. Снова я выбросила бедро вперёд, чтобы сбросить его с меня, но таким образом причинила только боль себе. Вокруг нас стало тихо, тихо в наших сердцах.

- Тебя может убить только тот, кто любит, - впились слова Колина мне в разум. - Боль открывает душу.

Внезапно он отпустил меня. Мой пинок промахнулся на целые метры. Он уже стоял возле окна, но ещё раз повернулся в мою сторону и галантно склонил голову в коротком приветствии.

- Увидимся во время чаепития.

Я бросилась за ним, пытаясь остановить, но могла только смотреть, как он задом и головой вниз, в искривлённой позе, прополз вниз по стене и несколько метров над землёй спрыгнул. Это выглядело нелепо. С его подбородка тянулась нить слюней до асфальта, а зрачки вспыхнули зеленоватым светом, когда он ускользнул на четвереньках, словно пантера, чей голод неистовствовал в её внутренностях.

Я хотела заругаться, но из моего горла вырвался только звук причмокивающего, жадного оскала зуб. Слюна затопили горло. Я наблюдала, будто это я запрыгнула на лошадь и помчалась на ней в лес, вниз в долину, через безрассудно опасные узкие дорожки и лежащие поперёк стволы деревьев и корней. Я точно знала, как должна управлять Луисом и гнать его вперёд, его робость меня не волновала. Важным был только мой голод, который подгонял меня, гонки с холодом в моей груди. Холод, как чёрная, зияющая дыра, которая может поглотить весь мой мир. Мой мир совсем маленький. Он состоит из того, что я ненавижу. Меня самой. Того, что я люблю. Елизаветы Штурм. И это всё. Два существа в одном.

Паутина между деревьев становилась всё более плотной и жёсткой, ложилась, не смотря на быстрый галоп, на мои глаза и рот. Мне пришлось закричать, чтобы уничтожить её. Луис поднялся на дыбы и хотел развернуться, но подчинился моему суровому диктату и поскакал дальше через темноту, в то время как холод моего сердца соединился с рвущей болью в животе и едва не похитил моё сознание. Вот он снова, отпечаток копыта под моим пупком, последний отблеск моего человеческого существования, моя вечная татуировка, которая ежедневно доказывала, что я потеряла - лишь из-за моей жадности и голода ...

- Перестань! - заревела я против лохмотьев паутины во рту, которые смешивались с моей слюной в вязкую, липкую массу и угрожали закрыть мою трахею. - Перестань, выпусти меня, этого достаточно! Хватит!

- Эли ... Эли, что случилось? О Боже, да это же отвратительно ...

Я отбросила руки Джианны, но когда паутина исчезла, и я опять оказалась в моей комнате, больше не находясь в теле Колина и на спине Луиса, то увидела по выражению её лица, что Джианна совсем не желала прикасаться ко мне. Я вытерла слюни со рта и в тоже момент согнулась от боли. Застонав, я скрутилось калачиком на кровати. Моё лицо было мокрым.

- Мне вызвать врача? Я вызову врача ... Тут везде кровь ...

- Нет. - Я схватила Джианну за лодыжку, чтобы помешать ей убежать, потому что это было то, чего она хотела. Лишь сбежать от меня. Она меня боялась, так как я несла в себе Колина, хотя и блекнущего, но только что он был ещё здесь. Он взял меня с собой. Я знала почему он это сделал. Радости я не испытала, но зато стремление покориться ему, увидеть о нём сны - счастливые сны. Опасностью был его запах. Я хотела вдохнуть его и принять глубоко в себя, чтобы потом погрузиться в горько-сладкие фантазии, как только он ускользнёт. По чувству, они могли быть очень похожи на счастье. По его мнению, эти меры были необходимы, как множество неприятных вещей, которые он в последнее время устраивал со мной.

Снова через мой живот прокатила волна боли, но я стиснула зубы, не отпуская ногу Джианны. Врач мне не сможет помочь, а ещё меньше мама, когда столкнётся с хаосом в моей комнате на чердаке. Кровать стояла наискось, помятые одеяла лежали на полу, моя ночная сорочка порвана на плече, осколки лампы разбросаны по полу. Лопнувшая лампочка, воняя, дымилась. Кровь бежала вдоль моей головы и стекала на шею. Мои губы уже напухали. Он что, поцеловал меня? Он поцеловал меня? Я не помнила. Или же это мой укус заставил разбухнуть губы? Может быть кожа Колина ядовита, когда он голоден? И почему ранена моя голова? Я ударилось лицом о край кровати, но не затылком. Почему было такое сильное кровотечение? В то время, как моя правая рука всё ещё сжимала лодыжку Джианны, левой я пощупала кожу под волосами и поднесла её к глазам. Мои пальцы были тёмно-красными.

