– Дэмиан, – прошептала она, и ее голос прервался, – Дэмиан, прошу тебя…

Поглаживая большими пальцами изящные округлости ее щек, Дэмиан приподнял ее пылающее румянцем лицо к своему и заглянул в потемневшие от страсти глаза.

– Скажи мне, – прошептал он и обнял ее так крепко, что у Лорел перехватило дыхание. Она коснулась его губ своими.

– Люби меня, – выдохнула она, и Дэмиан подхватил ее на руки и понес к каменной смотровой башне.

Тысячу лет назад отсюда воины отражали набеги пиратов. А сейчас, когда Дэмиан уложил свою жену на пол, покрытый свежим, сладко пахнущим сеном, он знал, что после битвы, которая предстоит ему сейчас, невозможно будет определить, кто победитель, а кто побежденный.

Он приказал себе раздеть ее медленно, несмотря на нестерпимость желания. Но когда она скользнула ладонями вниз по его груди, спускаясь все ниже и ниже, остатки его самообладания улетучились.

– Сейчас, – сказал он страстно и снял с нее легкое платье.

Под ним было кружево и шелк, ароматная кожа и жар. Он снова попытался притормозить происходящее, но Лорел подняла голову, целуя его губы. Она гладила его плечи и грудь, гладила его твердый живот. А когда пальцы ее скользнули за пояс его джинсовых шорт, Дэмиан глухо застонал. Его руки накрыли ее ладони, вместе они стянули его шорты и отбросили в сторону.

Наконец они лежали обнаженные, одни во всей вселенной.

И Лорел призналась самой себе: она влюблена, безумно влюблена в своего мужа Дэмиана Скураса.

Много позже в раскаленном добела сиянии полуденного солнца они подошли к дому.

Кто-то – скорее всего, Элени – опустил тонкие жалюзи на всех окнах, и поэтому в вестибюле было прохладно. В доме стояла абсолютная тишина, нарушаемая лишь мягким рокотом лопастей вентиляторов, медленно вращающихся под потолком.

Лорел утомленно огляделась.

– А где Элени?

– Зачем? Тебе что-нибудь нужно? – Дэмиан притянул ее к себе и поцеловал долгим поцелуем в губы. – Я все сделаю сам. Сейчас мне не хочется делить тебя ни с кем.

– Нет, мне ничего не нужно, Дэмиан. Я просто подумала… – она покраснела, – что если она нас увидит, то поймет, что мы… что ты и я…

Дэмиан улыбнулся. В пышной гриве волос Лорел запутались соломинки, а на лице сиял румянец, появившийся от долгих часов, проведенных в его объятиях.

– Что же она может понять, keeria mou, кроме того, что мы занимались любовью?

– Что это значит – keeria mou?

– Это значит – моя жена. – Он поцеловал ее спутанные кудри. – Муж может заниматься любовью со своей женой в любое время и в любом месте. – Он нежно приподнял ее лицо за подбородок. – На Эктосе, в Нью-Йорке… где угодно, если она не против. Ты согласна со мной?

– Только если и жене позволяется то же самое.

– Разве тебе не известно, что демократию изобрели в Греции, на этих островах?

– В таком случае… – улыбнулась Лорел. Она приподнялась на цыпочки, приложила рот к уху мужа и что-то прошептала. Дэмиан рассмеялся.

– Я и сам не мог бы сказать лучше, – одобрил он и, подхватив ее на руки, понес вверх по лестнице в спальню.

Дни пролетали незаметно. И каждый из них одаривал Лорел новыми впечатлениями.

Дэмиан отказывался верить, что она умеет готовить. Они говорили об этом однажды солнечным днем, когда Лорел сидела на поле ромашек, а Дэмиан лежал рядом с ней, положив голову ей на колени.

Она с достоинством напомнила ему о тесте, которое он нашел на ее кухне. Он ответил, и не очень галантно, что оно скорее напоминало последствия неудачного научного эксперимента.

Лорел сорвала пригоршню ромашек и рассыпала по его широкой груди.

– Я докажу тебе, что умею готовить самое замечательное тесто в мире.

– Ага-ага.

– Что ты имеешь в виду, «ага-ага»? Умею. Спроси Джорджа. Он обожает мой хлеб.

– Джордж… – ухмыльнулся Дэмиан. – Он без ума от тебя. Даже если ты дашь ему кусок мокрой тряпки и назовешь это хлебом, он съест и скажет, что очень вкусно.

