Я не выдержал и сел прямо там, где стоял.

– И умерли в один день, – чуть слышно прошептал я.

Новая Земля, Нью Дели. 24 год, 7 месяц, 06 число. 09:35

Фариду и Али похоронили вместе, прямо напротив КПП. Я чуть не начал сооружать крест на могилу, но вовремя вспомнил, что они арабы. Сложили простой курган из камней, а капрал Ричардс с помощью обычной лупы очень красиво и аккуратно выжег на доске имена. Никаких фамилий. Просто «Али и Фарида». По-английски. Потом он позвал какого-то индуса и тот продублировал надпись арабской вязью.

До аэропорта неслись как на пожар. Взлетели тоже почти мгновенно. А в самолёте я не выдержал и опустошил почти весь бар. Как потом первый лейтенант Белл доставил меня в гостиницу, я не знаю, да и, честно говоря, не хочу знать.

В себя пришёл в своём номере, на той самой кровати «Ленин с нами» и с чувством гнетущей пустоты внутри. По всей комнате валялись бумажные пакеты с покупками из Нью Дели. Смотреть на них было тяжело, и я затолкал их под кровать. Пусть я не чувствовал любви к этой девушке, да и Фарида, как оказалось, ничуть не забыла мальчика, предназначенного ей в мужья, но вот не стало её, и в сердце тоска и пустота. Иногда, когда ты, казалось бы, всё продумал и предусмотрел, жизнь подбрасывает какой-нибудь неучтённый фактор, который совершенно меняет все планы.

Я долго стоял под контрастным душем, жал пресс и отжимался, пока не почувствовал себя хоть чуть готовым к дальнейшим делам.

– Мистер Сухов! Сэр! – окликнул меня портье. – Ваша львиная шкура уже готова.

– Моя львиная шкура, – тупо повторил я. Потом собрал мысли в кучку и ответил: – Бросьте её в номер.

И вышел из гостиницы. Прежде всего надо было сходить в магазин.

Бобёр и Жанна смотрели какую-то комедию с ноутбука. Видимо, было смешно, потому что оба заливисто хохотали. Я вошёл и, не проходя, неподвижно стоял в дверях, пока оба не обернулись. С минуту они молча рассматривали меня, потом девушка спросила:

– Гена, что с тобой?

– Струна, ты чего, бухой? Блин, пьяный снайпер. Теперь я видел всё.

– Фарида умерла. Змея укусила. Мгновенный паралич и смерть. Я ничего не успел сделать.

Бобёр мгновенно достал из-под стола бутылку виски «Одинокая звезда», три стопки из нержавейки и сказал:

– Водки нет. Давайте тем, что есть, помянем, – и разлил на троих.

– Я не буду, – сказал я. – Вчера в самолёте напоминался. Не надо продолжать, и так не по себе.

– Можно, я тоже не буду? – спросила Жанна. – Если надо, я могу изобразить, но пить не хочу.

– Мне что, одному что ли? Вот сколько я тебя знаю, Струна, никогда с тобой нормально выпить нельзя, – Серёга махом опрокинул стопку. – Пусть ей земля будет пухом. Ещё какие новости?

– Жанна, скажи, как вас похитили?

– Я скажу, – ворвался Бобёр. – Один из техников на кого-то работал. На кого, пока не ясно.

– Устинов Семён. Когда мы проводили испытательный полёт, он пустил в салоне усыпляющий газ, а сам был в противогазе. Мы все проснулись связанные, уже над Халифатом. А там нас встретили Смит с охраной.

– Понятно, – подытожил я. – Жанна, скажи, а кому ты рассказывала про своё место работы?

– Никому.

– И не писала никому, и не звонила?

– Только маме.

– Спасибо. Вот теперь, пожалуйста, иди, минут десять погуляй. В Фиссу что ли сходи.

– Надоело. Я почти сутки в этой Фиссе проторчала. Кстати, Гена, с тебя тысяча семьсот тридцать два экю.

– За что?

– За Фиссу. Бросил меня здесь, мне делать нечего. Вот и ходила по магазину. Иди теперь, оплачивай. Тиран.

– Бобёр, ты что, не знал, чем девушку занять? Я из-за тебя почти на два куска попал.

– Сам виноват, – парировал Бобров. – Ты зачем её на меня бросил?

– Ах, бросил, – включилась Жанна. – А кто говорил: «Жанночка, вы скрасите моё тусклое здесь существование»?

– В общем, Бобёр. Скидываемся по рублику и в школу не идём.

Мы все дружно рассмеялись, и я наконец-то почувствовал, что жизнь продолжается. Потом вынул из кармана колоду и отсчитал нужную сумму.