- Эли ... - Джианна попыталась приподнять свою ногу. Никакого шанса. Я сильнее, чем она и готова ко всему, чтобы скрыть от мамы это ночное интермеццо.

- Никакого врача, ни слова моей маме, ясно? Мне приснился плохой сон - это всё, - соврала я.

- Давай, Эли, в это я никогда не поверю! Он был здесь, не так ли? Колин был здесь. Я почувствовала его, внезапно я больше не могла двигаться, а потом ... было слышно лишь шипение, сначала я подумала, что Руфус и Мистер Икс снова дерутся, но шипение исходило из твоей комнаты и ... у тебя на голове рваная рана!

- Я не нуждаюсь в пересказе, я сама пережила это, - прервала я её грубо. - Иди спать. Поговорим об этом завтра.

- А твоя голова? Возможно, порез нужно зашить. И живот у тебя тоже болит, верно?

Между тем я уже отпустила Джианну и встала, но всё ещё не могла стоять прямо. Всё же я была уверенна в том, что боль исчезнет к завтрашнему утру. Рану на голове я почти не чувствовала; то что я там чувствовала - это не боль, а скорее жар, как тепло пылающего полуденного солнца в августе. Ещё два раза пульсируя, из раны вырвалась кровь, которая, делая небольшие изгибы, текла вниз под волосами, напоминая змею, потом начала высыхать сама по себе. Внезапно мне на ум пришли последние слова Колина. Я оторопела.

- Увидимся во время чаепития, - повторила я их в недоумении.

Джианна сощурила глаза и склонила голову на бок, как будто ослышалась.

- Что?

- Да, так он сказал. Увидимся во время чаепития. - Я растерянно коснулась лба.

- Британский юмор, хм? - сказала Джианна тоже в недоумении, как и я. - Он приходит ночью к тебе и так изувечивает, чтобы сказать это? Увидимся во время чаепития?

Я больше ничего не ответила, шатнулась назад к кровати, сдвигая её к стене, и неуклюже водружая моё повреждённое тело под одеяло. Осколки я оставила лежать. О них я смогу позаботиться завтра. Теперь мне надо поспать. Долго и крепко поспать. Но прежде чем мои веки закрылись, я ещё раз повернула лицо к Джианне и твёрдо на неё посмотрела.

- Джианна, я не шутила вчера вечером. Колин принёс мне сообщение - своего рода формулу. Только что. Но на данный момент я её больше не знаю. - Я до того устала, что у меня заплетался язык.

Джианна покачала головой, но в её глазах зародилось пугающее её осознание. Я не шутила. Несколько минут назад случилось что-то важное. Что-то, что могло меня убить. Это я точно чувствовала. Джианна тоже.

- Ты очень выносливая, Эли, - услышала я ещё, как сказала она, прежде чем потух свет, и закрылась дверь.

- Это не так, - возразила я тихо и заплакала, беззвучно и голодно всхлипывая, пока не погрузилась в бессознательное состояние.

Мне понадобилось три попытки, пока наконец удалось выловить мобильный из осколков, рядом с моей кроватью, и со стоном поднести к уху. Обычно я бы проигнорировала его вибрацию. Я не чувствовала, что в состояние сделать больше, чем протащиться в ванную и принять душ. Даже об этом раздумывала уже в течение нескольких минут и не могла никак собраться с силами. Разговаривать по телефону намного утомительнее, чем принимать душ, потому что придётся говорить, а мой рот болел, также, как правый весок, плечевой сустав и колени. Кроме того, натянулась кожа, как будто кто-то вырезал из неё по меньшей мере один квадратный метр, а остаток с силой натянул на мои кости и зашил. Только одно лишнее движение, и она порвётся, везде. Я прикоснулась к затылку. Волосы прилипли друг к другу, кровь высохла. Рана зачесалась, когда я коснулась её, и внезапно зажужжало в ушах.