— Ты всё ещё сомневаешься? — вопросом на вопрос ответила я.

— Нет, конечно. Просто я — в очередной раз дурак, — улыбнулся мужчина моей мечты.

— Почему? — удивилась я.

— Потому что у нас предложение о совместном проживании обычно делает женщина.

— И ты ждал, пока я тебя, наконец, заставлю на себе жениться? — догадалась я. — Долго бы тебе ждать пришлось.

— Да я уже понял, — с досадой сказал мой избранник. — У вас другие правила?

— Да. У нас предложение делает мужчина. Не всегда, но по большей части. И я уже считала, что ты на мне жениться передумал.

— Ну, конечно, — фыркнул любимый. И поинтересовался: — А как у вас мужчины выказывают своё желание жить вместе?

— Как? — задумалась я. — По-разному. У кого на сколько фантазии хватает. Чаще всего приглашают в кафе и после ужина дарят кольцо и говорят: «Любимая, выходи за меня замуж». Или дома устраивают романтический ужин со свечами с тем же результатом. Или, если по какой-то причине не могут кольцо подарить, то вручают большой букет роз. А особо романтичные могут свечами или цветами под окном любимой сердце выложить. Или… Ну, словом, каких-то определённых правил нет. Главное — чем-то порадовать свою избранницу и сказать: «Я тебя люблю. Выходи за меня замуж». Чтобы девушка уж точно поняла, чего от неё хотят.

— «Я тебя люблю, выходи за меня замуж», — задумчиво повторил милый, глядя в окно, и, помолчав, встряхнулся, словно очнувшись, и деловито сказал: — Пиши давай заявление. Игорь скоро закончит, пообедаем, да в Трамен пойдём.

— Угу, — вздохнула я, поняв, что сегодня меня замуж так и не позовут. Провела над листочком рукой и подвинула его Стэнну: — Держи своё заявление. Я уже давно умею писать без ручки. Просто тебе не говорила.

Стэнн только головой качнул и улыбнулся:

— Селена, ты меня каждый день удивляешь. Никогда не знаю, что ты в следующий момент выкинешь.

— Зато не скучно, правда? — усмехнулась я.

— Правда, — серьёзно согласился любимый.

В Трамен мы отправились после обеда. Мурлыку на этот раз брать не стали, потому что ушли Личным Путём. Прошли в кабинет Начальника Полиции лорда Квэвиса — флегматичного невысокого полноватого мужчины с узкими, крепко сжатыми губами и грустными глазами под набухшими веками. После истории с Жезлом Стэнн уже не раз побывал в Трамене: устроил жёсткую инспекторскую проверку, отправил всё полицейское начальство на курсы повышения квалификации, чтоб научились чувствовать, когда на них заклятия накладывают, прошерстил весь личный состав, уволил нескольких лоботрясов, и теперь при его появлении все полицейские ходили навытяжку и боялись лишний раз в сторону глянуть.

Лорд Квэвис нас ждал. На письменном столе и на полках шкафа с бумагами царил образцовый порядок, кругом не было ни пылинки — можно было белыми перчатками проверять. При нашем появлении лорд встал из-за стола и пошёл нам навстречу, здороваясь с каждым поимённо. После взаимных приветствий все уселись, и Стэнн ещё раз объяснил цель нашего визита. Впрочем, лорд Квэвис был в курсе: Стэнн связался с ним ещё утром, и к моменту нашего появления все, знавшие Гэттора, были оповещены и ждали только зова, чтобы появиться в стенах Дома Полиции.

Оставив Игоря Николаевича распоряжаться, мы со Стэнном решили прогуляться по Трамену, посмотреть его достопримечательности. Собственно, достопримечательностей как таковых в нём не было. Зато сам городок был очень ухоженный и уютный. Невысокие заборы, раскрашенные в яркие цвета, обочины дорог, утопающие в цветах, и — главная гордость траменцев — центральный сквер с фонтаном, бьющим разноцветными струями, и с тенистыми аллеями, на которых стояли изящные скамеечки. Рабочий день был в самом разгаре, поэтому народу в сквере не было. Вездесущие мальчишки, и те, видимо, предпочитали проводить время на речке. И мы были здесь одни. Мы не спеша шли по аллее, вдыхая тонкие ароматы цветов, слушая жужжание насекомых. День для конца лета выдался на удивление жаркий, и мы с удовольствием уселись на лавочку, скрытую тенью склонившейся над ней ивы. Листья тихонько шелестели под лёгким ветерком, рассказывая нам волшебную сказку, на соседнем дереве звонко щебетала какая-то птица, мимо пролетел толстый шмель, гудя, как маленький истребитель. Я прильнула к Стэнну, он обнял меня, прислонился щекой к моим волосам. Мы молчали. Сидели, наполняясь царившим вокруг покоем. И даже мысли в голове двигались медленно и лениво. Я вдруг поняла, как я устала за эти месяцы непрерывной учёбы и теснее прижалась к любимому, отдыхая и душой и телом в этом чудесном уголке городской природы.

