— Почему ты здесь, Реджи? — Табер решил не заморачиваться с формальностями. Рони была расстроена, его собственные инстинкты вопили об опасности, и будь он проклят, если станет тянуть кота за хвост.

— Ну, она моя дочь.

Голос Реджинальда смягчился, но он не смог скрыть вонь собственной лжи. Он пришел сюда явно не для того, чтобы убедиться в безопасности Рони. Он сам своим появлением подвергал ее опасности.

— Прекрасное время, чтобы вспомнить. — Табер зарычал, обнажая клыки, и он точно знал, что Реджинальд увидит их. Он ощутил удовлетворение, когда румянец на лице мужчины сменился бледностью. — Я не помню, чтобы раньше ты часто об этом вспоминал.

— Я могу справиться с Реджинальдом, Табер. — Рони уперлась руками в его тяжелое тело, пытаясь заставить его отойти в сторону. Обойти уже было нельзя — другие Породы сгрудились вокруг таким образом, чтобы в случае чего отец не смог ее коснуться.

— Табер, по крайней мере, позволь мне увидеть мою маленькую девочку. — Голос Реджинальда был мягким, слишком мирным для того, чтобы Табер ему поверил.

— Табер, черт, я могу справиться с этим. — Рони пнула его по коленке. И это точно не был нежный тычок возлюбленной. Черт, у нее сильные ноги.

Он повернулся, чтобы предостерегающе посмотреть на нее.

— Не смотри на меня так, — отрезала она, решительно нахмурившись. — Уйди с дороги. Я разберусь с ним, и потом — пусть выметается.

Рони собиралась еще раз пнуть его, Табер видел это в ее глазах.

Черт, он любил, когда она к нему прикасалась. Он улыбнулся ей. Медленно, оскалив зубы, напоминая о сексуальном возмездии. И обрадовался, увидев, как расширились ее глаза, почувствовав едва уловимую ответную пульсацию, едва уловимый запах — сладкий, чистый запах возбуждения, донесшийся от ее тела.

Он медленно отступил, его рука потянулась и обхватила ее за талию, сжалась на бедре, чтобы убедиться, что Рони останется рядом на случай опасности.

— Пф-ф-ф. Я вижу, что вы прекрасно ладите. — Реджинальд не смог скрыть злобу в голосе.

Его оскорбительный тон заставил Табера напрячься. Он был почти готов разорвать этого ублюдка на куски.

— Спустил все деньги? - спросила она мягко.

Ее голос был ровный и насмешливый, но Табер почувствовал гнев, он чувствовал, что творится у нее внутри.

Реджинальд крякнул.

— Они сожгли дом. Фотографии мамы, одеяла, все пропало.

Рони заметно дернулась. Табер пронзил мужчину взглядом, который обещал возмездие, предупреждающее рычание вырвалось из его груди. Реджинальд намеренно причинял ей боль, тщательно подбирая слова, ударяя туда, где она была наиболее уязвима.

Он посмотрел на Табера с опаской.

— Ты раньше был вежливее, Табер, — он вздохнул так, будто был разочарован оказываемым приемом.

— А ты раньше был умнее, Реджи, — ответил тот тихо, едва сдерживая себя. Ему бы только понять, что надо отцу Рони. Тогда он почувствовал бы себя увереннее. — Ты увидел ее. С ней все хорошо. Теперь можешь идти.

— Рони, ты позволишь им меня выгнать? — Реджинальд повернулся к своей дочери, его скулящий голос давил Таберу на уши. Сдерживаться было реально тяжело.

— Из-за твоих фотографий на всех экранах и из-за того, что ты связана с этим... — Реджинальд сделал паузу, издеваясь над ней, — ...человеком, которого ищет весь мир. Я уже даже не могу найти достойную работу в старых местах.

«Старые места» наверняка были вне закона.

— Надо было тратить последние доллары с умом, Реджинальд.

Она пыталась говорить безразлично и холодно, но Табер мог слышать боль в ее голосе.

— Это не мой дом. Мой сгорел дотла. Помнишь? Я не имею права определять, кто остается, а кто уходит.

Реджинальд бросил в сторону Кэллана расчетливый взгляд.

— Ты собираешься выбросить отца Рони на улицу? У меня из-за этого будет куча проблем, Кэллан, ты же понимаешь?

Кэллан смотрел на Рони, Табер тоже.

— У тебя есть семья, — напомнила Рони отцу почти отчаянно. — Я дам тебе деньги, Реджинальд...

