– Я хочу рассказать вам одну историю, – вдруг сказал никак не участвовавший до той поры в разговорах пожилой художник с пышной окладистой бородой, – суть отношений между творцом и красотою непроста, она постепенно познаётся нами в течении всей жизни… И что есть самая жизнь художника – непрерывное упоение красотой или великая жертва во имя красоты? Красота – бог спасающий нас или диавол, нас искушающий… Это вечные вопросы, и мы ни до чего так и не договоримся тут, я уверен. Потому просто послушайте сейчас, господа.

Легенда о Лунном Принце

Соломея рисовала мужчин. Она не видела смысла рисовать что-либо иное, считая, что в основе творчества всегда лежит эрос, и самые лучшие произведения искусства создавались любовью: они, если выражаться образно, были зачаты в душах художников, поэтов и музыкантов их возлюбленными, музами.

Соломея рисовала мужчин одетых и обнаженных, богатых и бедных, мужественных и хрупких, невинных и развращенных – она в каждом умела находить заветную черту, способную вдохновлять. Все её работы были наполнены живым трепетом страсти; любой из запечатленных пробуждал в зрителях соучастие точно такое же, какое пробуждает человек в процессе общения. В мужчину с портрета можно было даже влюбиться. И это происходило потому, что всякий раз, создавая портрет, влюблена была сама художница, мастер, и все её чувства, порывы и желания волшебным образом оказывались перенесенными на полотно.

Так продолжалось до тех пор, пока как-то мрачным ноябрьским днём от городского пьянчуги, с которого она делала набросок, Соломея не услышала Легенду о Лунном Принце.

''Он живет в дивно прекрасном саду, где всё невиданное: птицы, что никогда не обитали на земле, цветы, что никогда на ней не цвели, закаты, каких не бывает от солнца, – говорил он, активно жестикулируя руками, в одной из которых держал сигарету, в другой –  полупустую бутылку, – они очаровывают настолько, что замираешь и боишься дышать. Но если уж сам Лунный Принц вздумает выйти и прогуляться по своему саду, то всё вокруг как будто бы сразу погаснет, померкнет… Он идёт, затмевая собою окружающие дивные краски, среди этой невиданной красоты точно единственная цветная фигура на чёрно-белой пленке… И он всегда гуляет один, потому что его облик способен свести с ума, навеки лишить покоя, даже убить. Некоторые, увидев его, умирали… Особенно художники. Они уязвимы, красота способна сильно ранить их. И с тех пор, как Принц осознал своё пагубное влияние на людей, он, разговаривая с ними, покрывает лицо.''

Соломея выслушала Легенду очень внимательно и, как могло показаться, осталась равнодушной. Она никак не прокомментировала рассказанное, сунула в зубы сигарету, закурила, посмотрела на небо… Но покой покинул её. Она не смогла больше работать по-прежнему. Теперь, путешествуя метким взглядом вдоль изящных изгибов своих обнаженных натурщиков, которые прежде распаляли в ней негасимый пожар вдохновения, она иногда ловила себя на мысли, что где-то есть нечто гораздо более прекрасное, и оно останется не написанным потому, что ей не дано увидеть его. Соломея стала плохо спать, выходить по ночам на кухню, запахиваясь в плед, пить крепкий чай и курить одну за другой, неотрывно глядя в черноту окна, словно там, за этим непроницаемым шёлковым полотном ночи, скрыто неописуемо прекрасное лицо.

