Это случилось 23 февраля 1943 года. Так оборвалась жизнь талантливого авиационного военачальника.

С обстановкой на фронте и в районе Ряжска познакомил меня начальник штаба ВВС 3-й армии майор Ф. С. Гудков. Правда, насчет расположения 61-й армии он ничего на знал. Где она? Вскоре я выяснил, что одна ее бригада стоит в районе станции Лев Толстой. Но до станции Лев Толстой далеко. Решил выехать в район Раненбурга, так как он поближе.

В Ряжске остался начальник штаба ВВС 61-й армии полковник И. Л. Власов. Он служил со мной на Дальнем Востоке, и здесь мы встретились вновь. Гудков выделил помещение для нашего штаба. Началась оперативная работа.

Мы приехали в Раненбург уже с наступлением сумерек. Сразу отыскали узел связи, чтобы поговорить с Ряжском и спросить Власова, как обстановка. Начальник телеграфа говорит: связь с Ряжском порвалась, восстанавливаем. Как восстановим, так вам доложим.

На следующий день я узнал, что командарм 61-й генерал М. М. Попов со штабом наконец прибыл и что армия вошла в состав Юго-Западного фронта. Об этом мне сообщил Власов. Я ему сказал, что выезжаю к генералу Маркияну Михайловичу Попову. При встрече он произвел на меня самое благоприятное впечатление. Он тоже служил на Дальнем Востоке, встретил меня очень тепло.

К 1 декабря две смешанные авиадивизии — все наши силы — были на аэродромах. Мы с М. М. Поповым слетали в штаб Юго-Западного фронта. Получили там задачу на наступление. Левофланговой армией Западного фронта стала 10-я, которой командовал генерал Ф. И. Голиков. И с ней, и с 3-й армией установили связь.

Чем ближе я узнавал генерала М. М. Попова, тем больше убеждался, что это умный, подготовленный и храбрый военачальник. Военное дело он знал отлично, мыслил оригинально и говорил очень красочно и убедительно. В трудные минуты никогда не терялся.

При полете на У-2 в Воронеж впереди показались два самолета. Я вгляделся и понял — это гитлеровцы. Пока ничего не говорю командующему, и он молчит. Прижал я У-2 к лесу и думаю, если заметят фашистские летчики, придется садиться на поляну и сразу же уходить. Предупреждаю по переговорному устройству Попова: «Возможен обстрел». Он отвечает спокойно: «Я все вижу». Когда мы, снизившись, пошли вдоль опушки леса, то гитлеровцы потеряли нас из виду.

В Воронеж прилетели благополучно. Явились в штаб Юго-Западного фронта. Я представился командующему ВВС фронта генералу Ф. Я. Фалалееву и получил от него указания. Дела закончили быстро, собираемся на аэродром. И вдруг к нам в комнату входит генерал Ф. А. Астахов, в военной форме, но без знаков различия. В начале войны он командовал ВВС Юго-Западного фронта. Вместе со штабом этого фронта он летом попал в окружение в районе Киева. Долго о нем не было никаких вестей, и вот он перед нами.

Федор Алексеевич — красвоенлет гражданской войны, участник разгрома войск Колчака. Он был широко известен среди авиаторов как специалист по воздушной стрельбе и бомбометанию, в течение многих лет возглавлял высшую школу воздушного боя ВВС.

Мы были знакомы. Он говорит: «А, здорово, кум». Он меня всегда кумом звал. «Ты как сюда попал?» Я ему поведал все о себе. Потом он рассказал, как долго шел из окружения и сегодня вот его привезли в штаб фронта. У него опухли ноги. Выглядел он очень исхудавшим, усталым. Впоследствии Астахов поправился, уехал в Москву и был назначен начальником Гражданского воздушного флота. На этом посту он проявил себя прекрасным организатором. Во время героической обороны Ленинграда Федор Алексеевич руководил полетами транспортных кораблей в осажденный город. Ни на один день не прерывались эти рейсы. Летчики ежедневно доставляли до двухсот тонн продуктов и боеприпасов, вывезли за время обороны города свыше двухсот тысяч человек. Много других славных страниц вписали авиаторы ГВФ в героическую летопись войны.

В середине декабря 61-я армия выдвинулась в район Малевка, Ефремов и 24 декабря в составе вновь образованного Брянского фронта перешла в наступление в общем направлении на Волхов[3] .

Это наступление было первым в моей жизни. Я знал, какие пункты мы должны взять — станции Волово, Горбачеве, южнее Тулы.

Наша авиация нанесла удары по врагу, и наконец части двинулись вперед. Командный пункт перемещался на станцию Куликово Поле. По пути к ней вспомнили, что здесь осенью 1380 года русское войско разгромило несметные полчища хана Золотой Орды Мамая.

На станции еще гремела перестрелка. Немцы с боем отходили. Вскоре наши части заняли Волово и устремились на Горбачеве. Летчики поддерживали с воздуха продвижение наземных войск. И этот пункт был освобожден. Наши части погнали гитлеровцев дальше, на запад.

31 декабря в Волово перебазировалась авиадивизия полковника Ивана Васильевича Крупского. Здесь во фронтовой обстановке мы с ним добрым словом вспомнили нашу совместную учебу, летную молодость.

В конце 1925 года мы закончили Ленинградское военно-теорегической училище. Выпускники разделились на две группы: одна хотела ехать на Качу, другая — в Борисоглебск, где также организовалась летная школа. В ожидании назначения все волновались. И наконец узнали решение командования: мы с Иваном назначены на Качу.

И вот приехали от Балтийского к Черному морю. Незабываемой была встреча с городом русской славы — Севастополем.

Выпускников нашей школы, в том числе и меня, часто спрашивают, почему она называлась Качинской, или попросту Качей? Это имя перешло к ней от реки, берущей исток в Мамашайской долине Крыма. Там была школьная зона пилотирования, где будущие летчики оттачивали свое мастерство. Потому и Кача.

Школа произвела на нас, новичков, хорошее впечатление. В широкой степи возвышались три здания, построенные еще в 1910 году. Здесь жили первый русский летчик М. Н. Ефимов, покоритель «мертвой петли» П. Н. Нестеров и многие другие прославленные представители отечественной школы летного мастерства. Мы с интересом осмотрели центральный корпус, где кроме жилых помещений для инструкторов и слушателей-учлетов, располагались учебные классы. Дальше стояли красноармейская казарма и небольшой домик электростанции с котельной. На отлете виднелись склады.