Зверь прошел мимо водопада, потом остановился. Возможно, почувствовал движение Риддика или его насторожил витавший в воздухе запах. Как бы там ни было, он резко развернулся, и в его глотке прозвучало тихое рычание. Пес подошел к водопаду, прошел сквозь пелену из водяных брызг и стал принюхиваться. Потом поднялся на задние лапы и приобрел еще более жуткий вид. Пес повернул голову, на его ухе мелькнула бирка. Номер пять. Хищные глаза угрожающе блестели.

И встретились с глазами Риддика.

Камера, которую выбрал себе Гув, находилась недалеко от места событий. Большинство заключенных предпочитали жить на верхних уровнях, ближе к центру управления, но он и другие умудренные опытом заключенные поселились у самого дна пещеры. На верхних уровнях все равно не было видно неба, да и охранники появлялись там в первую очередь. Правда, воздух там посвежее, но это лишь раздразнивало их жажду свободы. В общем, условия жизни на Крематории нельзя было назвать шикарными. Под землей человеку ничего не оставалось, как размышлять и забывать.

Гув многое повидал в своей сложной и запутанной жизни. Во всяком случае, так он считал. До сегодняшнего дня. Он подошел к решетчатой двери и замер в изумлении, не веря тому, что происходит перед его глазами. Брызги воды мешали ему разглядеть подробности. Там был Риддик, это было ясно, и с ним – адский пес. Между ними происходило нечто такое, что заставило Гува несколько раз моргнуть и протереть глаза.

Риддик гладил адского пса, играл с ним, хлопал по смертельно опасной пасти. Гув готов был поклясться, что видел, как новичок сунул кулак в пасть хищнику, а тот, вместо того, чтобы сжать челюсти, стал нежно его покусывать. Гув решил было, что это галлюцинация, но его остановило то, что во время игры цвет пса поменялся с ярко-красного на спокойный серо-голубой.

Недалеко от водопада Риддик продолжал играть со зверем. Заметив на его шкуре и морде глубокие шрамы, оставленные электрическим жезлом, он потрепал пса за нижнюю челюсть, и тот, играя, схватил его зубами.

– Да, парень, – тихо сказал Риддик. – Я знаю, каково тебе было.

Вдали послышался резкий свист, разрезавший неспокойную атмосферу тюрьмы. Услышав его, пес встал на четыре лапы, попятился и с большой неохотой ушел.

Платформа опустилась на дно пещеры, и из нее вышли четверо охранников. Они поправляли на ходу респираторы и проверяли оружие, направляясь к подножию застывшего потока лавы. Время от времени было принято проводить в разных местах профилактический обыск. Кто знает, какие пакости могут придумать заключенные, если на слишком долгое время оставить их в покое.

Сегодня пришел черед дна пещеры, верхушки вулканического образования, преградившего путь потоку лавы в опустевшее русло. В этом месте не было ничего примечательного. Десятилетия назад неожиданный выброс лавы разрушил все строения. Но все равно нужно было проверить. Регулярный обыск всех уровней позволял охранникам засыпать, не опасаясь, что утром они проснутся в непредвиденной ситуации. Зона вокруг застывшей лавы была довольно-таки неприятным местом. В истерзанной скале имелось множество трещин и расселин, остатков полуразрушенных строений, где заключенные могли скрываться от охраны и тюремного порядка. Там могли рождаться заговоры. Пока остальные охранники и псы очищали периметр, команда из четырех человек начала обыск мест, откуда могли возникнуть неприятности.

И в одном из них нашла Киру. Лучи от фонарей объединились в световое пятно, в котором замерла ее одинокая, моментально ослепшая фигура.

– Ты, кажется, решила, что охота закончена? – спросил один из охранников, узнав стоящую перед ним девушку, и тут же подумал, что она очень недурна собой. Впрочем, под платьем она вполне могла прятать что-нибудь опасное. Поэтому даже при соотношении сил четыре к одному, вернее, четыре к одной, охранники приближались очень осторожно.

– Прогуливаешься в одиночестве? – С этими словами командир четверки обшарил лучом пространство вокруг нее. – Псы сюда не добрались. Она может что-то прятать. – Он указал фонарем на неподвижную фигуру. – Обыщите ее и убедитесь в том, что у нее ничего нет.