Но однажды произошло чудо. Ночь началась как обычно, из распахнувшегося от лёгкого прикосновения рук окна пахнуло мягкой влажной мглой, Соломея привычно выглянула во двор и закурила, облокотившись на подоконник. Вдруг из затопившего всё вокруг безмолвного океана темноты выпорхнула прямо на неё огромная, невиданно прекрасная бабочка. Она коснулась крылышком лица Соломеи – так нежно, как целуют дети, – немного покружилась и присела на оконную раму. Соломея принялась разглядывать её. Пыльца на крыльях бабочки мягко поблескивала в тусклом ночном освещении, отчего казалось будто бы они светятся в темноте. Прежде никогда Соломея не видела таких бабочек. Когда дивная гостья взлетала, можно было заметить, если присмотреться, что за нею тянется сияющий шлейф из мельчайших блесток – точно миниатюрный Млечный Путь. Соломея догадалась, что это – привет. Лично ей. Из того запредельного мира, где обитает абсолютная красота. Соломея запомнила бабочку во всех подробностях и на следующий день попыталась нарисовать. Но как она ни старалась передать то неуловимое ощущение от зрительного образа, ей никак не удавалось сделать это полностью, и она осталась неудовлетворенной своей работой. Однако, те немногие, кто видел рисунок, признали его исключительную силу.

''Это невероятно, – говорили они, – в вашем воображении определенно гнездится Эдемский Сад. Где ещё порхают столь прекрасные бабочки?"

В какую-то ночь Соломея проснулась и нашла на подоконнике цветок. Он был так волшебно красив, что озарял собою комнату словно перо огненной птицы. Тихое запредельное сияние источали его лепестки, лёгкие и нежные как облака. Затаив дыхание, Соломея прикоснулась к нему. Прикоснулась и как будто почувствовала тепло руки, сорвавшей его. Наутро она изобразила этот райский цветок. И снова не было конца восторженным отзывам о её работе. Но Соломее хотелось большего. Всю свою жизнь она рисовала портреты мужчин – ей хотелось этого и сейчас; ей хотелось вдохновения внушенного любовью, самого томительного и самого глубокого, сладостного и жгучего… Почти каждую ночь теперь она находила на подоконнике нездешние цветы, и чувствовала сквозь них прикосновения рук, и беспомощно хотела видеть их, эти руки, видеть и рисовать – только так она умела выражать любовь, таково было высшее проявление любви для неё – стремление увековечить. И однажды, раскрыв окно, она увидела за ним вместо привычной бархатной темноты двора дивный сад, посеребренный мягким светом невероятно огромной, занимающей полнеба луны, или то была какая-то другая красивая холодная планета… Она вылезла в окно и спрыгнула на землю. Ночные цветы раскрывались ей навстречу, источая густые, пьянящие ароматы. Она быстро шла по садовой дорожке, мелкие камушки тихонько похрустывали у неё под ногами. Впереди белела скамейка и это было немного странно – обыкновенная парковая скамейка в раю. Почувствовав усталость, Соломея присела – зря стоит что ли? – и собралась закурить, но вдруг услышала лёгкий шорох за своей спиной – словно лист упал на траву. Она обернулась. Кто-то стоял в лунной тени большого дерева. Соломея немного испугалась.

''Кто здесь?" –  спросила она у черного сгустка тишины под деревом.

''Не бойся…'' – донеслось из темноты.

Чёрная фигура отделилась от тени. Свет большой серебристой планеты осветил её. Фигура была закутана в плотный тёмный плащ, складки которого спускались до самой земли. Лицо говорившего скрывал плотный покров, накинутый на голову.

''Я тот, кого ты ищешь…''

''Вы видите так хоть что-нибудь?" – спросила Соломея. Голос её звучал всё ещё встревоженно.

''Мне не нужно видеть. Я знаю Сад и чувствую тепло.'' – ответил тот, чье лицо было скрыто. – ''Я никогда не стремился к обществу людей, в особенности женщин, – продолжал он, – но в тебе есть нечто особенное. Твои руки тёплые, и они способны спасать красоту. Твоё ремесло сохраняет её от времени. А это очень важно, ведь основное свойство красоты мгновенность, именно оно и делает красоту такой ценной… Я поделился с тобой тем, что у меня есть, и увидел, как ты этим воспользовалась. Твой талант покорил меня. Люди любят женщин за то, что они прекрасны. Но я лишен счастья любить их именно за это. У меня самого столько красоты, что я слеп к ней. Поэтому я позвал тебя…''