Ну а истинно запорожское, или сечевое, казачество строилось практически по тому же принципу, что и донское, с той лишь разницей, что его самая неспокойная и самая воинственная часть формировалась из числа сезонных рыбаков и охотников, а также «вольных разбойничков», промышлявших набегами на молдавские, татарские и турецкие владения. «Поохотившись» вдоволь, они совершенно спокойно возвращались в свои селения к крестьянскому труду... до следующего «сезона».
Итак, вернемся к Сагайдачному. Разочаровавшись в поляках, так и не выполнивших свои обещания об увеличении реестрового казачества и его финансировании, он решается направить в Москву свое посольство (февраль – апрель 1620 года), чтобы прозондировать почву на предмет возможного пополнения своей, гетманской, казны за счет Московского царства. Предложение было одно – союз против общего врага, каковым в то время был только крымский хан. Однако Великие Государи, памятуя недавние бесчинства запорожцев в Московском царстве, но в то же время и не желая наживать себе недоброжелателей, ответили уклончиво: дескать, с крымским ханом у нас перемирие, а потому в службе запорожских казаков нужды пока нет. С ответом было послано скромное вспомоществование – 300 рублей, с обещанием прислать еще при появлении такой возможности.
Одновременно с Сагайдачным и с его подачи попытку восстановить добрые отношения с единоверной Москвой предприняла и Украинская православная церковь. Дело в том, что после учреждения церковной унии в 1596 году Киевский митрополичий престол, все епископские кафедры, большая часть западнорусских церквей и монастырей оказались в руках униатов. И вообще все шло к тому, что остатки Украинской православной церкви, ее иерархия должны исчезнуть, вымереть естественным путем, так как польский король запретил ставить новых православных епископов взамен умерших. Сагайдачный воспользовался визитом патриарха Иерусалимского Феофана, возвращавшегося в Константинополь после поставления Филарета на Московское патриаршество. Гетман, православное духовенство и церковные братства, взявшие на себя попечение о сохранении православия в условиях польского воинствующего католицизма, упросили патриарха восстановить иерархию Украинской православной церкви. Поскольку это делалось без разрешения короля, церемонию посвящения каждый раз проводили втайне. Иов Борецкий стал митрополитом Киевским, Исайя Копинский – епископом Перемышля, Мелентий Смотрицкий – архиепископом Полоцким, Паисий Ипполитович – епископом Холмским, Исаак Курцевич – епископом Луцким, а грек Авраам – епископом Пинским.
Эти события развивались на фоне крайне неудачной Польско-турецкой войны за влияние на Молдавию, в ходе которой польская армия во главе с Жолкевским потерпела сокрушительное поражение. Голова гетмана как особый воинский трофей была направлена в подарок турецкому султану. Среди погибших в сражении казаков был подстароста из Чигирина Михаил Хмельницкий, а среди многочисленных пленников – его двадцатипятилетний сын Зиновий (Богдан), будущий гетман Украины. Татарские летучие отряды бросились грабить села Подолии, Восточной Галиции и Волыни. Все в страхе ожидали массированного турецкого нашествия.
В этих условиях польский король вынужден был пойти на восстановление действия Конституции 1607 года, гарантировавшей некоторые права Православной церкви. Он даже признал законным тайное от него посвящение епископа Луцкого. Более того, король попросил патриарха Феофана, все еще находившегося на Украине, убедить казаков оказать полякам полную поддержку в предстоящей войне с турками. Тот же, в свою очередь уверенный, что активное участие казаков в войне гарантирует признание восстановленной им иерархии Украинской православной церкви, благословил их на войну. Одновременно с этим он отпустил запорожским казакам грех их недавнего участия в войне против единоверного Московского царства и призвал никогда впредь не делать подобного.
В середине августа 1621 года польская армия под командованием коронного гетмана Ходкевича, усиленная казачьим войском гетмана Сагайдачного, выступила против наступающих турецко-татарских войск и встала лагерем на берегу реки Днестр около крепости Хотин. Весь сентябрь турки и татары безуспешно штурмовали польский лагерь. Казаки хорошо проявили себя в осаде, при этом Сагайдачный получил тяжелое ранение. И еще неизвестно, чем бы закончилась та война, если бы не смерть Ходкевича. Его преемник на посту главнокомандующего тут же начал переговоры о мире, и уже 9 октября был подписан договор, согласно которому турки гарантировали посадить на молдавский трон человека, приемлемого для Польши, а поляки обещали впредь не допускать набегов казаков на турецкие владения.
