— Что вы собираетесь делать?

— Единственно возможное… постараться его опередить в Арафурском море…

— Значит, повернуться спиной к проливу Торреса…

— Да, мистер Гарри.

— И отказаться от возвращения в Сидней?

— Совершенно верно… Даже просто остаться на якоре смертельно опасно.

— Когда же мы сможем вернуться?

— Один Бог знает… шторм предвидится жестокий… Видите, давление понизилось на двадцать пять миллиметров и, как показывает барометр, продолжает падать. Мистер Гарри, вы мне доверяете?

— Абсолютно, дорогой Роуленд.

— Тогда возвращайтесь, пожалуйста, к мисс Нелли и вашему другу. Что бы ни случилось, оставайтесь в каюте… вам не место на палубе… Вы подвергнете себя смертельному риску без какой бы то ни было пользы. Корабль прочен, машина великолепная, экипаж отборный… я отвечаю за все.

Гарри протянул помощнику капитана руку.

— Спасибо! Вы — хозяин на борту… я всего лишь пассажир и подчиняюсь.

Когда молодой человек удалился, Роуленд снова осмотрел такелажnote 31, якорное и грузоподъемное оборудование, инвентарь. Все на месте, люди спокойны, решительны. На борту, похоже, все готово к шторму.

Роуленд склонился к переговорной трубке и скомандовал:

— Сто двадцать оборотов. Go! note 32

Яхта медленно тронулась в путь. Черные тучи, пришедшие с востока, уже достигли зенита. Небо казалось расколотым надвое. Солнце исчезло. Мягкий, тусклый свет окутал «Морган», словно по воде скользил призрак корабля, населенный призраками людей. Легкий бриз нагонял волны, они дробились и покрывались барашками. Вдруг резкий порыв ветра потряс мачты от клотикаnote 33 до основания. «Морган» встал на дыбы, словно пришпоренный скакун, и прыгнул на подвижные барьеры, разрезаемые его тонким форштевнемnote 34.

Волнение усилилось. Ветер с пугающей скоростью и силой налетал со всех сторон. И это было еще только начало.

В широтах, близких к экватору, жара изнуряет, сильный ветер обжигает, как дыхание вулкана, а дождь сыплется крупными каплями и горяч, как вода для стирки. Далекие молнии прочерчивают грозовые тучи. Однако гроза еще далеко, хотя ее дыхание порывами уже доходит со стороны колоссальной массы туч, пропитанной электричеством. И это длится часами — смертоносными часами, когда ветер и море неистовствуют, соперничая в ярости.

Помощник капитана и подручный матрос не сходили с мостика. Они наспех перекусили и готовились отразить главный удар. Внезапно, в несколько минут, наступила тьма, непроницаемая чернота ночного шторма, темнота тюремного карцера окутала все кругом.

Прошел час, и буря разразилась во всем своем устрашающем великолепии. Ослепляющие молнии опоясали «Морган» огненным кольцом. Непрестанно, с ужасными раскатами, гремел гром, и длинные языки пламени, вырывающиеся из громоотводов, опускались до середины мачт. Капитан и рулевой распорядились привязать себя к мостику. Посреди беснующейся стихии они то возникали при коротких вспышках молний, то исчезали во тьме кошмарной ночи.

Несчастные, растерянные подростки продолжали сидеть у тела покойного капитана. Их встряхивало, подбрасывало. Каждую секунду корабль могла поглотить пучина. Хорошо хоть электричество освещало каюту, где лежал безучастный ко всему труп. Но внезапно свет погас, наступил кромешный мрак. Друзья не решались даже пошевелиться и инстинктивно вцепились в ручки кресел.

— Господи, это конец! — всхлипнула Нелли. — О Боже, спаси нас!

Тут среди непрестанно грохочущего грома, рева волн, сотрясающих корпус судна, воя ветра, гнущего мачты, раздался еще более грозный звук.

Он сопровождался зеленоватой вспышкой и потряс яхту до самого киля.

Тревожный крик вырвался сразу из нескольких глоток:

— Человек за бортом!.. Два человека за бортом!

О ужас! Мостик, на котором находились Роуленд и матрос, исчез, унесенный как перышко! Несчастных смел с палубы гигантский водяной обвал.

Снова душераздирающий крик:

— Человек за бортом!

