У Хэнрегана покраснела даже шея.

– Вы знаете, сколько у меня читателей? – прокричал он.

– Да, – кивнула Фредди. – Все неграмотные Америки читают «Ньюсбилл».

– Они тоже голосуют, – напомнил ей Хэнреган.

– А жаль, – вздохнул Флетч.

– Я требую интервью с вашим кандидатом, – продолжил Хэнреган. – И довольно болтовни.

– Сомневаюсь, что кандидат сможет выделить для вас хоть минуту, Хэнреган.

– Это еще почему? – Хэнреган шагнул к автобусу. – Вы организуете мне это интервью, а не то завтра «Ньюсбилл» сообщит своим читателям, что губернатор Кэкстон Уилер отказывается отвечать на вопросы о двух убийствах, напрямую связанных с его избирательной кампанией.

– Именно так и напишите, Хэнрегаи, – Флетч поднялся на две ступеньки, намереваясь зайти в автобус. Пусть читатели впервые услышат от вас правду.

– Вот послушайте, – доктор Том разлегся на кро вати в комнате отдыха кандидата, занимающей хвостовую часть автобуса. Он читал книгу «Теория Дарвина: старо, как мир». – «Тысячи лет нам говорили, что coвершенство недостижимо, но достойно стремления к нему. Теперь же, в пост-фрейдистскую эру, нам говорят, что недостижимо уже естественное состояние, но к нему тоже надо стремиться. В первом случае мы можем обрести идеал, во втором – посредственность», – доктор положил раскрытую книгу себе на грудь. – Чем я могу вам помочь?

– Хочу задать пару вопросов, – прежде чем войти, Флетч постучал, получил ответ: «Войдите, раз уж вам надо», – а переступив порог, сел на один из удобных вращающихся стульев.

Говорил доктор Том медленно, нарочито растягивая слова.

– Тот, кто пытается держать прессу в узде, может получить от меня все, что пожелает: отравляющий газ, огнеметы, автоматы, гранаты. Если у меня не найдется требуемого, я достану сей предмет незамедлительно.

– Сейчас я заказал бы что-нибудь из вашего арсенала, – признался Флетч. – Только что познакомился с Майклом Джи. Хэнреганом, из «Ньюсбилл».

– Репортеры – вымирающие особи, – покивал доктор Том. – Их эволюция остановилась на низшей стадии. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть, как они ходят, принюхиваясь к земле. Я, пожалуй, посоветую кандидату, что в дальнейшем прессой должен ведать департамент внутренних дел. Тем самым вымирание будет гарантировано.

– Нам необходима свободная пресса, – возразил Флетч.

– Вы действительно так думаете? Ни любимый вид спорта американцев – политика, ни любимая их еда – булочки с сосиской, нe выдержат объективного анализа. Если выставить напоказ закулисную кухню политики или рассказать читателям, из чего делаются эти булочки с сосисками, американцев вывернет наизнанку, а избирательные участки они будут обходить за милю.

– Вы и против материнства?

Доктор Том постучал ногтем по лежащей на груди книге.

– На шкале эволюции женщина и птица, разумеется, не знают равных, – он откашлялся. – Потому-то мужчины и изобрели телефонную связь.

– Как я понимаю, вы одним из первых оказались у тела Элис Элизабет Шилдз?

– Да.

– Что вы можете мне сказать?

– А с чего столь нездоровое любопытство?

– Фредерика Эрбатнот и Майкл Джи. Хэнреган сидят в автобусе прессы не для того, чтобы подсчитывать голоса избирателей. Они – криминальные репортеры.

– Однако. И преступник, возможно, один из нас?

– Вполне вероятно.

– И вы хотели бы получить необходимую информацию раньше, чем они, чтобы затем подать ее в нужном ракурсе.

– Да еще так, чтобы они этого не заметили.

Доктор Том внимательно разглядывал потолок.

– А полиция этим не занимается? Или они глянули на среднестатистический процент раскрываемости убийств и решили, что портить его не стоит? А потому ограничились взиманием штрафов за стоянку в неположенном месте, где их успехи существенно выше?

– Убийства слишком уж разнесены территориально. Разные юрисдикции. Мы живем в благословенной стране, не имеющей государственной полиции.

– О, да. Дабы гарантировать поимку лишь мелкой рыбешки, не имеющей возможности переплыть границу штата.

