– Любого другого мужчину, посмевшего сказать мне такое, я избил бы до смерти, – произнес он негромко.

– У тебя трусливое сердце, ты боишься правды. Ты любишь эту женщину, но, потому что она причинила тебе боль, ты скорее проведешь свою жизнь в одиночестве, чем попытаешься ее вернуть.

– Чтоб тебе провалиться! – прорычал Дэмиан и почти вплотную приблизил свое лицо к лицу Спиро. – Слушай, старик, и слушай внимательно, так как я больше не собираюсь повторять. Да, я люблю ее. Но она меня не любит.

– Откуда ты знаешь?

– Откуда? Откуда? – Зубы Дэмиана блеснули в усмешке. – Она мне так сказала сама, понятно? Ты, наконец, получил ответы на свои вопросы?

– А сам ты хоть раз сказал ей, что любишь ее?

– Сказал, что… – Дэмиан запнулся. – Нет, я ни разу ей не сказал. Не представилось возможности. Она ворвалась в мою квартиру в Нью-Йорке, увидела меня с другой женщиной и с ходу прокляла, даже не выслушав объяснений.

Обветренное лицо Спиро ничего не выражало.

– А что ты делал с той женщиной, сын? Может быть, составлял букет?

– Признаюсь, это выглядело не совсем прилично… – Дэмиан невольно покраснел.

– Значит, не букет?

– Это что такое? Допрос? Я только что вышел из душа, окей? И эта женщина – эта стерва – пыталась меня соблазнить. Да, я оказался в сомнительной ситуации. – Он глубоко вздохнул. – Но Лорел – моя жена. Она должна была мне поверить.

– Конечно, должна. В конце концов, что ты такого натворил, чтобы тебе не верить? Сделал ей ребенка и заставил ее вступить в брак, которого она не желала?.. Всего-то!

– Как ты узнал…

– У беременных женщин на лице появляется особое выражение. Любой может это заметить. Когда вы приехали на этот остров, вы оба не выглядели счастливыми. – Спиро улыбнулся. – Но все изменилось, Дэмиан. Я не знаю, как это случилось, но вы полюбили друг друга. Может, вы просто перестали прятаться от любви, которая уже жила в ваших сердцах.

– Ну хорошо. Да, я полюбил ее. Но все не так просто.

– Любовь простой не бывает.

Дэмиан повернулся и оперся о перила. Он чувствовал, как уходит злость и на смену ей в его душу вползает страшное, безумное отчаяние.

– Спиро, ты мне заменил отца, и я знаю цену твоим советам, но в этом случае…

– В этом случае, Дэмиан, – прервал его старик, – поверь своему сердцу. Езжай к ней, скажи ей, что любишь. И дай ей шанс признаться в том же самом.

В горле Дэмиана застрял тугой комок. Он несколько раз моргнул – почему-то глаза казались странно влажными.

– А если она меня не любит? – спросил он хрипло. – Что тогда?

– Тогда ты вернешься сюда и будешь колотить по этому камню, пока твои руки не заболят от усилий, – но ты вернешься, зная, что ты попытался завоевать любимую женщину, а не просто разрешил ей исчезнуть из твоей жизни. – Спиро положил руку Дэмиану на плечо. – Всегда есть надежда, сынок. Ведь именно поэтому жизнь продолжается, nе?

Далеко в заливе небольшой кораблик клонился от порывов ветра. Море хватало его жадными пенными пальцами. Казалось, еще немного, и волны засосут его целиком…

Ветер утих так же быстро, как и начался. Судно гордо выпрямилось.

Всегда есть надежда.

Быстро, не давая решимости улетучиться, Дэмиан повернулся и обнял старого грека. Затем он вошел в дом.

Лорел с ненавистью стукнула кулаком по комку кислого теста.

Что могут знать Энни и Сюзи? Энни разведена, а Сюзи замужем за сахарной ватой. Ни у одной из них не было печального опыта с таким суперменом, как Дэмиан Скурас. С таким маньяком.

Черт, как же жарко! Слишком жарко для выпечки хлеба, но что еще ей остается делать со всей этой неизрасходованной энергией? Лорел сдула с глаз завиток волос, потерла нос и снова принялась отбивать тесто.

Энни и Сюзи буквально сводят ее с ума. Со вчерашнего дня, с того самого момента, когда она сдуру расклеилась и призналась в своей любви к Дэмиану, они не оставляют ее в покое. Звонят каждые пять минут, то одна, то другая.