На этот раз волна унесла рулевого.

На какое-то время яхта, предоставленная самой себе, стала игрушкой волн. Она сошла с курса, кружилась, кренилась, клевала носом, винт резкими рывками крутился вхолостую.

Даже самых смелых пробирала дрожь.

Только один человек бросился к бешено крутящемуся штурвалу, схватил его железной рукой и удерживал, изогнувшись, как аркбутанnote 35.

Обреченный корабль выпрямился, снова устремился вперед и возобновил борьбу.

О спасении трех несчастных не могло быть и речи. Даже сама мысль об этом была бы безумием, несомненно возвышенным, но безумием. Судно, потерявшее двух капитанов, мчалось через шторм, ведомое рукой неизвестного. Человек с непокрытой головой, промокший до нитки, вел его умело, проявляя чудеса отваги. Устремившись вперед, «Морган» снова противостоял шторму, который, похоже, уже выдыхался.

Ветер понемногу стихал, хотя еще подвывал злым зверем. Облака рвались. Наконец над все еще бурными свинцово-синими волнами показалось бледное солнце, Гарри поднялся на палубу. Боцман Алекс рассказал ему об ужасных событиях роковой ночи. Бывалый моряк не смог сдержать волнения, голос его прерывался:

— Погиб и он, капитан Роуленд!.. И бедные матросы, жертвы долга!.. На нас какое-то проклятие!

Ошеломленный Гарри подошел к штурвалу и узнал бесстрашного спасителя. Это был один из тех, кого подобрали на Буби-Айленде.

— Так это вы! Сэр, мы вам обязаны жизнью!

— Сударь, — с достоинством ответил неизвестный, — я моряк и, к счастью, хорошо знаю эти опасные места. Счастлив, что смог доказать свою признательность.

— Моя признательность будет достойна оказанной вами услуги! Что я могу сделать для вас уже сейчас?

— Просто позволить мне немного отдохнуть… Видите, яхта на правильном пути. Достаточно держать курс на запад.

— Но я хотел бы как можно быстрей вернуться в Торресов пролив, пройти его и добраться до Сиднея. На борту больше нет никого, кто мог бы управлять кораблем. Только боцман… если вы не возьметесь сами выполнить эту сложную задачу, не знаю, что и будет.

— Я кадровый капитан английского флота, и вы можете на меня положиться. Но изменить маршрут сейчас невозможно! Подумайте сами: волнение еще слишком велико, чтобы идти против ветра. Кроме того, опускается туман, через несколько часов его можно будет хоть ножом резать, и он простоит не менее двух дней.

— Так что же делать?

— Лучше продолжить плавание на запад, это не представляет никакой опасности. Когда стихнет, мы сможем вернуться.

— Договорились! Итак, распоряжайтесь кораблем ради нашей общей безопасности. Устроиться можете в каюте бедного Роуленда.

Гарри распорядился выдать экипажу двойной рацион и, опечаленный, отправился к сестре и своему другу. Не пытаясь скрыть волнения, он сообщил им все, что узнал, предложил тоже отдохнуть.

— Отправить меня в постель? — запротестовал Тотор. — Да никогда в жизни! Я ведь непоседа и задыхаюсь в четырех стенах. Мне нужно дышать вольным воздухом, ходить куда хочу. Вы позволите, мисс Нелли?

— О, разумеется!

— Спасибо!

Юноша быстро выбрался на палубу. Матросы приветствовали его. Вскоре Тотор оказался на месте исчезнувшего мостика.

«Черт побери! Не думал, что мое пророчество насчет тринадцатого числа сбудется», — подумал юноша и вдруг заметил, что пиллерсы, железные стояки, служившие опорой капитанскому мостику, почернели, скручены и раздроблены, как от мощного взрыва.

«Странно. Столбы стальные, могли бы выдержать башни собора Парижской Богоматериnote 36, а они — на тебе! — сломались, как палочки из леденца! От удара молнии?.. Вряд ли, хотя причудами и мощью молнии пренебрегать не следует, — рассуждал Тотор. — Нет ли другой причины? Похоже скорее на взрыв динамита. Мастерский к тому же взрыв. Пожалуй, я прав. Когда в школе проходили сопротивление материалов, мы ломали рельсы подрывными шашками, получалось точь-в-точь».