– Это не ваше дело.

– Ну конечно же. Знаю, знаю. Но во время вашего второго раунда – он длился по крайней мере час, верно? – я не могла не пожалеть беднягу Саймона. Ему приходится из кожи вон лезть, чтобы вас переплюнуть.

– Вы неплохо подготовились к разговору, Хейверс. Ценю ваше усердие. Сняв белые перчатки, вы стреляете наповал. Я ничего не перепутал в метафорах?

– Оставьте ваш покровительственный тон! Нечего! – выкрикнула она. – Да кто вы вообще такой?

– Прежде всего, я для вас – старший офицер.

– Ах, в самом деле, инспектор. Самое время вспомнить о чинах. Что же мне теперь делать? Заняться этой комнатой? Уж извините, если я сегодня окажусь не слишком расторопной. Не выспалась ночью, знаете ли. – Сердитым жестом она сбросила одну книгу на пол. Линли видел, что женщина едва удерживается от слез.

– Барбара! – Женщина продолжала яростно выдергивать книги и, распахнув страницы, тут же бросала их на пол. Давно не читанные, отсыревшие тома наполняли комнату печальным запахом утраты и забвения. – Послушайте же!

До сих пор вы очень хорошо работали. Не стоит делать глупости.

Дрожа всем телом, она обернулась к нему:

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы получили шанс вернуться в следственный отдел. Не отказывайтесь от него только из-за того, что вы разозлились на меня.

– Я нисколько не сержусь! Мне плевать на вас!

– Разумеется, разумеется. Так я и думал.

– Мы оба знаем, почему меня назначили к вам в напарники. Для расследования требовалась женщина и притом такая, на которую бы вы не польстились! – Она словно выплевывала каждое слово. – Как только это дело закончится, меня снова отправят патрулировать улицы.

– Что вы несете?

– Да полно, инспектор. Не такая уж я дура. В зеркало иногда смотрюсь.

Он был потрясен до глубины души, лишь теперь догадавшись, что она вообразила.

– Так вы решили, что Уэбберли перевел вас в следственный отдел из боязни, что любую другую леди-офицера я уложу в постель? – Она молчала. – Вы так решили? – повторил он. Молчание. – Черт побери, Хейверс, отвечайте!

– Вот именно! – взорвалась она. – Только Уэбберли и не догадывается, что нынче все брюнетки и блондинки могут чувствовать себя в безопасности – все, а не только такая уродина, как я. Вам нужны рыжие, рыжие, как Стефа, взамен той, которую вы упустили.

– Это не имеет никакого отношения к нашему разговору

– Еще как имеет! Если б вы не выли волком с тоски по Деборе, то не стали бы тратить полночи, ухайдакивая Стефу, и этого идиотского разговора попросту не было бы.

– Ну так давайте его прекратим, идет? Я уже извинился. Вы выразили все свои чувства и даже свои убеждения – крайне глупые, должен вам заметить. Полагаю, мы оба уже сказали все, что могли.

– Я-то, ясное дело, круглая дура! – ядовито заметила она. – А как насчет вас? Вы не женились на этой женщине только потому, что ее отец служит у Саймона, вы видели, как ваш ближайший друг женится на ней, вам предстоит провести всю свою жизнь, сожалея об упущенном, и вы еще говорите о моей глупости!

– Вы слишком мало знаете, чтобы судить, – холодно возразил он.

– Я знаю достаточно, чтобы счесть вас законченным глупцом. Вот факты: во-первых, вы влюблены в Дебору Сент-Джеймс, и нет смысла пытаться это отрицать. Во-вторых, она вышла замуж за другого. В-третьих, совершенно очевидно, что у вас с ней был роман, а отсюда мы легко можем перейти к факту номер четыре: вы не пожелали жениться на ней, и теперь будете всю свою распроклятую жизнь расплачиваться за ваши дурацкие великосветские предрассудки!

– Вы так уверены в моей роковой неотразимости? Думаете, стоит мне переспать с женщиной, и она уже мечтает стать моей женой? Верно?

– Вы издеваетесь надо мной! – Глаза ее сузились от злости, превратившись в две крошечные щелочки.

– Нисколько. И давайте на этом прекратим дискуссию. – Линли двинулся к двери.