— Смотри, — вдруг тихо сказал Стэнн. — Белка.

Я подняла глаза. У подножия ели, держа в руках крупную шишку, сидела белка, разглядывая нас чёрными глазками-бусинками. Её жёлто-зелёная шкурка блестела на солнце, играя бликами. Я замерла, а потом прошептала:

— Какая прелесть! Я хочу её погладить.

— Попробуй, — улыбнулся любимый.

Я встала и медленно, очень медленно, пошла к белке, ожидая, что она вот-вот сорвётся с места и умчится по стволу вверх. Но белка и не думала пугаться, сидела, принюхиваясь и с любопытством меня разглядывая. Видимо, местные жители её не обижали, а может, и прикармливали, поэтому страха в белке не было. Я подошла к ней почти вплотную, присела, протянула руку… и всей спиной почувствовала пронзивший меня жёсткий и злой взгляд.

«Гэттор!» — я вскочила, резко повернувшись. И вовремя: в двух шагах от меня, уже протягивая ко мне руку с заклинанием, стоял колдун.

— Уходи! — услышала я голос любимого и, даже не подумав, куда я иду, шагнула Личным Путём с одной мыслью: уйти подальше, чтобы ни один колдун не смог меня найти.

И чуть не врезалась лбом в высокую каменную стену. Отшатнувшись от неё, огляделась, пытаясь понять, где же это я оказалась, и простонала, навалившись спиной на камень:

— Мамочки… Опять горы!

Я стояла на небольшой плоской площадке на вершине горы, опираясь на скалистый выступ. Если бы я шагнула Личным Путём чуть левее или правее, я бы не удержалась на крутой насыпи и свалилась в пропасть. Вокруг, сколько хватало глаз, простирались горы со снежными вершинами и заросшими лесами подножьями. Гора, на которой я оказалась, к счастью, была невысокой. Не гора, а горка. Раза в три ниже окружающих её исполинов. Но она была достаточно крутой и спускаться с неё без страховки было бы неприятно. К счастью, подумала я, уйти отсюда можно Личным Путём. Главное, что Гэттор меня не догнал. Впрочем, он может прийти сюда по моему Следу, так что, хватит любоваться красотами природы, пора возвращаться. И лучше не в Трамен, а в Тайную Полицию. Там встретимся со Стэнном и решим, что делать дальше.

Я попыталась шагнуть в Лэнмар… и осталась на месте. Личный Путь был закрыт каким-то мощным заклинанием. Таким мощным, что я сразу поняла: люди такое сделать не в состоянии. Здесь вмешались какие-то высшие силы. Возможно, те самые Древние Боги, которых Стэнн постоянно поминает.

Я вцепилась в каменную стену, пережидая приступ головокружения. Я боюсь высоты, и только мысль, что я смогу уйти Личным Путём поначалу поддерживала меня. Но, как только я поняла, что спускаться отсюда придётся своим ходом, мне сразу стало плохо.

«Стэнн!» — послала я мыслезов любимому. Но он канул, как в вату, и я поняла, что мыслеречь здесь тоже не работает.

Так. А вот это мне уже что-то напоминает. Нельзя ходить Личным Путём. Нельзя послать мыслезов. Что это значит? Это значит, что я оказалась там, где когда-то погибли бабушка и дедушка Стэнна. В зачарованных горах, где нельзя колдовать. И, видимо, там, где я собиралась умереть от голода. Кстати, надо проверить, а смогу ли я здесь камень в хлеб превратить? Вдруг и это не получится? Тогда можно даже и не дёргаться. Просто лечь здесь и любоваться красотами раскинувшегося передо мной вида, пока концы от голода не отдам.

Я подняла небольшой камушек, положила его перед собой и не торопясь, чтобы не ошибиться, сплела заклинание трансмутации. Камушек превратился в хлебный кусочек. Я облегчённо перевела дух: ну, хотя бы голодная смерть мне не грозит. И то хорошо. Значит, пора выбираться отсюда. Только вот в какую сторону идти? Знать бы, где кончается зона без магии. Может, её граница в трёхстах метрах на юг, а я пойду на север, и мне придётся идти пару сотен километров. Вот обидно-то будет! Если я, конечно, всё-таки дойду, и потом мне кто-нибудь об этом скажет. А ведь могу и не дойти…