Лорел бросила в него еще несколько ромашек.

– Он без ума только от своей собственной жены.

Дэмиан сел, взял ее руку и переплел пальцы со своими.

– Это очень хорошо, когда мужчина без ума от своей собственной жены, – тихо произнес он.

Она улыбнулась и смахнула лепесток ромашки с его волос.

– В самом деле?

– Я, кажется, не говорил тебе, – начал он, поймав ее руку и поднимая к своим губам, – что я был женат до этого?

Дразнящая улыбка Лорел исчезла.

– Нет, не говорил.

– Ну так вот, я был когда-то женат. И мой брак длился почти целых три недели.

– Что же случилось? – Она снова попробовала улыбнуться в надежде, что ее улыбка получится достаточно искренней. – Ах, кажется, я догадываюсь. Леди подала тебе на ужин кусок мокрой тряпки, назвала это свежим хлебом, и ты вышвырнул ее вместе с чемоданами.

– У нас не было ничего общего. Ей хотелось заполучить только мое имя и мои деньги.

– А чего же хотел от нее ты?

– Развода, – сказал он со смешком. – Почти с самого начала. Этот брак был дурацкой ошибкой. И, думаю, мы оба это знали.

– Так зачем же вы женились? – Холод прокрался в сердце Лорел, и она выдавила из себя улыбку. – Она тоже была беременна? – И тут же пожалела об этих вырвавшихся отвратительных словах, но было уже слишком поздно. Дэмиан выпрямился, его лицо стало напряженным и холодным.

– Нет. Она не была беременна. Если бы была, то смею тебя заверить, я все еще был бы на ней женат.

– Конечно, ведь это твой долг. – Лорел встала и отряхнула траву с шортов. – Я чуть не забыла, как ты благороден, Дэмиан. Извини.

Он сердито схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.

– Да что с тобой происходит, Лорел? Ты злишься на меня, потому что я развелся с женщиной, которую не любил? Или потому, что я сказал, что никогда бы не сделал этого, окажись она беременна?

– Я совсем на тебя не злюсь. – Она криво усмехнулась. – Я просто… ты не можешь винить меня за любопытство, Дэмиан. Оказывается, ты не новичок в семейной жизни…

– Семейной жизни не получилось. Едва познакомившись, мы решили, что влюблены, и поженились. А когда сообразили, что наделали, было уже слишком поздно.

– Что ж, именно это и случается, когда люди женятся, поддавшись минутному порыву.

– Черт побери, не смотри на меня так! Сейчас дело совсем другое. Я женился на тебе, потому что… потому что…

– Потому что я забеременела.

– Да. Нет. То есть…

– Что – то есть?

Конечно, он женился на ней, потому что она забеременела – зачем же это отрицать?

– Ничего не надо объяснять. – От тона Лорел веяло морозом, и такой же была ее улыбка. – Я не сомневаюсь в твоей порядочности. Ты женился на мне только ради нашего ребенка, и ты останешься моим мужем по той же самой причине. Не так ли?

Челюсти Дэмиана крепко сжались.

– Ты абсолютно права, черт возьми! – рявкнул он. – Я буду твоим мужем, а ты моей женой, пока, как говорится, «смерть не разлучит нас».

Он притянул ее к себе и поцеловал так же, как в тот самый день, когда судья объявил их мужем и женой. Но впервые после того, как они занимались любовью в башне над морем, Лорел не ответила на его страсть. Она ничего не чувствовала – ни желания, ни даже злости.

– Ты моя жена, – сказал Дэмиан. С каменным лицом он отстранил ее на расстояние вытянутой руки и посмотрел в глаза. – Не забывай об этом.

Лорел высвободилась из его рук.

– Ну как же я могу забыть, если ты постоянно тычешь этим фактом мне в глаза?

Она отвернулась и пошла вниз с холма по направлению к дому. Дэмиан сжал кулаки. Черт, да что с ней происходит? Он уже думал, что Лорел примирилась с положением его супруги, но, очевидно, этого не произошло.

Неужели она притворялась все это время, когда они занимались любовью? Лежала в его объятиях, ласкала его, целовала, а сама постоянно мечтала об освобождении от него? Конечно, она за него замуж не собиралась. Он поставил ее в безвыходное положение. Возможностей сопротивляться у нее было не больше, чем у корабля, прибитого бурей вон к тому утесу.