Архетип империи Чингисхана — это архетип Неба и Света, не имеющего границ. Сталин вновь воплотил в реальность этот архетип. Даже если мы вспомним его эстетические предпочтения — например, станцию метро "Маяковская" в Москве, любимую станцию Сталина, — то там чаши-юрты упираются в небо, где витают сверхгероические образы, созданные Александром Дейнекой. То есть он пробил посконную ткань нашего существования, воткнул небо в нашу жизнь, и следствием этого синтеза стала уникальная культура, которая поныне определяет бытие на этом пространстве.

Мы знаем трагическую судьбу Петра Савицкого. Несмотря на то, что он пел осанну Сталину, увидев в нем воплощение евразийской идеи, в 1946 году его арестовали в Праге и вывезли в Мордлаг, десять лет там провел, но и после своего возвращения в Прагу он ни в чем не упрекал советскую власть и Сталина. Ни в письмах к Георгию Вернадскому, который работал в Вирджинии, ни в беседах со Львом Гумилевым, ни в публичных выступлениях — нигде и никогда. Ему действительно было важно, что Сталин воплотил его идеи, создав великую евразийскую державу, а личные судьбы здесь не имели определяющего значения — "лес рубят, щепки летят". Точно так же и Лев Гумилев, проведший в сталинских лагерях 13 лет, никогда не примыкал к диссидентам-"правозащитникам" — и не потому, что чего-то боялся. Он всегда делал то, что считал нужным, а диссидентство нужным делом не считал.

Второй явно "евразийский" аспект деятельности Сталина — это, конечно, национальная политика. Которую "отец народов", титул далеко не случайный, мыслил именно в категориях прав народов.

Приведу известный эпизод из книги Феликса Чуева "Сто сорок бесед с Молотовым": "…Вспоминается рассказ А.И. Мгеладзе (Первый секретарь ЦК КП Грузии в последние годы жизни И.В. Сталина), дополненный Молотовым, о том, как после войны на дачу Сталина привезли карту СССР в новых границах — небольшую, как для школьного учебника. Сталин приколол ее кнопками на стену: "Посмотрим, что у нас получилось… На Севере у нас все в порядке, нормально. Финляндия перед нами очень провинилась, и мы отодвинули границу от Ленинграда. Прибалтика — это исконно русские земли! — снова наша, белорусы у нас теперь все вместе живут, украинцы — вместе, молдаване — вместе. На Западе нормально. — И сразу перешел к восточным границам. — Что у нас здесь?.. Курильские острова наши теперь, Сахалин полностью наш, смотрите, как хорошо! И Порт-Артур наш, и Дальний наш, — Сталин провел трубкой по Китаю, — и КВЖД наша. Китай, Монголия — все в порядке… Вот здесь мне наша граница не нравится!" — сказал Сталин и показал южнее Кавказа".

Вообще, сама концепция прав народов, официально признанная ООН на Алжирской конференции 1976 года, имеет корни в ближайшем окружении Сталина. Её создателем можно считать заместителя наркомнаца Сталина и лидера Российской мусульманской коммунистической партии Мирсаида Султан-Галиева. Султан-Галиев рассматривал большевизм как инструмент для пробуждения идентичности всех народов мира, их свободного социального и национального развития на своей земле.

Благодаря этим идеям большевики смогли привлечь на свою сторону народы Кавказа и Средней Азии, с их помощью разгромить сторонников "единой и неделимой", а также силы реакционной национальной буржуазии, и, в конце концов, создать уникальную советскую цивилизацию.

В других странах, прежде всего "третьего мира", влияние идей Султан-Галиева было революционным. Своим учителем его считали египетский лидер Гамаль Насер и первый президент Алжира Ахмед Бен Белла. Кстати, именно Алжир в 60-е годы стал мировым центром антиколониального национально-освободительного движения. В частности, именно там сформировалось Палестинское национально-освободительное движение. Сочетание идей социальной революции и отстаивания прав народов уже тогда создало грандиозный потенциал коммунистического движения, к которому примкнули и Мао Цзэдун с Чжоу Эньлаем, и Фидель Кастро с Че Геварой, и миллионы революционеров, представителей левых и национальных партий, по всему миру.

А внутри страны непосредственный руководитель Султан-Галиева, Иосиф Виссарионович Сталин, очень многое заимствовал у него в области национальной политики, особенно до 30-х годов, когда уважение к этнической идентичности народов было определяющим в национальной политике большевиков и не сводилось к предоставлению национально-государственных автономий. Были взяты за основу макрорегионы, в которых существовала сложная национальная и окружная система. Был Нижне-Волжский край, куда входила и Калмыцкая автономия, и автономия немцев Поволжья; был Средне-Волжский край, был Русский Север, объединенный в общее месторазвитие, а также знамениая Закавказская Советская Республика (органичное объединение народов и культур Закавказья). Мы сегодня настаиваем на том, что Российская Федерация должна вернуться к такому типу внутриполитического устройства.

С нашей точки зрения, всё это скрытое евразийское наследие Сталина должно быть глубоко и всесторонне осмыслено — прежде всего, с точки зрения революционного преобразования действительности, поскольку никакого консерватизма, провозглашенного в последнее время Александром Дугиным, идеи евразийства не предусматривают и прямо им противоречат. Евразийцы никогда не были консерваторами, поскольку мыслили в категориях прежде всего народов ка живых существ, а не "элит", иногда заинтересованных и даже пытающихся "остановить историю".

Точно так же мы выступаем против любых уступок российской территории — например, Калининградской области Германии или Южных Курил Японии, возможно, оправданных с точки зрения геополитики Хаусхофера и Дугина, но совершенно неприемлемых для геополитики Сталина и Савицкого. Сталин никогда никому ничего не отдавал.

МАРКСИСТ ИЛИ НАРОДНИК?

Формулировка "культ личности" хорошо известна еще с 1950-х годов. Ее давно и прочно связывают прежде всего с именем И. В. Сталина. А между тем, есть здесь и более глубокий смысл. На XX съезде КПСС "разоблачили" не только, и не столько Сталина, сколько личность и ее руководящую роль в истории. Показательно, что постановление съезда вообще не содержало имени Сталина, как и название знаменитого хрущевского доклада — "О культе личности и его последствиях".

В своем докладе Хрущев подчеркивал, что культ личности есть зло само по себе, и причиной его является отход от марксизма. Персек ЦК прямо апеллировал именно к Марксу, приводя в пример письмо "классика" к малоизвестному немецкому публицисту В. Блосу. В нем Маркс пишет о своем отрицательном отношении к "культу личности". А на упоминавшемся уже заседании президиума ЦК от 1 марта 1956 года этот великий разоблачитель (и бывший троцкист) дал Сталину следующую характеристику: "Преданный делу социализма, но всё — варварскими способами. Он партию уничтожил. Не марксист он. Всё святое стёр, что есть в человеке".

Надо сказать, что в данном случае Хрущев был во многом прав. Убежденный сторонник национально-государственного социализма, Сталин ни в коем случае не был марксистом, хотя, может быть, и считал себя таковым (что сейчас очень трудно установить). А его отношение к личности было скорее народническим. Именно народники, эти русские социалисты XIX века, акцентировали внимание на роли великой личности. Они противопоставляли активность героя той инерции, которая присуща народным массам. (В то же время, как считали социалисты первой волны, нужно действовать именно в интересах этих масс, отсюда и "народники".) П. Лавров, один из лидеров народничества, писал: "...Прогресс человечества... лежит исключительно на критически мыслящих личностях: без них он, безусловно, невозможен; без их стремления распространить его он крайне непрочен".