– Жанна, вот деньги, иди заплати, а мы тут с Бобром пока поболтаем о своём, о девичьем.

– О девичьем без меня? – девушка явно разгулялась. Надо было её тормозить.

– Жанна! Иди, не спорь.

Когда дверь за девушкой закрылась, Бобров посмотрел на меня и с довольным видом сообщил:

– Через две недели наши подъедут. Как раз твой взвод. Поедем Дельту громить. Тебя все помнят, Злобный тебе привет передавал, спрашивал, не потолстел ли ты на алмазных харчах. Так что всё окейно будет.

Я взял лежащие на столе блокнот и карандаш и написал: «8Ф126»

– Что это? – спросил Бобров.

– У тебя справочник индексов ГРАУ далеко? Потому что 8Ф я помню, а вот что такое 126 – напрочь не знаю.

– Сейчас, – он пару минут рылся в компьютере потом неестественным, каким-то металлическим голосом сказал: – Это БЧ от РСД.

– На сколько?

– От одного до двух метров.

– Твою мать…

– Что!? – Бобёр почти кричал.

– Короче так, особист. Докладаю, что вчера в двадцать третьем часу на базу «Индия и Средний восток» была доставлена ядерная боевая часть от ракеты средней дальности с индексом 8Ф126, мощностью от одной до двух мегатонн тротилового эквивалента. Записал? – Бобёр кивнул и показал диктофон в руке. Взгляд его был опять служебно-внимательный. – Получатель груза – представительство Ордена в Дагомее. А главный представитель там – некто Смит, параллельно являющийся главшишкой базы Дельта. А на базе Дельта, если верить гражданке Карпович, а не верить ей у меня причин нет, проходит испытания прототип хитрого вертолёта без ограничения дальности.

– Верно, – подтвердил капитан Бобров. – Так и есть.

– Вот и думай, разведка. Скажу только, что 8Ф126 в данный момент катится на базу Дельта в составе товарного каравана. И будет там максимум через три дня.

– Пацаны не успеют. Их морем перебрасывают, потом своим ходом пойдут. Расстояние-то ого-го.

– Ясно. А Жанна, значит, у нас с новой Одессы?

– Да, – удивлённо ответил Бобров, но потом заинтересовался. – Что ты там ещё нарыл, продолжай.

– А там, как и в старой – секреты всей Одессой хранят?

– Думаешь, через маму?

– Понимаешь, Бобёр… Ты диктофончик-то включи. Есть там, в Новой Одессе, некто Марк Аронович Гольдман. Ювелир. Как сказала Жанна, вся Одесса его знает. И сама Жанна знакома с его дочкой, Розой. А Гольдман этот, по словам самой Розы, ведёт какие-то контрабандные дела с неким Бандервильдом из Зиона. Роза вместе с Жанной находилась в плену, а по прибытии в Лимпо тут же отбила телеграмму папе. А теперь апофеоз.

Бобров замер. По-моему, он даже не моргал и не дышал.

– В Нью Дели член совета директоров Ордена, Жак, замечу, тоже Гольдман пригласил меня на разговор и, во-первых, предложил продать алмазную шахту. Но ему, а Бандервильду из Зиона. А во-вторых, сказал, что вопросом безопасности Розы Гольдман теперь занимается Орден, и чтобы я туда не лез. Премию выписал. Десять тыщ!

Бобров почесал щёку, пристально на меня посмотрел и с сожалением сказал:

– Зря ты, Струна, тогда в снайперы ушёл. Так бы и работали вместе.

– Хорошо, что ушёл. Не ушёл, мог бы и сесть. Ты по Гольдманам всё понял?

– Ты хочешь сказать…

– Я не хочу сказать. Я спросить хочу.

Бобёр изумлённо вытаращился на меня.

– Я, тащ капитан, хочу спросить. Мне как, орден дадут или просто медаль?

– Ремня тебе дадут, – буркнул Сергей. – Точнее плётку. А? Хочешь плётку? Я собираюсь ходатайствовать о восстановлении тебя в воинском звании и зачислении в твой родной взвод. Снайпером. Как перспективка, капитан Стрин? Русская армия здесь очень хорошо живёт. Не хуже орденских патрулей. Даже в чём-то лучше.

Я настолько задумался об открывающейся перспективе вернуться в родной взвод, что даже не сразу осознал её невозможность.

– Бобёр, ты головой ударился? Кого ты в звании восстанавливать собрался? Серпентолога Сухова? Так он погиб полгода назад. Кстати, можешь в Демидовск сообщить. Или Геннадия Стрина? Так Стрин – нелегал, у него даже докУментов нет. Забудь. Лучше подумай, если парни далеко, кого мы ещё можем привлечь на операцию «Дельта»?