Я закрыла письмо, и слезы потекли по щекам. Сложно было представить, что я вообще способна плакать, но этот клочок бумаги зародил внутри совершенно новые чувства, которые хотелось хранить и надеяться, что они останутся навсегда. Я читала и видела, как Деор пишет эти строчки перед своим отъездом, как он выходит из комнаты раньше, стараясь не разбудить, оставляя на попечение Элиота, это мог быть последний разговор со мной, а он не захотел тревожить меня — какая глупость. Управляющий был не таким жестоким и властным, каким его все представляли. Я знала это и раньше, но теперь уверилась окончательно. Сложно быть собой, когда настоящего себя постоянно приходится скрывать от всех.

К сожалению, я не могла ответить Деору «да», и он прав, пусть пройдет время, решатся проблемы в замке, будет освобожден Адриэн, найден колдун и наказаны все враги. И только тогда, когда мы сможем спокойно прожить несколько дней, думая о будущем, а не спасаясь от настоящего, только тогда можно будет разговаривать о чувствах и желаниях. Даже странно, но в разрез своим собственным мыслям я надеялась, что этот разговор будет таким же, как и сейчас. И я сама смогу признаться Деору, что он мне тоже не безразличен.

Я вытерла внезапные слезы и встала из-за стола, оглядываясь по сторонам, чтобы найти место, где лучше всего спрятать письмо. Понять, кто граф, по этому письму будет невероятно сложно — даже здесь Деор не перешел границ и не забылся в чувствах. Но оставлять его у всех на виду стало бы настоящей глупостью.

Простое и единственно правильное решение пришло сразу. Еще раз перечитав письмо, чтобы запомнить каждое написанное слово, каждый знак, каждую букву и сохранить только в собственной памяти, я выкинула лист в горящий камин и долго смотрела, как догорает единственное в моей жизни признание в любви. Даже немного грустно, оно горело, как совершенно обычный лист бумаги, покрываясь черным цветом, сгорая с боков и в центре. Также мог бы гореть любой указ короля, отчеты счетоводов или записка дворецкого. А мне оставалось только смотреть на маленькие искры и ждать новых вестей и приказов мага.

Прошло много времени, прежде чем я поняла, что Сатиф обо мне окончательно забыл. Все говорило, что его спешный бег по лестнице был из-за ирвилов во дворе, но проверить это не представлялось возможным. И почему только Элиот не желает смотреть на дорогу? Что за глупые выходки. Но звать Замок и спорить с ним или просить показать мне двор, не было никакого желания. Если для управляющего он готов был сделать все, что угодно, то я продолжала раздражать это существо, как и раньше. Когда-нибудь обязательно узнаю, почему, вот только сейчас для этого не самое подходящее время.

У меня было достаточно заданий от мага, чтобы просто сидеть и ждать, пока он соизволит подняться наверх, а если старику что-нибудь срочно понадобится, то он в любой момент может найти меня с помощью Элиота. К библиотеке я решила не подходить, но добраться до слуг, найти горничную, узнать о человеке, который украл кольцо и где можно найти что-нибудь полезное о пауке, было просто необходимо. Так что, не теряя времени, я вышла из своей комнаты и направилась в сторону нижних этажей.

Но, не успела я дойти до лестницы, как замок снова изменился. В мыслях вертелось только проклятье и желание все высказать Элиоту при встрече. Нет, это не он меня не любит, это я начинаю его все сильнее и сильнее не любить, теперь прекрасно понимаю Натаниэля. Широкие проходы, казалось, стали еще шире, а лестница, раскрывшаяся передо мной, обзавелась еще большим количеством ступенек, зато теперь не была такой крутой с двумя поручнями на уровне живота. «Графиня решила выехать», — поняла я эти преображения. Давно ее не было видно, хотя я думала, что хозяйка дома пролежит в своей комнате еще несколько недель, да и все так думали, но, видимо, ошибались. Эта женщина никогда не была похожа на слабую, так что не удивительно, что через несколько дней после нападения она решила снова взять власть в свои руки. Сразу представила, как Деор пытается спорить с ней по поводу своих решений. Да, он точно пошел в мать… хотя она здесь для всех является матерью.