Она замерла, Табер мог слышать ее прерывистое дыхание.

— У меня нет с собой кошелька, но я позвоню в банк. Я дам тебе денег...

— Нет, Рони, солнышко, ты же знаешь, что мои братья даже на порог своих роскошных гребаных домов меня не пустят. Ты же понимаешь, они отвернулись от нас, как обычно.

Это было правдой. Но виноват в том, что его семья буквально отреклась от него, был Реджи, никто иной.

— В доме сейчас нет места, Реджинальд. — Кэллан, наконец, шагнул вперед. — Мы можем поселить вас в бараке на другой стороне поместья. Есть несколько пустых коек.

Взгляд Реджинальда не отрывался от Рони. Он смотрел на нее, как удав смотрит на кролика. Холодно, обдуманно, практично.

— Хорошо поступаешь, Кэллан, — наконец, тихо сказал он.

Табер почувствовал холодок, пробежавший по спине Рони. Она испугалась. Он чувствовал это, чувствовал запах страха, исходящий от ее тела.

Рони напряглась, сдерживая себя, и жестко и прямо уставилась на отца.

— Не создавай здесь проблем, Реджинальд, — предупредила она, судя по голосу, ее душила злость. — Я не стану нести ответственность за то, что с тобой сделают, если ты попытаешься.

Табер взглянул на нее, сдерживая свое удивление. Он никогда не слышал, чтобы Рони кому-то кроме него угрожала. И уж точно не своему назойливому, продажному отцу.

— Рони, как тебе не стыдно? Теперь эти добрые люди решат, что я могу создать проблемы. — Он даже не моргнул, не отвел от нее взгляда. — Ты же знаешь, я такой общительный человек. Им с моей стороны ничего не угрожает.

Табер напрягся в ответ на скрытую угрозу, направленную на Рони. Она пульсировала в воздухе вокруг них и заставила подняться дыбом тонкие волоски на его шее.

Он хотел бы выволочь этого сукина сына вон и бросить на улице, сказав ему, чтобы сам о себе заботился. Как только Рони подросла настолько, чтобы устроиться на подработку, он присосался к ней, как пиявка. Некому было защищать ее раньше, но теперь, Господь свидетель, он ее защитит.

— Мерк, проводи мистера Эндрюса в двухэтажный барак для рабочих, — приказал Кэллан одному из здоровенных охранников.

Меркюри был шести с половиной футов ростом, мускулист и так похож лицом на дикую кошку, что его нельзя было выпускать наружу без боязни спровоцировать бойню. Он был суровым, холодным, настоящая машина для убийства и один из самых верных, честных людей, которых Табер когда-либо знал.

— Он может занять койку рядом с моей. — Тонкие губы растянулись в холодной улыбке, жуткие янтарные глаза заблестели холодным пониманием. Мерк был не дурак.

— Нам нужно поговорить, Рони. — Реджинальд тонко улыбнулся, когда Мерк крепко схватил его за руку. — Все обсудить, понимаешь?

— Я думаю, мы все обсудили на прошлой неделе, Реджинальд, — твердо ответила она голосом, холодным как айсберг. — Наслаждайся своим пребыванием здесь. Но я сомневаюсь, что найду время тебя навестить.

— А может, ты захочешь найти время. — Реджинальд попытался вытащить руку из хватки Мерка, уводящего его прочь. — Подумай об этом, Рони. Хорошо подумай.

Дверь закрылась, его слова повисли в воздухе.

Табер не сводил внимательного взгляда со своей пары, его ум работал, перебирая возможные опасности.

— Не хочешь ли ты объяснить мне, что происходит, Рони? — мягко спросил он ее, понимая, что к ним обратились все взгляды.

Рони медленно подняла голову, но недостаточно медленно, чтобы Табер упустил вспышку страха, которую она попыталась скрыть.

— Конечно, Табер. — Ему не понравилась эта ленивая жесткая улыбка, скривившая ее губы. — Я буду более чем счастлива, как только ты ответишь на вопрос, который я задала тебе раньше. Как только, так сразу, малыш. — Она ткнула его в бок локтем, изображая игривое настроение. — Просто дай мне знать, когда будешь готов поговорить.

Она обернулась, снова направилась к лестнице и почти взбежала по ней. Наверняка ей хотелось сбежать, скрыться, как она и делала, когда была младше. Обычно Рони убегала куда глаза глядят. Обычно Табер находил ее уже ночью, испуганную и потерянную.