— Да, я совсем забыла. Часть времени, пока ты отсутствовал, я ела мороженое с одним приятным, красивым парнем по имени Хилд. Еще какое-то время я обменивалась взглядами с другим парнем, имени которого я не знаю, но в списке его не было. Среднего роста, бородка клинышком.

Я повторил про себя: “Бородка клинышком, имя неизвестно”.

Мы вместе вернулись в зал, где Пат собирал бумаги. Когда все допросы были проведены, мы просмотрели протоколы. Была некоторая путаница с фамилиями, но потом все уточнили. Мы обнаружили, что у всех, даже у Хармона Вильдера и Чарльза Бермана, было прекрасное алиби. Пат и я задыхались от бешенства. Наконец Пат взял себя в руки и приказал своим людям собрать списки с именами и адресами всех приглашенных, а тех отпустить, порекомендовав им предварительно не покидать город без разрешения полиции.

Мы снова оказались в тупике. Почти все машины рванули с места одновременно. Я помог Шарлотте надеть пальто и вместе с ней пошел попрощаться с Эстер Беллеми, поскольку Мэри все еще пребывала в не очень хорошем состоянии и Эстер одной пришлось провожать гостей. Я пожал ей руку и пообещал в скором времени навестить их.

Шарлотта приехала поездом, поэтому я повел ее к своей машине. Мы медленно направились в город.

Бешенство мое возрастало с каждой секундой. Замкнутый круг? Какой замкнутый круг! Он начался с Джека и закончился Мирной. И никаких следов, мотива. Я услышал всхлипывания Шарлотты и посмотрел на нее. Она плакала. Я обнял ее и прижал к себе. Для нее это преступление было кошмаром. Для меня смерть — старая знакомая, но не для нее. Может быть, Вильдер и Берман что-нибудь расскажут, когда до них доберется полиция. Когда у людей совесть чиста, то не скрываются, не сказав никому ни слова. Может быть, они те самые незнакомцы, о существовании которых я думал? Возможно, но маловероятно. Полицейские найдут их, работать они умеют, а охота за людьми у них основное и любимое занятие. Вперед, парни, не упустите! Если они будут защищаться, стреляйте! Я не сожалел, что не могу принять участие в этой охоте. Мне не нужна слава, мне нужна всего лишь справедливость.

Мы подъехали к дому Шарлотты. На моих часах была половина первого. Я открыл дверцу и она вышла.

— Ты не поднимешься на минутку?

— Не сегодня, дорогая. Я хочу поехать домой и подумать.

— Понимаю. Поцелуй меня.

Она подставила мне губы. Я поцеловал ее, испытывая угрызения совести. Я так хотел ее, но я хотел и раньше обладать женщинами. Ее я любил. И еще мне очень хотелось на ней жениться.

— Завтра увидимся?

— Не думаю.

— Я тебя умоляю, Майк, — взмолилась она. — Иначе мы не увидимся до среды.

— А в понедельник?

— Я обедаю с Мэри и Эстер. Они приедут в город... Эстер потрясена больше, чем она показывает, Мэри придет в себя очень быстро, а вот Эстер потрясена на самом деле очень сильно. Она вела себя превосходно.

— Я тоже так думаю... Если я не увижу тебя завтра, я позвоню в понедельник и мы встретимся в среду. Может быть, тогда и займемся кольцами...

Мы еще раз поцеловались и я проводил ее взглядом. Мне нужно было хорошенько подумать, подумать изо всех своих сил. Слишком много трупов в этом деле. И я боялся, что это еще не все. Мне нужно, в конце концов, понять все сейчас или никогда.

Оставив машину в гараже, я вернулся домой и лег.

В воскресенье погода подкачала. Я проснулся от звонка будильника и стука дождя в окно. Кулаком я трахнул по кнопке будильника, проклиная свою идиотскую привычку заводить его даже тогда, когда в этом нет никакой необходимости.

Не побрившись и не приняв душа, я приготовил завтрак и, не снимая пижамы, что было обычно, съел его.

К счастью, в холодильнике было полно свежего пива и, кроме начатой пачки сигарет, у меня оказалась еще и нераспечатанная.

Я открыл входную дверь и на пол упали газеты. Я тщательно разделил иллюстрированные страницы и страницы с информацией, бросил первые в корзину для бумаг и принялся читать “Приключение утенка Дональда и Микки Мауса”.