Охранники колебались, обменивались взглядами и старались не смотреть в глаза своему командиру.

– Чего вы боитесь? – урезонивал их старший. – Обыскать!

Повинуясь приказу, один из охранников осторожно шагнул в открытую камеру, где пряталась Кира. Стараясь выглядеть ка! можно внушительнее, он протянул в ее сторону электрический жезл.

– Давай, милашка. Сама знаешь что к чему.

Без единого слова Кира развернулась, положила руки на стену и расставила ноги, приняв классическую для обыска позу. Ее послушание ободрило охранника, подхлестнуло к новым действиям. Почувствовав это, остальные подошли ближе, чтобы принять участие в развлечении.

– Жаль, Павлов этого не видит, – пробормотал один из них.

Самый смелый подошел ближе всех. Так близко, что ее нога в ботинке потерлась о его ногу. Этот жест успокоил и воодушевил его. Похоже, не так все и страшно. Некоторые женщины-заключенные доставляют массу неприятностей, но на этот случай у него есть электрический жезл. Похоже, что эта не…

Закрыв глаза, Кира повторяла снова и снова: «Все хорошо… все хорошо… все хорошо…»

Охранник подумал, что эти слова обращались к нему. Он ошибся. Впав в состояние гипнотического транса от ее покорного вида, он совершенно утратил бдительность, подошел вплотную и положил ей руку на спину. Спина оказалась крепкой и мускулистой. У заключенных, молодых и старых, мужчин и женщин, не было жира. Меню Крематории не позволяло накапливать лишнего веса. Второй рукой охранник провел вверх между ее ног…

В этот момент из ее ботинка появились два металлических жала, ботинок метнулся вверх и вперед и вонзился в охранника как гарпун в рыбу. Сходство усиливалось его выпученными глазами. Он боялся даже закричать.

Крик вырвался позже, когда он осознал, куда именно угодили стальные лезвия.

В следующее мгновение Кира откинула назад голову и сломала ему нос. Потом развернулась, схватила электрический жезл и ударила им охранника. Охранник с размозженным половым органом сполз на пол, как мешок с желатином.

Больше Кира ничего не могла сделать. Она надеялась вырваться из окружения и сбежать в другую сторону пещеры, где можно было укрыться в расщелинах с серными испарениями. Но на это у нее не хватило ни сил, ни скорости. Когда она попыталась проскочить между охранниками, ее поймали. Несмотря на сильные удары жезлом, которые она раздавала, охранники повалили ее втроем и прижали к земле.

Жезл у нее вырвали. Скрутив ей руки, охранники толкали ее к тому месту, где без сознания лежал их товарищ. Командир группы со злобной усмешкой подумал о том, что бедняге не повезло дважды: теперь он пропустит самое веселое. Они, конечно, постараются продержаться как можно дольше. Он был твердо уверен в одном: завтра утром эта заключенная за своим завтраком не придет. То, что она только что сделала, безусловно заслуживает смерти.

Два охранника уложили ее на землю, прижимая всем своим весом. Они не обращали внимания на ее ругань и стоны от боли, не старались сохранить ее кости в целости. Все трое были в ярости. За то, что она сделала с их товарищем, за то, что ей чуть не удалось сбежать после этого, и особенно за то, что ей удалось их провести. Больше этого не повторится.

Охранник, который держал ее за левую руку, вдруг нахмурился, заметив в тени позади них какое-то движение. Пока он смотрел в ту сторону, из тени вышел еще один заключенный, который спокойно пил на ходу из металлической чашки. Неважно, как долго он здесь стоит и что успел увидеть, все равно ему ничего не достанется. Если уж очень повезет, ему позволят исчезнуть, а не сотрут в порошок. Начальник тюрьмы и глазом не моргнет при известии о смерти еще одного заключенного.

Человек вдруг заговорил.

– Вы бы забрали своего раненого и ушли. – Странный человек кивнул в сторону истекающего кровью охранника. – Скажем так, каждый получил свой урок. Забирайте его и уходите. Пока можете.