Через полгода не стало и Сагайдачного. В этих условиях король и сейм сочли себя свободными от ранее данных казакам обещаний и отказались утвердить поставленных Феофаном православных иерархов, а униатский митрополит Вениамин Рутский сделал все для того, чтобы лишить православных прелатов возможности исполнять свои обязанности. Особой нетерпимостью к православию отличался униатский архиепископ Полоцкий – Иосафат Кунцевич, который мало того что захватил все православные церкви и монастыри в Полоцке и Витебске, но и запретил проводить православные службы даже в частных домах. Своими действиями он вызвал жгучую ненависть у русского народа, которая вылилась, к сожалению, в безобразную акцию протеста по случаю его прибытия в город Витебск 12 ноября 1623 года, закончившуюся самосудом над непримиримым униатом. Это убийство и последовавшие за ним карательные меры еще больше осложнили отношения двух церквей, двух народов. Среди русского населения получили широкое распространение антипольские настроения, усугубляемые неблаговидным поведением еврейских арендаторов, откупщиков и ростовщиков.
В те времена среди польских панов распространилась страсть к непомерной роскоши и мотовству. Всем хотелось вкусно есть, всласть пить, красиво одеваться. На все это требовались деньги, единственным источником которых были панские поместья. Управлять ими шляхта не хотела, да и не могла. И вот тут на помощь изнеженным панам приходит иудейское племя, снабжавшее их деньгами на условиях аренды этих самых поместий. Участь украинских крестьян, оказавшихся под властью арендаторов, стала невыносимой. Налогом облагалось все, что только было востребовано: дороги, мосты, реки, печи, луга. Но наибольший гнет испытывали православные христиане от того, что в аренде у евреев оказывались бесправные православные церкви. За всякое богослужение они взимали пошлины. «Если, – свидетельствует современник, – родится у бедного мужика или казака ребенок или казаки либо мужики задумают сочетать браком своих детей, то не иди к попу за благословением, а иди к жиду и кланяйся ему, чтобы позволил отпереть церковь, окрестить ребенка или обвенчать молодых». Местному населению было запрещено варить пиво, гнать вино. Все это предписывалось приобретать только в еврейской корчме или шинке, от которого пан имел свой гешефт. Поэтому отрицательные эмоции и протест против панского гнета в первую очередь приходились на евреев-арендаторов, которые, будучи сами не без греха, индексировали сборы с населения с учетом своего непомерного аппетита.
В этих условиях отчаявшееся православное украинское духовенство видело только один путь спасения – помощь единоверного Московского царства. В январе 1625 года в Москву прибыл посол митрополита Киевского епископ Луцкий Исаак, который, описав ужасное положение православия в Западной Руси, передал Михаилу Федоровичу и его боярам устную просьбу Иова принять Украину под свое покровительство и защитить православных людей и церковь от поляков. Он уверял, что эта просьба является общим желанием всех православных, находившихся под польской короной, однако бояре располагали информацией, что среди украинцев нет единогласия, а поэтому нарушать Деулинское перемирие они тогда не решились.
И действительно, в том же году казаки послали своих депутатов на сейм с просьбой признать законность поставления церковных иерархов, произведенного Иерусалимским патриархом, ликвидировать унию и увеличить число реестрового казачества. Поляки отклонили эти требования, тогда казаки подняли мятеж, пока бескровный, в результате которого смогли добиться лишь увеличения численности городских казаков до шести тысяч человек. Казаки, не вошедшие в новый реестр, предпочли не возвращаться в свои села и отправились в Запорожье. Однако, обидев одну часть казачества, польское правительство стало заигрывать с другой, прикармливая казачьих офицеров и зажиточных реестровых казаков, из которых в итоге оно сумело создать специальный реестровый казачий полк. Основной его задачей стало подавление внутренних мятежей как в казачьей, так и крестьянской среде.