– Расскажите мне о том, что произошло прошлой ночью.

– Я сидел в баре. Вошел коридорный... а может, швейцар. Поначалу я даже не понял, то ли он ищет ответственное лицо, скажем, управляющего мотелем, то ли просто хочет выпить. И произнес сдавленным голосом: «Кто-то прыгнул с крыши. Она голая».

– Так и сказал?

– Я, конечно, не помню всего того, что вчера вечером говорилось в баре о сенаторе Аптоне, сенаторе Грейвзе, Ближнем Востоке и «Вашингтон пост», но эти слова отложились в моей памяти. Тем более, что их смысл дошел до меня не сразу.

– Что вы делали в тот самый момент?

– Беседовал с Фенеллой Бейкер и Бетси Гинзберг. Ранее говорил с Биллом Дикманном, но он, кажется, уже ушел. Кто там еще был? Несколько бизнесменов, пьющих в одиночку. Громкоголосые, болтливые водители-дальнобойщики, готовые говорить с кем угодно и о чем угодно. Обычная компания для бара рядового мотеля.

– Это все?

– Все, что я могу вспомнить. Потом, после приезда и отбытия «скорой помощи», в бар потянулись репортеры. Некоторые пришли в пальто, наброшенном на пижаму.

– Расскажите мне о женщине. Вы осмотрели ее?

– Благодаря большому числу судебных исков к врачам, мы, как вы знаете, не стремимся в те места, куда побоится идти даже дурак. Разумеется, если бы мне попался лежащий на тротуаре адвокат, я бы с удовольствием прошел прямо по его физиономии.

– Вы не любите и адвокатов?

– Адвокатов не любят даже их матери. Если провести опрос общественного мнения, наверняка выяснится, что среди различных групп населения наивысший процент выступающих за легализацию абортов – у матерей адвокатов.

Флетч отметил, что речь доктора обладает гипнотическим эффектом.

– Проходя через вестибюль, вы столкнулись с губернатором Уилером?

– Нет. С губернатором я увиделся лишь ночью, в его «люксе».

– Укладывали его спать.

– Укладывал его спать. У тела женщины стояла хорошо одетая пара. Мужчина как раз снимал пальто, чтобы прикрыть тело. Я попросил его этого не делать. Потому что хотел осмотреть ее.

– Она еще жила?

– Нет. Смерть наступила мгновенно при ее соприкосновении с асфальтом.

– Не раньше?

– Думаю, что нет. Она приземлилась на голову, сломала себе шею, затем упала на спину.

– Вы видели доказательства того, что ее жестоко избили, прежде чем она упала или ее скинули вниз?

– Синяки на лице. Левый глаз заплыл. Кровь, струящаяся из носа и губ. Два выбитых передних зуба. Два или три сломанных ребра. Кровоподтеки на груди и животе.

– Коронер объявил сегодня утром, что ее не изнасиловали.

– Так какой же мотив? Ограбление? Кто-то позарился на ее одежду? Разумеется, избиение молодой женщины предполагает изнасилование.

– Пока вы ее осматривали, собралась толпа?

– Небольшая толпа. Главным образом, журналисты.

– Вы помните, кто там был?

– Я окинул их взглядом, чтобы убедиться, что детей среди присутствующих нет. Была Эрбатнот. Весьма симпатичная дама. Фенелла Бейкер пришла из бара вместе со мной. О ее красоте или отсутствии оной распространяться не будем. Стоял кто-то еще. Но помогал мне лишь один водитель грузовика.

– Как я понимаю, погибшую вы видели раньше.

– Да. Встречал ее несколько последних дней. То в лифте, то в вестибюле мотеля.

– А почему вы обратили на нее внимание?

– Потому что она неизменно оказывалась в том же мотеле, что и мы, хотя не имела никакого отношения к предвыборной кампании. Правда, один раз она завтракала с Бетси Гинзберг.

– Вы видели ее с мужчинами?

– Нет. Похоже, она ехала одна в маленьком двухдверном «фольксвагене».

Взревел двигатель. И тут же автобус тронулся с места.

– Эй! – Флетч вскочил. – Мне же нужно в другой автобус!

Доктор Том закрыл книгу.

– А мне пора освобождать кровать хозяину, – и сел.