На пороге появилась тетя Тамара.

— Лара, не мешай Оле работать, — сказала она сестре. — Пойдем, поможешь мне на кухне, а то ребята скоро приедут.

Ольга знала, что вечером должны приехать Ирина и Игорь, так как решено было завтра в кругу семьи торжественно отметить возвращение дяди Паши.

Она боялась, что при появлении Игоря не сможет преодолеть своей неловкости и скованности, потому что до сих пор не понимала его поведения во время последнего визита к ней. Но неловкость ее происходила, скорее всего, оттого, что она не умела понять себя и, несмотря на то что сразу определила свою позицию в отношении их брака с Ириной, удержать эту позицию вряд ли смогла бы, не исчезни он тогда так внезапно. Однако синяя папка с рукописью, раскрытая перед ней, являлась прекрасным поводом для того, чтобы запереться, например, в своей комнатке и свести их совместное времяпрепровождение лишь к встречам за обеденным столом.

Эту комнатку дядя Паша соорудил из старого заброшенного чулана, темного и практически бесполезного, потому что там годами скапливалась такая рухлядь, место которой на свалке, куда прошлым летом он ее и вывез. Дядя Паша прорубил в чулане окно, обшил стены гладко оструганными досками, сам сделал и стол, табурет, и топчан. «Олюшкиной светелкой» назвал эту комнатку дядя Паша, гордившийся своим столярным мастерством, довольный тем, что смог угодить любимой племяннице.

Ольге сразу по душе пришлась светелка, где запах сена в матрасе, смешиваясь с запахом свежеоструганных досок, создавал неповторимый аромат чего-то радостного и праздничного.

Ольга перенесла рукопись в светелку и закрылась на большой крюк, который сама просила дядю Пашу прибить «на всякий случай». Ничего конкретного она тогда в виду не имела, просто всегда, даже дома, ей было как-то спокойнее спать с крепко запертой дверью.

Она села за стол, стоявший у окна, заботливо затянутого марлей от мух и комаров, разложила многострадальную рукопись и погрузилась в чтение.

Пришла тетя Тамара, позвала пить чай, но Ольга ответила, что ей не хочется, да и некогда, работа очень срочная. Она знала, что чаепитие в их семье — это длительный процесс, сродни японской чайной церемонии, и служит прежде всего поводом для долгих разговоров и пространных бесед, когда всплывают воспоминания о прошлом, происходит обмен информацией на сегодняшний день и строятся планы на будущее.

Ольга с уверенностью могла предположить, что тетя Тамара заговорит о молодоженах, о том, как дружно они живут и какой Игорь заботливый муж и зять, а мать любую тему свернет на ядовитую критику своей соседки Надежды, которая три раза уже выходила замуж, и все без толку.

Ничем же своим, тем, что мучило и тяготило ее, поделиться она с ними не могла да и не имела такой нужды. В конце концов она не держала при себе своих секретов: о Кирилле знал дядя Паша, об Игоре — Светка, а Шурик не только был в курсе всех криминальных перипетий, но, к несчастью, даже сам оказался жертвой этих событий.

Наконец прибыли молодожены — на террасе раздался смех Ирины и послышался голос Игоря. Они о чем-то весело наперебой рассказывали матери и тетке, а те смеялись и что-то говорили в ответ. Слов Ольга не слышала, она улавливала только радостную, беззаботную атмосферу, царившую на террасе, которая так не гармонировала сейчас с ее собственным настроением и состоянием духа.

Игорь пришел звать ее к столу. Он тихо постучал в дверь и настойчиво произнес:

— Оля, открой, пожалуйста, мне надо тебе кое-что сказать.

Ольге стало не по себе оттого, что он пришел один, без Ирины, но она все же надеялась, что у него хватит благоразумия не расслабляться в доме своей жены.

Он вошел в светелку и, глубоко вздохнув на пороге, сказал:

— Отличный дух, прямо как в лесу! — Затем прошел к топчану и сел. — Слушай, ты когда сюда приехала? Вчера?

— Да, а что? — взволновалась Ольга, заметив его серьезный, озабоченный взгляд.