– Ну конечно! Бегите! Именно этого я и ждала от вас, Линли. Пойдите потрахайтесь со Стефой еще разок. А как же Хелен? Ей приходится надевать рыжий парик, чтобы вы возбудились? Она разрешает вам называть себя Деборой?

Линли почувствовал, как гнев жидким пламенем растекается по жилам. Чтобы успокоиться, он неторопливо достал часы, посмотрел на циферблат.

– Хейверс, я еду в Ньюби-Уиск за результатами анализов. У вас остается примерно три часа на то, чтобы осмотреть весь дом и найти хоть что-нибудь, любую зацепку, которая выведет нас на след Джиллиан Тейс. Раз уж вы проявили столь выдающиеся способности высасывать факты из пальца, эта проблема вас тоже не затруднит. Но если через три часа вы ничего не найдете, вы отстраняетесь от дела. Все ясно?

– Почему бы вам не отстранить меня прямо сейчас – и покончим с этим? – прохрипела она.

– Я люблю растягивать удовольствие, – пояснил он, вынимая портсигар из ее утративших цепкость пальцев. – Дейз – блондинка, – сообщил он на прощание.

– Не могу поверить! – фыркнула она. – Ей тоже приходится в интимные минуты надевать рыжий парик?

– Не знаю. – Он повернул портсигар, и стала видна старинная полустертая монограмма "А" на его боку. – Занятный вопрос. Можно было бы спросить моего отца, будь он еще жив. Дейз – это моя мать. – Он поставил том Шекспира на полку и вышел.

Барбара застыла на месте, глядя ему вслед. Бешеный стук сердца, грохочущий в ее ушах, постепенно выравнивался, стихал. Боже, что она натворила!

«Вы хорошо работали… У вас есть шанс вернуться в следственный отдел. Не отказывайтесь от него только потому, что вы разозлились на меня».

Именно это она и сделала. Ее возмутила готовность, с которой Линли поддался чарам красивой женщины, она поддалась потребности восстать против него, свести с ним счеты, и позабыла свои благие намерения, свое страстное желание на этот раз удержаться в следственном отделе. Что на нее нашло?

Неужели она ревнует? Неужели она, безумица, хоть на единый миг поверила, что Линли однажды взглянет на нее и увидит вовсе не эту некрасивую коренастую женщину, обозленную на весь мир, разочарованную, чудовищно одинокую?

Неужели она начала уже втайне питать надежду, что Линли проявит к ней особого рода интерес, и это побудило ее столь свирепо наброситься на инспектора? Абсурд какой-то.

Нет, этого не может быть. Слишком много она знала про него. Ничего подобного с ней не могло случиться.

Она чувствовала себя совершенно опустошенной. Ей показалось, что виной всему атмосфера этого дома, обиталища призраков. Стоило ей провести здесь несколько минут, и она уже готова была рвать и метать, лезть на стену или выдирать собственные волосы. Вот в чем причина ее дикой выходки.

Подойдя к дверям кабинета, Барбара поглядела издали на посвященный Тессе уголок гостиной. Женщина на фотографии приветливо улыбалась. Не горят ли торжеством ее глаза? Можно подумать, Тесса заранее знала, что, едва войдя в этот дом, ощутив его тишину и мертвенный холод, Барбара была обречена на поражение.

Он дал ей три часа. Три часа, чтобы найти ключ к тайне Джиллиан Тейс.

Барбара сердито засмеялась, смех ее странно прозвучал в гулком пустом помещении. Он, конечно же, знал, что она потерпит неудачу, и тогда он с наслаждением отправит ее обратно в Лондон, патрулировать улицы, нести бремя своего позорного провала. Так какого черта лезть из кожи? Можно уйти прямо сейчас, и пусть не растягивает удовольствие.

Барбара рухнула на диван в гостиной. Тесса продолжала с сочувствием наблюдать за ней. Но… но что, если она и впрямь найдет Джиллиан? Преуспеет там, где ничего не удалось самому Линли? И пусть он разжалует ее в патрульные, это уже не будет иметь значения, если она раз и навсегда поймет, что она на что-то способна, что она могла бы стать частью сплоченной команды.

Отличная идея. Барбара поскребла ногтями поношенную обивку дивана. Тихий скребущий звук. И так же тихо, где-то на самом краю ее сознания, как не высказанная вслух мысль, шуршали мыши.

Барбара задумчиво смерила взглядом лестницу.