Из мыслей меня вырвал смех где-то внизу. Смеялись девушки, что-то громко обсуждая, вот только из-за большого расстояния невозможно было нормально расслышать, о чем они говорят. Я быстро побежала вниз, надеясь, что Элиот не замыслил еще каких-нибудь преображений, и я смогу спокойно добежать до слуг, а не попасть в совершенно незнакомое мне крыло. Надежда оправдалась, и не только с Элиотом. Уже спускаясь по последним ступенькам, я увидела, как по коридору в сторону комнат для слуг уходят две горничные, весело о чем-то переговариваясь. Неслыханное везение.

— Подождите! — крикнула я, пытаясь вспомнить имена девушек.

Вообще с горничными мне не довелось близко беседовать, только узнала у Матии о них: их имена, как они прибыли в дом, сколько лет, о чем говорят — все самое необходимое. Но случая использовать свои знания до этого момента не было.

— Ида! — всплыло в памяти имя одной из них.

Девушки обернулись. В этих чепчиках, они как близнецы, такие смеющиеся глупые близнецы, которые веселятся, пока вокруг умирают. В таком случае мне была намного ближе Матиа, которая искренне рыдала и боялась. Она хоть понимает, что ничего веселого и хорошего в этом доме нет. Зато эти были беззаботны.

— Да, госпожа, — ответила одна из них, ее чепчик немного съехал на бок, и можно было заметить светлые вьющиеся волосы. — Чем могу помочь?

— Прости, что отвлекаю, но маг сказал, что вы видели мужчину, который входил в комнату с кольцом. Мы можем поговорить об этом?

Я надеялась, что мужчину видела именно Ида, потому что в противном случае, мне пришлось бы вспоминать имя второй, а забытое имя еще никогда не сказывалось хорошо на доверии.

— Да, конечно, — ответила Ида, а я мысленно вздохнула. — Иди я догоню, — сказала она своей подруге.

Стоять вдвоем в коридоре было глупо: нас могли подслушать, даже вторая горничная, просто из любопытства, или Сатиф мог пройти мимо, а он точно не будет доволен, что я говорю с Идой. Но просто так оставить всю эту историю я не могла, особенно, когда разгадка казалась такой близкой. Поэтому я открыла первую попавшуюся дверь, обернулась посмотреть, чтобы за нами никто не следил, взглядом пробежала по жилому помещению, куда уже давно никто не заглядывал, и зашла в комнату, приглашая за собой горничную. Благо, хоть сесть было на что: несколько диванов, несколько кресел. Кресла нам подходили.

— Присаживайся, — сказала я, как можно мягче.

Горничная села в глубокое кресло рядом с окном. Было видно, что ей нравится, она чувствовала себя весьма комфортно. Это было заметно по ее спокойным движениям, улыбке и свободной позе. Я села в кресло рядом, на самый его край.

— Что это за комнаты?

Горничная немного опешила от вопроса.

— Это для гостей.

— Нравится здесь отдыхать? — понять, что девушки часто представляют себя на месте хозяев, было проще простого.

Она смутилась.

— Успокойся, я никому не скажу. Сама не люблю, когда мне приказывают. Совсем вас запугал управляющий, — говорить это было не очень приятно, но другого способа начать доверительный разговор я не нашла.

От одного упоминания о Деоре, девушка сразу села ровно и положила руки на колени, а улыбка быстро сошла с ее лица.

— Он не запугал нас, госпожа…

— Тиана, зови так, а тоже служу, только магу.

— Он не запугал нас. Но скажу вам правду, мы все вздохнули, когда он уехал.

Вот же глупые. Вздохнули они. А то, что он сейчас своей жизнью рискует, чтобы спасти другого — это им безразлично. Я только мило улыбнулась и понимающе кивнула.

— Он часто бывает недоволен?

— Нет, — скромно ответила Ида. — Честно признаться, очень редко, но все равно. Парэль в нем души ни чает, а нам всем достается. Камеристка графини так вообще сейчас радоваться должна.

Я понимала, что горничной хотелось рассказать мне все, что она знает. Да я бы таких слуг даже на порог не пустила, хотя, может, со временем она станет такой же, как Парэль, а пока еще только начинает жить, надеется на что-то, понятно, что ей не хочется вечно служить недовольному хозяину, да еще и в таком доме. Вот и спасается, как может. «Здесь каждый спасается, как может…» — всплыли в памяти слова Деора.