Игорь сказал, что поскольку забыл в прошлый раз забрать свой учебник, то решил сделать это сегодня, так как в деканате пригрозили, что задолжники в библиотеку дипломы не получат. Он долго звонил в дверь ее квартиры и, когда понял наконец, что дома ее нет, решил воспользоваться своими ключами, которые в свое время ей не пришло в голову потребовать назад и которые так и оставались у него тайным вещественным доказательством их чувств, канувших, по мнению Ольги, в прошлое, а по заверениям Игоря — перешедших в состояние вечности. Вечность понимать она отказывалась, и тогда он приводил ей примеры из высокой литературы, к которой она сама когда-то пыталась его приобщить. Он называл князя Мышкина и Настасью Филипповну, Митю Карамазова и Грушеньку, доказывая, что рамки обычного земного брака разрушили бы вечное величие их любви. Несмотря на то что, расставшись, они остались каждый при своем мнении и понятие «вечная любовь» ничего не говорила ее сердцу, Ольге поначалу приятно было сознавать, что ключи от квартиры находятся у Игоря, а потом она, честно говоря, просто забыла об этом.

И когда он сказал, что решил сегодня воспользоваться «своими ключами», она поймала себя на том, что ей стало неловко. Ольга понимала, что эта, на первый взгляд, мелочь свидетельствовала о многом. Видимо, Игорь незаметным образом вышел для нее из разряда близких, родных людей, которые могут появиться в любой момент и всегда окажутся кстати, перед которыми и не подумаешь извиняться за свой внешний вид или разруху в квартире. Сейчас же, узнав, что Игорь побывал в квартире в ее отсутствие, Ольгу больше всего встревожила именно мысль о том, что, собираясь в Александровку впопыхах, проще говоря — сбегая, она наверняка оставила там страшный беспорядок.

— Так ты нашел учебник? — спросила Ольга, стараясь преодолеть неловкость и твердо решив при первой же возможности сменить замок.

— Нашел… — нерешительно ответил тот.

— Надеюсь, не забыл закрыть дверь?

— Да я-то закрыл, но дело в том… — Он запнулся. — Дело в том, что ты сама… сама забыла запереть квартиру… Дверь была открыта…

При этих словах сердце у нее подпрыгнуло, застучало громко и неровно, и Ольга побледнела так, что Игорь в испуге побежал за тещей. В следующее мгновение в светелку сбежались все женщины и наперебой стали требовать ответа на вопрос, что случилось: мать и тетя Тамара — у Ольги, ну а Ирина, естественно, у Игоря.

— Что ты сказал Оле? — наступала она на мужа, и без того напуганного тем, что может всплыть факт посещения им квартиры ее сестры.

Игорь был поражен Ольгиной реакцией. Ну, забыла закрыть дверь, велика важность, он ведь все проверил, вроде все на месте, ничего не пропало. Да это и понятно, никому в голову не пришло, что квартира открыта, он и сам сначала долго звонил в дверь, не подозревая, что стоит нажать на ручку, как защелка тут же отойдет и дверь распахнется.

С другой стороны, Ольга ведь даже не спросила его, все ли на месте в квартире, значит, наверное, не вопрос грабежа так взволновал ее. А что? И еще один момент удивил Игоря и показался ему странным: в двери было три замка, одним из которых Ольга пользовалась постоянно, а два других задействовала только в случае своего отъезда дольше чем на день. Не могла же она быть до такой степени рассеянной, чтобы, уезжая в Александровку на несколько дней, не закрыть ни один из них!

Все эти загадки моментально пронеслись в голове у Игоря, вызвав недоумение и оставшись без ответа. Но больше всего его волновало сейчас, что скажет Ольга пристававшим к ней с расспросами родственникам.

Тетя Тамара уже мерила ей давление, мать совала под язык таблетку валидола, а Ирина убежала готовить липовый отвар.

Ольга лежала на топчане и каким-то отсутствующим взглядом наблюдала за их суетой.

— Да что же такое, Оленька? — не унималась мать. — Объясни наконец, что произошло? — В голосе ее чувствовалась неподдельная тревога.

— Ничего не случилось, — тихо произнесла Ольга, постепенно выходя из оцепенения. — И Игорь тут ни при чем. Я ему рассказала о работе, и вдруг мне стало плохо. — Заметив недоверчивый взгляд матери, она упрямо повторила: — Да, вдруг, ни с того ни с сего.