Что ж, пусть звонят. Она решила больше не поднимать трубку. Пусть автоответчик справляется с веселым «привет!» и с еще более развеселым «Лорел? Ты дома, милая?».

Сегодня утром, в приступе раздражения, она схватила трубку и, рявкнув «Милочки нет дома!», снова бросила ее, прежде чем Энни или Сюзи или кто там еще сумели вымолвить в ответ хоть слово. Почему она должна выслушивать их бредни? Заладили одно и то же – дескать, она несправедлива к Дэмиану и, может быть, то, что он сказал ей о блондинке, было правдой.

– Несправедлива, – пробормотала Лорел, хватая тесто и швыряя снова на стол. – Правдой!..

Какое это теперь имеет значение? Ну и что с того, если эта Блонди и подставила его? Он бросил жену, черт возьми, посреди медового месяца, он уехал, не сказав ни слова.

Ты причинила ему боль, Лорел, или ты уже забыла это?

Нет, подумала она мрачно, нет, не забыла. Ну причинила. Большое дело! Он ранил ее в тысячу раз хуже, даже не предупредив, что уезжает, и не попрощавшись…

Не ответив на ее любовь, а ведь она любила так сильно, что не могла закрыть глаз, чтобы увидеть его лицо, или услышать его голос, или…

– Лорел!

Именно так. Она опять услышала его голос, словно он был здесь, в одной комнате с ней.

– Лорел, matya mou…

Лорел резко повернулась, и ее сердце подпрыгнуло до самого горла.

– Дэмиан?

Увидев, что у нее подгибаются колени, Дэмиан кинулся к ней, подхватил на руки и понес в гостиную.

– Дыши глубже, – приказал он, садясь на диван и все еще держа ее на руках. – Ты ведь собираешься падать в обморок, правда?

– Конечно, нет, – произнесла она, когда туман перед глазами начал рассеиваться. – Я никогда падаю в обморок.

– Никогда, – сказал он, улыбнувшись. Только при моем появлении.

– Что ты здесь делаешь, Дэмиан? И как ты пал в квартиру?

– Джордж помог, – сказал он, отводя с ее волосы. – Душа парень!

– Джордж дал тебе мой запасной ключ? Ч[он не имел права! У тебя нет никакого…

– И я вижу, что попал сюда как раз вовремя, – он усмехнулся. – Ты опять развела на кухне алхимию.

– Не пытайся сменить тему. Ты абсолютно имел права отпирать дверь и…

– Я знаю и прошу прощения. Но я боялся, ты оставишь меня стоять за дверью, если я постучу.

– Ты прав, я бы именно так и поступила. – Лорел уперлась ладонями в его плечи. – Пожалуйста, пусти меня.

– Я люблю тебя, Лорел.

Надежда искрой вспыхнула у нее в груди, но тут же погасла под натиском страха.

– Ты просто хочешь твоего ребенка, – сказала она.

– Я хочу нашего ребенка, моя любимая, но еще больше я хочу тебя. Я люблю тебя, Лорел. – Он взял в руки ее лицо. – Я обожаю тебя, – продолжал он тихо. – Ты единственная женщина, которую я любил, люблю и буду любить, и если ты ко мне не вернешься, я пропаду без тебя.

Слезы покатились по ее щекам.

– О, Дэмиан, ты меня правда любишь? Он поцеловал ее долгим, нежным, чудесным поцелуем, который увенчал словами:

– Всем своим сердцем. Мне надо было разбудить тебя той ночью и предупредить, что я уезжаю, но ты была так сердита на меня, и я… я тоже был зол и обижен тем, что когда-то ты любила другого.

– Я не любила его, – помотала головой Лорел. – А вспомнила его, только чтобы задеть тебя. Я никогда никого не любила, пока не встретила тебя.

– Повтори это снова, – попросил он.

– Я люблю тебя, Дэмиан, – улыбнулась она. – До тебя я никого никогда не любила. И никогда не полюблю. Ты, только ты, только ты…

Он снова поцеловал ее, потом коснулся лбом ее лба.

– То, что я сказал тебе о Габриэлле, было правдой. Я не приглашал ее в квартиру. Она…

Лорел прервала его слова поцелуем. И только много позже Дэмиан отодвинулся.

– Мы полетим на Эктос, – сказал он, – и попросим этого противного, сующего нос не в свои дела старикашку выпить с нами шампанского.

Лорел обвила руками шею мужа и улыбнулась ему.

– А тебе ни разу не говорили, что иногда ты бываешь ужасно самонадеянным?