Затем я взялся за приемник и порыскал в эфире, но ничего не нашел. Усевшись на стул, я зажал голову обеими руками и попытался подумать. Все тот же вопрос, все та же проблема. Я был опустошен, сражен и загнан в угол. И все-таки в этом хаосе и нагромождении трупов что-то маячило. Что-то, казалось, должно проясниться. Маленькая деталь, которая даст мне ключ к разгадке, но я не мог ее уловить. Это не интуиция, нет. Это факт. Это маленький, конкретный, безусловный факт... Какой? Мне казалось, что я осязаю его, но нет, он ускользал.

Я выпил пива. Нет. Нет. Нет... НЕТ! Ответ ускользал. На кой черт так устроены наши мозги?! Они слишком сложны и детали теряются в куче обретенных нами знаний. Почему? Это все то же гнусное слово. Везде почему. Главное ответить на этот вопрос. Я знал, что смогу на него ответить, но в данный момент не мог. Нужно понять!.. Почему, почему, почему?!

Я потерял ощущение времени. Я что-то ел, что-то пил. Наступил вечер. Я включил свет, выпил еще, время шло. Я продолжал мучиться. Факт, деталь. Какая деталь? Какая? Какой факт?

Вдруг я заметил, что холодильник опустел и в изнеможении я рухнул на кровать. Ничего. Ничего. Этой ночью мне снилось, что убийца надо мной смеется. Я не мог видеть его лицо, но смех его слышал. Мирна, Джек, Боб и какие-то другие незнакомые люди висели на цепях. Я напрасно старался разбить стекло, которое отделяло меня от них. В обеих руках у меня было по пистолету, убийца был безоружен и я все-таки, проклиная все на свете, не мог разрушить эту стеклянную преграду, а убийца смеялся, смеялся, смеялся...

Я проснулся. Во рту у меня было горько. Я почистил зубы, но неприятный привкус остался. Выглянув в окно, я увидел, что понедельник ничуть не лучше воскресенья. Лило как из ведра. Заточение мне несколько надоело, так что я принял душ, побрился, оделся и отправился поесть в ресторан.

Около часа я вышел из ресторана и зашел в бар, где начал пить стакан за стаканом. Когда я случайно взглянул на стенные часы, было уже около шести. Я полез в карман в поисках сигарет и моя рука наткнулась на конверт.

Боже! Два дня я мучился и не вспомнил о самом главном. Я спросил у бармена адрес ближайшей аптеки и немедленно направился туда. В аптеке я попросил хозяина определить, что за порошок. Он согласился с недовольным видом, так как приближалось время закрытия. Он прошел в свою лабораторию и через некоторое время вернулся. В этот момент я, стоя перед зеркалом, безуспешно пытался поправить галстук.

С подозрением глядя на меня, аптекарь протянул мне конверт. На нем было написано только одно слово “Героин”.

Я повернулся к зеркалу. От того, что я там увидел, кровь застыла у меня в жилах. Я видел, что глаза мои расширяются. Зеркало. Это слово и зеркало...

Я заплатил аптекарю и поспешно вышел из аптеки. Я не мог разговаривать. Во мне бурлила дикая радость. Если бы я мог, я кричал бы, словно дикое животное.

Разумеется, нельзя терять ни минуты. С этим нужно было кончать. Я был счастлив, действительно счастлив. Я знал ПОЧЕМУ. Но действительно ли я был счастлив? Это не совсем так. Я не имел права быть счастливым. Я опередил Пата, но он-то не знал ПОЧЕМУ. Я же это знал.

Но имени убийцы я еще не знал и все равно я был счастлив.

Очень быстро я вернулся в бар...

Выбросив сигарету, я вошел в холл, двери которого были закрыты. Лифтом пользоваться я не хотел. Времени было достаточно. Я поднялся по лестнице, раздумывая, каким будет последний этап.

Дверь была заперта на ключ, но я этого ожидал. Подошла последняя отмычка в моей связке. Я вошел. Внутри царила особая тишина, характерная для пустых квартир. Я решил не зажигать света. Расположение мебели я знал достаточно хорошо. Вполне достаточно, чтобы ничего не перевернуть ненароком.

Я устроился в кресле. Листочки растения, стоящего на столе, касались моей щеки. Я отодвинул горшок и удобно разлегся в кресле, вытащив предварительно из кобуры свой пистолет и сняв его с предохранителя. Я был готов. Я поджидал убийцу. Да, Джек, это конец.